Тифлисская губерния
 |
В тексте этой статьи используются сокращения, не входящие в список допустимых к использованию. Пожалуйста, оформите статью согласно общим правилам и указаниям.
|
| Губерния Российской империи | |||||
| |||||
| Страна | |||||
|---|---|---|---|---|---|
| Адм. центр | |||||
| Население |
1 051 032[1] чел. | ||||
| Плотность |
чел/км² | ||||
| Площадь | |||||
| Дата образования | |||||
|
| |||||
| |||||
Тифлисская губерния (груз. თბილისის გუბერნია) — административная единица Российской империи. Губернский город — Тифлис.
Соответствовала в восточной части современного государства Грузия.
Содержание
- 1 География
- 2 История
- 3 Население
- 4 Административное деление
- 5 Климат
- 6 Флора
- 7 Фауна
- 8 Органы власти
- 9 Учебные заведения
- 10 Землевладение
- 11 Сельское хозяйство
- 12 Минеральные богатства
- 13 Кустарная промышленность
- 14 Фабрично-заводская промышленность
- 15 Пути сообщения
- 16 Торговля
- 17 Примечания
- 18 См. также
- 19 Источник
- 20 Ссылки
География
Географическое положение
Занимала центральную часть Закавказья; имела вид неправильного многоугольника, вытянутого с северо-запада на юго-восток; граничила на севере и северо-востоке с Терской и Дагестанской областями, на западе с Кутаисской губернией, на юге с Карсской областью и Эриванской губернией, на юго-востоке и востоке — с Елизаветпольской губернией. Площадь — 44 607 кв. км (39 197 кв. вёрст).
Рельеф
Устройство поверхности Т. губернии весьма разнообразно: в пределах её находятся снежные вершины, высокие нагорья и сравнительно низменные равнины; более 50 % её расположены на высоте от 2000 до 6000 фт. над ур. моря, а местности, лежащие на выс. от 6000 фт. до 10000 фт., составляют до 19 % её площади. Ок. 1 % пространства Т. губернии лежит на высоте свыше 10000 фт. На местности ниже 1000 фт. приходится всего 4,1 % площади губернии. В орогидрологическом отношении Т. губерния занимает почти исключительно бассейн среднего и отчасти верхнего течения р. Куры, представляющий в общем обширную долину, замкнутую на З, а в особенности на севере и юге весьма значительными высотами и открытую лишь на юго-востоке, в месте выхода из неё Куры. Только весьма небольшая часть окраины губернии, заходящая местами за Главный Кавказский хребет, расположена по верховьям Терека и др. рек, направляющихся на север и северо-восток. Рельеф поверхности Т. губернии слагается преимущественно из гор, принадлежащих системе Главн. Кавказский хребет, системе Мал. Кавказа и более или менее высоких волнистых равнин. Вся сев. половина Т. губернии занята системой гор Гл. Кавказского хр., которые, образуя бесчисленное множество отрогов, контрфорсов и хребтов, разделяющих бассейны левых притоков Куры, и постепенно повышаясь по направленно к северу, протягиваются на сев. окраине губернии в виде двух исполинских, увенчанных вечными снегами и льдами цепей Главн. Кавказского хр. Первая из них (южная), представляя водораздельный гребень, свыше 10 тыс. фт. средней высоты, возвышается отдельными пиками до 12 1/2 тыс. фт. и покрыта вечными снегами; через водораздел этот на Сев. Кавказ ведут перевалы: Кадласанский (10770 фт. между Лиахвой и Тереком), Зекарский (10509 фт., Лиахва — Ардон), Крестовый (7957 фт., Арагва — Терек), Диди-гверди (10453 фт.; Кахетинская — Тушинская Алазани), Кодорский (9186 фт., Алазань-Андийский Койсу) и Сацхенисский (долина Алазани — Аварский Койсу). Вторая цепь (так наз. передовой хребет), идущая вер. в 10-20 к северу от водораздельного гребня и составляющая собственно границу Т. губернии с Терской областью, поднимается значительно выше и несет ещё более снегов и ледников; высочайшая вершина её — Казбек (16545 фт.), представляет потухший вулкан, древние лавовые потоки коего покрывают обширное пространство. Реки, текущие на север, в водораздельной цепи Кавказского хребта, прорываясь через передовой хребет, образуют на северной окраине Т. губернии 4 котловины: Терскую (в верховьях Терека), Ассинскую (в верховьях Ассы, притока Сунжи), Аргунскую (в верх. Аргуни, прит. Сунжи) и Тушинскую (в верх. Андийского Койсу); дикие котловины эти, высоко приподнятые над уровнем моря, обставленные огромными снеговыми горами, отличающиеся весьма суровым климатом и трудной доступностью и населенные своеобразными, чрезвычайно интересными по происхождению, языку и быту горными племенами (осетины, хевсуры, пшавы, тушины) — принадлежат к числу наиболее замечательных местностей не только Т. губернии, но и всего Кавказского края. Южный склон Главного Кавказского хребта, весьма слабо развитый в восточной половине своего протяжения по Т. губернии, где он круто падает к долине Алазани, на западе, между верховьями Алазани и Лиахвой, образует множество отрогов, постепенно понижающихся к Ю и подступающих местами к самой р. Куре. Из таких отрогов замечательны: Кахетинский хребет, идущий на юго-востоке (дл. 150 вёрст) между долинами Алазани и Иоры и местами заходящий за пределы лесной растительности (8500 фт.), и Карталинский хребет (дл. ок. 100 вёрст), отделяющей Арагву от Иоры и поднимающийся до той же приблизительно высоты. Западнее, в бассейнах Ксана и Лиахвы, от Кавказского хребта отходят к югу несколько отрогов, которые, как и первые два, на северных оконечностях поднимаются почти до пределов снеговой линии, а на юге, постепенно понижаясь, оканчиваются невысокими, то лесистыми, то безлесными холмами. Один из этих отрогов — Сурамский хребет, отделяющий Т. губернию от Кутаисской, является звеном, связывающим горы системы Главного Кавказского хребта, наполняющие сев.-вост. уезды Т. губернии, с системой Малого Кавказа, возвышенности коего занимают большую часть юго-зап. половины этой губернии. Высокие нагорья, столь характерные для Малого Кавказа, развиты лишь на крайнем юго-западе, в Ахалкалакском и частью Борчалинском уездах, все же остальное пространство губернии, занятое этой системой, приходится на расположенные по окраинам нагорий хребты и горные страны. Северной окраиной системы Малого Кавказа является длинный широтный хребет, который тянется на протяжении около 250 вёрст от Чёрного моря почти до Тифлиса и разделяется глубоким Боржомским ущельем, по которому р. Кура спускается с нагорий Малого Кавказа, на две части: западную и восточную. Западная часть хребта составляет границу Т. губернии с Кутаисской и носит название Аджаро-Ахалцихских гор, восточная всецело принадлежит Т. губернии и обыкновенно называется Триалетскими горами. Из перевалов через хребет этот, сложенный из третичных пород, прорванных диабазами, диоритами и порфиритами, покрытый густыми лесами, с вершинами, поднимающимися выше их предела (Непис-цкаро — 9343 фт., Кара-кая — 0351, Арджеван — 9056 фт.), замечательны Зекарский, сообщающий Абас-туман с Кутаисом, и Коджорский, через который производится сообщение Тифлиса с Коджорами. К южной подошве Аджаро-Триалетских гор, лежащей уже почти на 2 т. фт. выше северной, примыкают на западе Ахалцихская высокая котловина, а на востоке Ахалкалакское нагорье. Ахалцихская котловина, пересекаемая местами лесистыми отрогами окружающих её гор, орошается Курой и притоком её Посхов-чаем и расположена сравнительно невысоко (г. Ахалцих — 3376 фт.). Примыкая на юге к уступовидной окраине расположенного более чем на 2 тыс. фт. выше Ардагано-Карсского плато, котловина эта постепенно поднимается к В и переходит в Ахалкалакское нагорье высотой около 5 1/2 тыс. фт., восточная часть которого, населенная духоборами и называемая Духоборьем, ещё почти на 1 тыс. фт. выше. Покрытое древними лавами безлесное и холодное Ахалкалакское плато, среди коего разбросано несколько довольно значительных озёр (Топоравань, Табицхури, Туман-гель, Мадатапинское и др.), окаймляется на В хребтом Мокрых гор, который, направляясь в меридиональном направлении, представляется в сущности приподнятой восточной окраиной плато. Хребет этот состоит из изверженных пород, и многие вершины его, поднимающиеся до значительной высоты (Абул — 10826 фт., Самсар — 10777 фт., Леглы-даг — 10491 фт. и др.) и остающиеся большую часть лета покрытыми снегом, являются древними потухшими вулканами. Восточные склоны Мокрых гор, сначала пологие и образующие местами довольно обширные безлесные нагорные равнины (Цалкинская равнина по обе стороны верхнего Храма, выс. ок. 5 тыс. фт., Лорийская степь по верхнему и среднему течению р. Каменки, выс. около 4700 фт.), далее к востоку становятся круче, покрываются лесами и, образуя множество отрогов и контрфорсов, разделяющих долины и ущелья рек Храма, Борчалы, Алгета и их притоков, спускаются к степному правому берегу Куры.
Другую составную часть рельефа губернии слагают более или менее возвышенные волнистые межгорные равнины, развитые в особенности в юго-вост., более низкой и степной части губернии. Одни из этих равнин, представляя удобные для земледелия орошенные пространства, имеют весьма важное экономическое значение для края и густо населены, другие, лишённые орошения и потому пустынные, покрытые степными травами, пригодны лишь в виде зимних пастбищ. Из числа этих равнин — пространства на правом берегу р. Куры, кроме помянутых уже сравнительно обильно орошенных высокого Ахалкалакского плато и Цалко-Лорийского нагорья — замечательны Кодинская и Борчалинская равнины, расположенные в низовьях Храма и Борчалы на высоте ок. 1200 фт. по р. Куре и занимающие около 500 кв. вёрст. Вследствие жаркого засушливого климата на равнинах этих приходится применять искусственное орошение. На левом берегу Куры по выходе её из Боржомского ущелья и повороте на юго-востоке расстилается орошенная Лиахвой обширная, плодородная и густонаселенная Горийская равнина; высота её ок. 2200 фт., а пространство ок. 870 кв. вёрст, на котором разбросаны до 145 селений. Ниже по течению Куры в низовьях Ксана, на высоте ок. 1700 фт., лежит Мухранская равнина площадью до 225 кв. вёрст. По течению р. Алазани, между Главным Кавказским хребтом на северо-востоке и Гамборскими горами на юго-западе, расположена длинная и узкая Алазанская долина, или Кахетия, представляющая одну из наиболее богатых и населенных местностей Т. губернии. К югу от широты Сигнаха Алазанская равнина становится маловодной и пустынной и, сливаясь с возвышенностью Ширакской, лежащей между Алазанью и Иорой и Караязской степью, расположенной между Иорой и Курой, образует огромное волнистое, изрезанное местами грядами невысоких холмов, безлесное, лишённое воды и оседлого населения степное пространство, которое занимает всю юго-вост. часть Т. губернии и служит зимними пастбищами для скотоводов, спускающихся сюда со своими стадами с гор.
Гидрография
Почти вся Т. губернии, за исключением лишь самой северной её окраины, принадлежащей к бассейнам Верхнего Терека (Терек, Асса, Аргунь) и Сулака (Андийское Койсу), лежит в бассейне среднего и отчасти верхнего течения р. Куры и в общем довольно богата реками и речками, распределение коих на поверхности губернии, однако, весьма неравномерно — встречаются местности совершенно безводные. Все реки Т. губернии имеют характер горных, кроме р. Куры, которая отличается этим свойством только в верхнем течении. Кура, прорезывающая всю Т. губернию с северо-запада на юго-восток, вступив в пределы губернии тесным ущельем близ оз. Хозапин, принимает справа Ахалкалак-чай, а слева, близ Ахалциха, Посхов-чай. Падение Куры между входом в пределы губернии и Боржомом (95 вёрст) — 22 фт. на версту, а между Боржомом и Тифлисом (153 вёрст) всего 8 1/2 фт., вследствие чего от Боржома Кура становится удобной для сплава леса плотами. В Тифлисе по р. Куре ежегодно сплавляются 2700 плотов, содержащих до 55000 бревен. Между Тифлисом и выходом Куры из Т. губернии (45 вёрст), где сплав затрудняется мелями и карчами, падение 3 фт. на версту. Наибольший расход воды в р. у Тифлиса ок. 70 куб. саж. в сек. (в 1864 г. а апр. 100 куб. саж.), наименьший — 4 куб. саж., средний расход — 13,7 куб. саж. Ниже Посхов-чая слева в Куру впадают: Лиахва (дл. ок. 90 вёрст), берущая начало в Главном Кавказском хребте и орошающая Горийскую равнину, Рехула, Ксан и Арагва, устье которой лежит у Мцхета. Арагва берет начало в Главн. Кавказском хребте четырьмя истоками (Мтиулетская, Гудомакарская, Пшавская и Хевсурская Арагвы), из коих западный, вдоль коего идет Военно-Грузинская дорога, считается главным. Падение Арагвы от Млет до Мцхета (80 вёрст) 38 1/2 фт. на версту. Значительно ниже на границе Т. губернии с Елисаветпольской слева же в Куру впадает Алазань, самый значительный левый приток (366 вёрст), принимающий в свой очередь справа почти такой же длины приток Иору (336 вёрст). Алазань, протекая у подошвы Главн. Кавказского хребта, значительно многоводнее Иоры и берет начало в Главном Кавказском хребте у верш. Борбало (см. Иора, Кахетия, Сигнахский и Телавский уезды). Единственным значительным правым притоком Куры в пределах Т. губернии является, кроме Ахалкалак-чая, р. Храм (175 вёрст дл.), берущая начало на Цалкинской возвышенности и спускающаяся по лесистому ущелью на Борчалинскую равнину, где она, приняв справа Борчалу, а слева Алгет, впадает в Куру. Реки, орошающие северную окраину Т. губернии (Терек, Асса, Аргунь, Андийское Койсу), принадлежат ей лишь своими верховьями и представляют горные потоки, мчащиеся среди диких ущелий и образующие тысячи стремнин и водопадов. Р. Терек, берущий начало в сев.-зап. углу губернии к югу от Казбека, принадлежит Т. губернии на протяжении ок. 45 вёрст до Дарьяльского ущелья; падение реки между ст. Коби и ст. Казбек 57 фт. на версту, а от ст. Казбек до Дарьяльского ущелья — более 150 фт. на версту. Реки Т. губернии, будучи несудоходными, не отличаются также богатством рыбы; для орошения они также мало пригодны, так как текут в большинстве случаев в крутых берегах.
Озёрами Т. губерния небогата; наиболее значительные из них расположены на Ахалкалакском плато на высоте 6-7 тыс. фт.; из них Топоравань имеет до 32 кв. вёрст, Табицхурское — 15 кв. вёрст, Хозацин — до 20 вёрст в окружности и др. В окрестностях Тифлиса есть несколько небольших горько-соленых озёр. Из горных озёр, весьма немногочисленных, заметим оз. Кели (9720 фт.) к западу от от Гудаура (ст. Военно-Грузинской дороги).
История
Тифлисская губерния была образована 14 декабря 1846 года из Грузино-Имеретинской губернии в составе Тифлисского, Горийского, Телавского, Сигнахского, Елизаветпольского, Эриванского, Нахичеванского и Александропольского уездов и Горского, Осетинского и Тушино-Пшаво-Хевсурского округов. В 1849 году Эриванский, Нахичеванский и Александропольский вошли в состав вновь учрежденной Эриванской губернии. В 1859 году Осетинский округ был присоединен к Горийскому уезду, а Тушино-Пшаво-Хевсурский округ переименован в Тионетский. В 1867 году образован Душетский уезд, от Кутаисской губернии присоединен Ахалцихский уезд, а в состав вновь образованной Елизаветпольской губернии выделен Елизаветпольский уезд. В 1874 году из части Ахалцихского уезда был образован Ахалкалакский уезд, а Тионетский округ переименован в Тионетский уезд. Наконец, в 1880 году из части Тифлисского уезда образован Борчалинский уезд.
В 1918 году губерния вошла в состав Грузинской Демократической Республики.
Символика
 |
Этот раздел статьи ещё не написан. Согласно замыслу одного из участников Википедии, на этом месте должен располагаться специальный раздел.
Вы можете помочь проекту, написав этот раздел. |
- Тифлисская губерния изд.Сукачова.jpg
Неофициальный герб губернии (изд. Сукачова, 1878)
- Ströhl-HA-LI-Fig. 11.png
Герб губернии с фантастической короной (изд. Штрёхла, 1899)
- Coat of Arms of Tiflis governorate (Russian empire).png
Современный рисунок герба губернии (2000-е)
Население
Жителей 1 040 943 (570 770 мжч. и 470 173 жнщ.), в том числе городского населения 207 294 чел. Распределение населения (без Закат. окр.) по народностям приблизительно следующее (в процентах): русские — 4,4 %, немцы — 0,6, греки — 2,7, осетины — 8,9, армяне — 23,9, евреи — 0,9, грузины — 45,0, тушины — 0,7, пшавы — 1,1, хевсуры — 0,8, имеретины — 1,1, азербайджанские татары — 8,5 %; на остальные народности (поляки, курды, цыгане, айсоры, лезгины и проч.) приходится 1,4 %. Около половины всего населения принадлежит к картвельской группе кавказских народов (грузины, имеретины, тушины, пшавы, хевсуры). Русские живут главным образом в городах, а также в Тифлисском и Ахалкалакском уездах. В 1898—1903 гг. часть русских (духоборы) выселилась из Ахалкалакского уезда в Канаду. Около 61 % исповедует православие, 22,2 % армяно-григорианскую религию, 2,5 % католичество и армянокатоличество, 10,8 % ислам; остальная часть населения — сектанты, лютеране и иудеи. 2 231 населенный пункт (в том числе 8 городов), большей частью на высоте от 1 до 5 тысяч футов над уровнем моря. Некоторые селения лежат значительно выше; так, в Тионетском уезде село Вестмо-мта расположено на высоте 7 747 футов, Бочорма — 7 685 фт., в Душетском уезде Дес — 7 600 футов над уровнем моря.
По окончательному подсчёту переписи 1897 г. в Т. губернии было 1051032 жителя; из них грузин — 465537, армян — 196189, татар — 107383, русских — 85772 (в том числе малороссов — 5443), осетин — 67268, аваро-андийцев — 34130, греков — 27118, турок — 24722 и др. Более половины населения (грузины и русские) принадлежит к православному исповеданию — 584821; армяно-грегориан — 210161, магометан — 189028, армян-катол. — 20216, староверов (русские) — 16209, рим.-катол. — 11 544, иудейского исповед. — 9760, лютеран — 8747. По данным центр. стат. комит. в 1905 г. в Т. губернии было, вместе с Закатальским округом, 1138400 жит., в том числе 226600 в городах.
Национальный состав в 1897 году[2]
| уезды | грузины | армяне | азербайджанцы[3] | русские | осетины | аварцы | греки | турки | украинцы | поляки | немцы | евреи | чеченцы | даргинцы | лезгины[4] | прочие |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Губерния в целом | 44,3 % | 18,7 % | 10,2 % | 7,5 % | 6,4 % | 3,2 % | 2,6 % | 2,4 % | … | … | … | … | … | … | … | … |
| Ахалкалакский уезд | 8,9 % | 72,3 % | 9,0 % | 7,1 % | … | … | … | … | … | … | … | … | 1,1 % | … | … | … |
| Ахалцихский уезд | 17,7 % | 22,0 % | 18,0 % | 2,5 % | … | … | … | 35,1 % | … | … | … | … | 2,0 % | … | … | … |
| Борчалинский уезд | 6,1 % | 36,9 % | 29,4 % | 6,3 % | … | … | 16,6 % | … | … | … | 1,9 % | … | … | … | … | … |
| Горийский уезд | 65,0 % | 4,0 % | … | 2,8 % | 26,2 % | … | … | … | … | … | … | … | … | … | … | … |
| Душетский уезд | 73,4 % | 2,5 % | … | 1,4 % | 21,4 % | … | … | … | … | … | … | … | … | … | … | … |
| Закатальский округ | 14,7 % | 2,5 % | 34,4 % | … | … | 37,6 % | … | … | … | … | … | … | … | … | 8,8 % | 1,2 % |
| Сигнахский уезд | 82,9 % | 6,2 % | 5,2 % | 4,3 % | … | … | … | … | … | … | … | … | … | … | … | … |
| Телавский уезд | 85,9 % | 7,1 % | 2,8 % | 1,0 % | … | 2,6 % | … | … | … | … | … | … | … | … | … | … |
| Тионетский уезд | 88,7 % | 1,6 % | … | 1,9 % | … | … | … | … | … | … | … | … | … | 6,2 % | … | … |
| Тифлисский уезд | 34,2 % | 24,7 % | 5,9 % | 22,1 % | … | … | 1,9 % | … | 1,5 % | 2,1 % | 2,3 % | 1,4 % | … | … | … | … |
Административное деление
В конце XIX века губерния разделялась на 9 уездов и один округ:
| № | Уезд | Уездный город | Площадь, вёрст² |
Население[1] (1897), чел. |
|---|---|---|---|---|
| 1 | Ахалкалакский | Ахалкалаки (5 440 чел.) | 2 368,6 | 72 709 |
| 2 | Ахалцихский | Ахалцих (15 357 чел.) | 2 259,6 | 68 837 |
| 3 | Борчалинский | с. Шулаверы (4 553 чел.) | 5 938,5 | 128 587 |
| 4 | Горийский | Гори (10 269 чел.) | 6 033,9 | 191 091 |
| 5 | Душетский | Душет (2 566 чел.) | 3 437,9 | 67 719 |
| 6 | Сигнахский | Сигнах (8 994 чел.) | 4 620,0 | 102 313 |
| 7 | Телавский | Телав (13 929 чел.) | 2 974,5 | 66 767 |
| 8 | Тионетский | с. Тионети (1 089 чел.) | 4 256,3 | 34 153 |
| 9 | Тифлисский | Тифлис (159 590 чел.) | 3 688,4 | 234 632 |
| 10 | Закатальский округ | Закаталы (3 009 чел.) | 3 544,3 | 84 224 |
Климат
Климатические условия Т. губернии вследствие разнообразия её рельефа и положения над ур. моря отдельных её частей весьма разнообразны. Приподнятые выше пределов вечных снегов вершины гор и хребты пользуются почти полярным климатом, между тем как сравнительно низкие местности, расположенные по Куре в юго-вост. части губернии, отличаются мягкой зимой и очень жарким летом. Ниже приводятся главнейшие климатические данные для некоторых местностей Т. губернии:
| Высота в метрах над уровнем моря |
Средняя температура года | Максимум | Минимум | Годовое количество осадков, в мм | |
|---|---|---|---|---|---|
| Тифлис | 409 | 12,6 | 38,2 | -22,2 | 482,1 |
| Боржом | 794 | 9,8 | — | -20,5 | 617,0 |
| Белый Ключ | 1253 | 9,6 | — | — | 752,0 |
| Коби | 1972 | 3,5 | — | -28,1 | 1203,3 |
| Гудаур | 2210 | 3,9 | — | —23,7 | 1427,5 |
Низменности, представителем климата коих является Тифлис, отличаются жарким и сухим летом с сильными сухими ветрами; культура сельскохозяйствен. растений немыслима без орошения. Осенью выпадают дожди, и растительность оживает. Зима дождливая, малоснежная, с небольшими и непродолжительными морозами. Весна ранняя, наступающая нередко в конце февраля и сравнительно непродолжительная. Полоса предгорий (Боржом, Белый Ключ), состоящая большей частью из лесистых или безлесных ущелий и долин, отличается особенно разнообразным климатом; зима здесь сравнительно сурова, местами и многоснежная; лето менее жарко и более обильно осадками, вследствие чего посевы могут обходиться без орошения. Здесь с успехом растут травы, хлеба и плоды до винограда включительно, а в более низких местах и до абрикоса, но последние растения нередко страдают от заморозков. Нагорные части Т. губернии могут быть разделены в отношении климата на полосы верхнюю и нижнюю. Верхняя полоса, начиная от снеговых вершин до 7 тыс. фт. над ур. моря, необитаема и отличается весьма суровыми климатическими условиями; морозная и многоснежная зима продолжается более 9 месяцев, короткое лето холодно и дождливо. Нижняя полоса, лежащая на высоте 4-7 тыс. фт. — теплее, но климат её все-таки отличается значительной суровостью; зима продолжается более 7 мес., а лето холодное, дождливое, с резкими переходами от тепла к холоду, вследствие чего хлеба здесь не всегда вызревают и иногда захватываются на полях снегом. В общем климат этой полосы не благоприятствует хлебопашеству; зато травы растут здесь очень хорошо.
Флора
Растительность Т. губернии представляет большое разнообразие. В зап. части губернии, примыкающей к влажному зап. Закавказью, обширные пространства покрыты хвойными лесами из ели (Рісеа orientalis), сосны (Pinus sylvestris) и пихты (Abies Nordmaniana) с примесью бука, граба и дуба (Quercus sessiliflora). Полоса хвойного леса, охватывая Аджаро-Ахалцихские и Триалетские горы и некоторые местности по Главному Кавказскому хребту, простирается в системе Малого Кавказа до верховьев р. Алгета (Манглис). По направлению к юго-востоку климат становится суше и растительность постепенно изменяется. В южной части губернии, в области Малого Кавказа, изменение условий выражается в значительном развитии насаждений вост. дуба (Quercus macranthera), господствующего в нижних горизонтах, в то время как выше бук, местами с грабом и другими породами, все ещё преобладают. Особый весьма интересный тип представляют леса Ширакского плоскогорья, в которых преобладают можжевельник (Juniperus foetidissima, excelsa, oxycedrus), фисташник (Pistacia mutica), дуб, вяз и пр.; в низовьях Иоры по сухим склонам растет приморская сосна (Pinus maritima), сохранившаяся здесь с прежних времен. Помимо указанных пород, в лесах встречаются разные виды клена, липы, дуба, ясень, вяз, тополь и пр. Невысокие предгорья покрыты обыкновенно вост. грабом (Carpinus orientalis), лохом (Eleagnus), каркасом (Celtis), держидеревом (Paliurus), желтинником (Rhus cotinus, coriaria), можжевельниками и т. п. Влажные склоны Главного Кавказского хребта, спускающиеся к долине Алазани, покрыты густыми горными лесами, представляющими в нижних горизонтах большое разнообразие пород. Кроме дуба, вяза, тополя и граба, здесь растут клен (Acer insigne), лапина (Pterocarya caucasica), ольха, хурма (Diospyros Lotus), орех (Juglans regia), шелковица и каштан (Castanea vesca). Местами в лесах Т. губернии встречается также тисс и медвежий орех (Corylus colurna). Верхний горизонт лесов состоит обыкновенно из рябины, березы, горного клена (Acer Trautvetteri) и зарослей кавказского рододендра (Rhododendron caucasicum), выше которого расстилаются горные пастбища. При обилии крутых склонов покрывающие их лесные заросли имеют большое значение для предохранения их от размыва дождевыми потоками. Леса Т. губернии состоят преимущественно из старых насаждений в возрасте от 80 до 200 лет, а в некоторых районах и гораздо старше. Местами, как, например, в Боржомских лесах, пихтовые насаждения достигают колоссальных размеров; здесь попадаются экземпляры до 70 аршин в высоту при 40 вершках в диаметре; в насаждениях с такими деревьями запас бывает до 200 куб. саж. на десятине. Общая площадь лесов — 1244000 дес. (33 %), в том числе казенных лесов 626159 дес. Средний запас насаждений в казенных лесах составляет 22 куб. саж. Вследствие плохого состояния путей сообщения и трудной доступности горных лесов эксплуатация их развита сравнительно слабо, а вблизи населенных мест большая часть лесов уже истреблена.
Фауна
Животный мир Т. губернии также отличается разнообразием; из числа млекопитающих в особенности обыкновенны: кабан, бурый медведь, шакал, барс, рысь, гиена, волк, лисица, еж, множество грызунов, олени, дикие козы, тур, каменный козел, джейран и др.; из земноводных и пресмыкающихся часто встречаются: черепаха, ужи, ящерицы, гадюка; из птиц замечательны: розовый скворец, персидский соловей, степной рябчик, горная куропатка, фазан, кавказский тетерев, горная индейка, перепел, гриф, орел, филин и проч. Наиболее обыкновенные насекомые — саранча, скорпион и дикие пчелы.
Органы власти
Правители Грузии
| Ф. И. О. | Титул, чин, звание | Время замещения должности |
|---|---|---|
| Коваленский Пётр Иванович[5] | действительный статский советник | |
| Волконский Дмитрий Михайлович | князь, генерал-лейтенант | |
| Литвинов Пётр Максимович | действительный статский советник | |
| Ахвердов Фёдор Исаевич | генерал-майор | |
Грузинские гражданские губернаторы
| Ф. И. О. | Титул, чин, звание | Время замещения должности |
|---|---|---|
| Малинский Марк Леонтьевич | действительный статский советник | |
| Симонович Фёдор Фомич | генерал-майор | |
| Сталь Карл Фёдорович | генерал-майор, и. д. губернатора на правах военного | |
| Ховен Роман Иванович | генерал-майор | |
| Завилейский Пётр Демьянович | действительный статский советник | |
| Палавандов Николай Иосифович | князь, действительный статский советник, и. д. | |
| Брайко Михаил Григорьевич | генерал-лейтенант, Тифлисский военный губернатор, управляющий и гражданской частью | |
| Ахлестышев Дмитрий Дмитриевич | генерал-майор | |
| Скалой Александр Антонович | генерал-майор, Грузинско-Имеретинский гражданский губернатор | |
| Сотников Василий Семёнович | генерал-майор, Грузинско-Имеретинский гражданский губернатор | |
| Жеребцов Михаил Иванович | генерал-майор, и. д., Грузинско-Имеретинский гражданский губернатор | |
| Ермолов Сергей Николаевич | генерал-майор, Грузинско-Имеретинский гражданский губернатор | |
Военные губернаторы
| Ф. И. О. | Титул, чин, звание | Время замещения должности |
|---|---|---|
| Андронников Иван Малхазович | князь, генерал-майор | |
| Лукаш Николай Евгеньевич | генерал-майор, и. д. | |
| Капгер Александр Христианович | генерал-майор | |
Губернаторы
| Ф. И. О. | Титул, чин, звание | Время замещения должности |
|---|---|---|
| Орловский Константин Иванович | действительный статский советник | |
| Остен-Сакен Максим Александрович | барон, действительный статский советник | |
| Гагарин Константин Дмитриевич | князь, действительный статский советник | |
| Гросман Александр Игнатьевич | генерал-майор | |
| Зиссерман Карл Львович | действительный статский советник | |
| Шервашидзе Георгий Дмитриевич | князь, статский советник (действительный статский советник) | |
| Быков Фёдор Александрович | действительный статский советник | |
| Свечин Иван Николаевич | гвардии полковник (генерал-майор), и. д. | |
| Рауш фон Траубенсберг Павел Александрович | барон, действительный статский советник | |
| Любич-Ярмолович-Лозина-Лозинский Михаил Александрович | действительный статский советник | |
| Чернявский Андрей Гаврилович | коллежский советник (статский советник) | |
| Страховский Иван Михайлович | действительный статский советник | |
| Мандрыка Александр Николаевич | полковник | |
Губернские предводители дворянства
См. также Предводители грузинского дворянства (1801 - 1917 гг.).
| Ф. И. О. | Титул, чин, звание | Время замещения должности |
|---|---|---|
| Багратион-Мухранский Константин Иванович | князь, генерал-майор | |
| Орбелиани Дмитрий Фомич | князь, генерал-майор | |
| Джамбакуриани-Орбелиани Иван Иванович | князь, генерал-майор | |
| Джамбакуриани-Орбелиани Александр Давидович | князь, флигель-адъютант, ротмистр | |
| Кипиани Дмитрий Иванович | действительный статский советник | |
| Андронников Реваз Иванович | князь, генерал-адъютант, генерал-лейтенант | |
| Сумбатов Давид Александрович | князь, генерал-майор | |
| Багратион-Мухранский Иван Константинович | князь, генерал-лейтенант | |
| Магалов Луарсаб Александрович | князь, в звании камергера, статский советник | |
| Багратион-Мухранский Константин Иванович | князь, егермейстер | |
| Меликов Давид Захарович | князь, в должности егермейстера, действительный статский советник | |
| Багратион-Давидов Георгий Александрович | князь | |
| Абхази Константин Николаевич | князь, отставной полковник | |
Вице-губернаторы
| Десимон Андрей Францович | коллежский советник(статский советник) | |
| Бер Василий Михайлович | статский советник | |
| Колюбакин Михаил Петрович | полковник | |
| Орловский Константин Иванович | статский советник | |
| Барановский Николай Иванович | статский советник | |
| Властов Георгий Константинович | статский советник | |
| Чавчавадзе Николай Дмитриевич | князь, статский советник | |
| Мицулов Аким Нестерович | действительный статский советник | |
| Рославлев Михаил Иванович | генерал-майор | |
| Бельский Василий Фёдорович | действительный статский советник | |
| Шервашидзе Георгий Дмитриевич | князь, коллежский советник | |
| Чайковский Анатолий Ильич | действительный статский советник | |
| Алымов Александр Александрович | действительный статский советник | |
| Тизенгаузен Владимир Фёдорович | граф, действительный статский советник | |
| Стефанович Константин Константинович | статский советник | |
| Алышевский Владимир Владимирович | коллежский советник (статский советник) | |
| Чернявский Андрей Гаврилович | коллежский советник | |
| Панов Ерминигельд Николаевич | действительный статский советник | |
Учебные заведения
- Тифлисское военное училище
- Тифлисская гимназия
- Тифлисская духовная семинария
- Тифлисский кадетский корпус
- Тифлисская консерватория
- Тифлисская физическая обсерватория
Землевладение
Из числа 3221000 дес. земель Т. губ. (без Закатальского окр.) 34 % принадлежат привилегированным сословиям, 48 % казне, 1,5 % врем. обязан. крест., 2,6 % крестьянам собственникам и 14 % прочим владельцам. Остальные 478000 дес. принадлежат уделу, церквам, монастырям и проч. Главнейший источник народного благосостояния — сельское хозяйство, из отраслей коего в гористой части губ. развиты преимущественно скотоводство и культура одного или двух зерновых хлебов, а в равнинных местностях — разведение не только многих разнообразных полевых растений, но и садов и виноградников. По приблизительным данным из 3699856 дес. общей площади губ. (без Закатальского окр.) 981805 дес. приходятся на пахотную землю, 134197 на луговую, 485793 на зимние пастбища и 2096061 на пастбища летние. Больше всего пахотной земли в Тифлисском и Сигнахском уездах; менее всего обработан Тионетский уезд. По другим данным, в Т. губ. состоит: под лесом 33,4 %, садами 1,3 %, пастбищами 20,2 %, пахотной землей 19 %; неудобной земли 26,1 %.
Сельское хозяйство
По сведениям за 1893 г., в Т. губернии (без Закатальского окр.) под посевами состояло 292517 дес. земли, в том числе крестьянской 71,7 %. В полевой культуре Т. губернии встречаются озимая и яровая пшеница, озимый и яровой ячмень, рожь, просо, табак, горох, картофель, хлопчатник, конопля, кукуруза, полба, лен, рис, кунжут, фасоль, овес, гречиха, эспарцет, дикий овес, рыжик, сурепка, подсолнечник, клещевина. Наиболее важное значение имеет пшеница, посевы которой занимают 60 % засеянной площади; далее следуют ячмень (24 %), кукуруза и просо (10 %), картофель (2 %), овес (1 %) и рожь с гречихой (1 %); остальные 2 % приходятся на все остальные растения. В Т. губ. можно встретить всевозможные системы хозяйства, начиная с первобытной пастбищной и кончая интенсивной земледельческой, с культурой полевых растений при искусственном орошении и с разведением садов и виноградников. На неполивных землях система полеводства существует в четырёх формах — залежной, выгонной, травяной и зерновой; наиболее распространена последняя. Залежная система кое-где сменяется лядинной. Более низменные части Т. губ. вследствие жаркого и сухого климата нуждаются в искусственном орошении, которое и существует здесь с незапамятных времен. Состояние орошения, развитого, главным образом, на Борчалинской равнине, местами по долинам Иоры и Алазани и в Караязской степи, в общем неудовлетворительно; многие местности страдают от недостатка воды, другие заболачиваются и становятся гнездом малярийных заболеваний, свирепствующих по Куре, Алазани и др. Только в районе Караяза орошение устроено (1867 г.) по всем правилам искусства; из Мариинского канала, выведенного здесь из Куры, орошаются до 15000 дес. земли. Техника земледелия в общем весьма несовершенна, частью даже первобытна. Вспашка производится громоздким плугом, в который запрягаются до 10 пар волов, или сохой, уборка — косой и серпом, молотьба — возимой по хлебу доской, нижняя сторона коей усажена острыми кусками камня. При таком способе молотьбы солома измельчается и дает так назыв. саман — важное кормовое средство для скота. В последнее время стали распространяться плуги и другие усовершенствованные орудия. Хлеб сохраняется в ямах. Урожаи получаются весьма разнообразные; житницей губернии считаются Ахалцихский и Сигнахский уезды. Горный Тионетский уезд всегда нуждается в привозном хлебе. За пределы Т. губ. хлеба вывозится немного.
Хлопководство в небольших размерах развито лишь в наиболее теплых местах Борчалинского уезда. Садоводство с виноградарством и виноделием является одной из важнейших отраслей местного сельского хозяйства. Разводятся шелковица, яблоня, груша, слива, персики, абрикосы, орехи и в особенности виноград; за исключением Ахалцихского района, где преобладают другие плоды, в остальных, особенно в Кахетинском, господствует виноград, культура коего поднимается в Душетском уезде до 3570 фт. над ур. моря. Под виноградниками, в последнее время сильно пострадавшими от различных болезней, около 25000 дес. земли, из коих более половины в Сигнахском и Телавском уездах. Вина получается 2 1/2 — 3 млн вед. в год; большая часть его потребляется на месте. Виноделие, особенно в крестьянских хозяйствах, производится первобытными способами; ухода за вином, сохраняемым обыкновенно в глиняных, зарытых в землю кувшинах, почти не существует. Во всех районах имеются, однако, хозяйства, где виноградарство и виноделие ведутся правильно или даже образцово; таковы, например, хозяйства удельного ведомства в Кахетии (Цинандали, Напареули), хозяйства кн. Джорджадзе, кн. Андрониковых и гр. Шереметева в Кахетии, кн. Багратиона-Мухранского в Душетском уезде. В общем вина Т. губ., за исключением предгорий в долине Алазани, не отличаются высокими качествами. Сусло часто перекуривается на спирт, коего получается до 100 тыс. ведер. Промышленное плодоводство развито слабо, местные плоды в общем не отличаются хорошими качествами; в последнее время в этой области замечается некоторый успех. Табаководство развито, главным образом, в Сигнахском уезде, где, кроме трапезонда и самсуна, культивируются местами (сигнахская опытная плантация департ. землед.) ценные дюбеки, не уступающие по качеству привозным из-за границы. Всего в губернии получается до 48 тыс. пд. табака (1898). Шелководство в небольших размерах существует в Телавском, Сигнахском и Борчалинском уездах; стоимость получаемых продуктов не превышает 150—200 тыс. руб. Пчеловодство в Сигнахском, Ахалцихском, Ахалкалакском, Борчалинском и Тионетском уездах составляет местами заметное подспорье в хозяйстве. Скотоводство в нагорной полосе Т. губ., где вследствие суровости климата земледелие развито слабо, является главным занятием жителей; в остальных местностях оно имеет меньшее, но также немаловажное значение. В 1898 г. насчитывалось лошадей 103079, крупного рогат. скота 442088 гол., овец 1162401, коз 83400, свиней 60200. Важнейшие продукты скотоводства — шерсть и сыр. Шерсть потребляется на месте для производства различных кустарных изделий, а также служит важным предметом вывоза за пределы губернии и даже за границу. Овцы разводятся грузинские и татарские; первые дают лучшую шерсть, местами — и очень вкусное мясо (тушинские овцы). Сыр, приготовляемый преимущественно в северной, горной части губернии и известный под именем тушинского и осетинского, служит важным пищевым средством не только горцам, но и остальному населению. В Борчалинском уезде, на восточных склонах Мокрых гор в довольно значительных размерах существует швейцарское сыроварение, преимущественно в немецких колониях. Получаемый здесь швейцарской сыр (до 17 тыс. пд.) вполне удовлетворительного качества, а у некоторых сыроваров не уступает настоящему швейцарскому. С наступлением летнего времени скотоводы со своими стадами отправляются ежегодно в горы, на горные пастбища, а осенью перекочевывают в низменности.
Минеральные богатства
В Тифлисской губернии много разнообразных рудных месторождений, но они разрабатываются слабо. Главные горнопромышленные предприятия: Алавердский и Шамблузский медеплавильные заводы в Борчалинском уезде (в 1898 г. добыто металла 3849 пудов), серные рудники в Душетском уезде (в 1898 г. — 5 000 пудов серной руды), нефтяные и кировые промыслы в Ширакской степи (в том же году 14 тыс. пд. нефти и 6 тыс. пудов кира), добыча глауберовой соли в урочище Уджарма Тифлисского уезда (150 000 пудов в 1898 г.).
Особенно богата Тифлисская губерния минеральными водами, из коих теплые серные воды Тифлиса, слабые серные Абастумана и щелочные Боржома пользуются широкой известностью и привлекают много посетителей. В Абастумане в течение нескольких лет проживал для лечения горным воздухом великий князь наследник Георгий Александрович, скончавшийся там в июне 1899 г.
Кустарная промышленность
Кустарная промышленность развита в Т. губ. меньше, чем в вост. части Кавказского края, и сосредоточивается почти исключительно на обработке шерсти и производстве медных и серебряных изделий. Из шерсти делаются войлоки, более или менее грубые сукна, паласы, ковры, веревки. В особенности распространено производство сукон, обнимающее горные части Горийского, Душетского и Тионетского уездов на севере и Ахалцихский и Ахалкалахский уезды на юго-западе. Производство изделий из меди развито кое-где в Борчалинском уезде, из серебра — в Тифлисе, Ахалкалаках и особенно в Ахалцихе, изделия коего из тонкой серебряной проволоки (филигранные) резко отличаются от обыкновенной на Кавказе работы с чернью.
Фабрично-заводская промышленность
Фабрично-заводская промышленность развита слабо и сосредоточена главным образом в Тифлисе. Фабрик и заводов в губ. 3899 (1898), с суммой производства в 9696000 руб. и 11300 рабочих. По размерам производства выделяются: 67 табачных фабрик — произв. на 674000 руб., 1 бумагопряд. — 530000 руб., 479 виноградо-фруктово-водочн. зав. — 537000 руб., 10 пивоваренных — 458000 руб., 2609 мукомол. мельниц — 1351000 руб., 85 лесопильных — 715000 руб., 2 фанерных — 318000 руб., 3 спиртоочист. — 584000 руб., 49 кожевенных зав. — 1321000 руб., 1 войлочн. — 340000 руб., 12 мыловаренных — 362000 руб., 12 сыроварен — 171 0 00 руб., 4 чугуно-меднолитейн. — 437000 р., 236 кирпичн. — 551000 р. и т. п. Многие из промышленных заведений имеют кустарно-ремесленный характер.
Пути сообщения
Важнейший путь сообщения — Закавказская железная дорога, прорезывающая с северо-запада к юго-востоку всю губернию на протяжении около 180 вёрст, с ветвью от Тифлиса на Карс, принадлежащей губ. на расстоянии около 120 вёрст, и веткой на Боржом от ст. Михайлово. Из грунтовых дорог первостепенное значение имеет Военно-Грузинское шоссе, проходящее по Т. губ. от Тифлиса до Дарьяльского ущелья (ок. 170 вёрст) и связывающее Тифлис с Владикавказом. Почтовые дороги ведут из Тифлиса в Телав и Сигнах, Тионеты, Манглис и Белый Ключ, а от ст. Боржом — в Ахалцих, Абас-Туман и Ахалкалаки. Кроме этих путей, дороги довольно плохи; в горных частях губернии они представляют верховые или пешеходные тропинки.
Торговля
Почти все кредит. учреждения губернии сосредоточены в г. Тифлисе. Торговых и промысловых документов в 1898 г. взято 14021, в том числе 1-й гильдии 226, 2-й — 3707. Торговые обороты довольно значительны: Тифлис является складочным местом и распределительным пунктом для товаров, предназначенных не только для Т. губ., но и для Карсской обл., Эриванской и частью Елизаветпольской губернии. Часть товаров, привозимых из Персии, также сосредоточивается в Тифлисе. Главные предметы вывозной торговли: хлеб, вино, лес, кожевенный товар, шерсть, табак; ввозной — мануфактурный товар, галантерея, посуда, металлические, фарфоровые и фаянсовые изделия, керосин, бакалейный и колониальный товар.
Повинностей в 1898 г. поступило: окладных сборов — 1012341 руб., неокладных — 990675 руб., акцизного дохода — 1748508 руб. Доходы 7 городов губернии равняются 1261000 руб., расходы — 1185000 руб.
Больниц 64, аптек 35, врачей 122, фельдшеров 40, повивальных бабок 21. Церквей православных 534, мужских м-рей — 8, женских — 2; римско-католических церк. и богослуж. зданий — 46, еванг.-лют. — 1, арм.-григ. — 267, мечетей — 98, синагог — 37.
Учебных заведений в 1898 г. 357, с 29000 учащихся (19400 мальч. и 9600 дев.), в том числе 3 мужск. гимназии, 1 реальное учил., 6 средн. женских учебн. заведений, учительский институт, 3 ремесел. училища, 189 начальных учил. мин. нар. просв., 120 учебн. зав. друг. ведомств. Из 1252 новобранцев призыва 1898 г. грамотных и полуграмотных оказалось 242.
Периодических изданий на русском языке 11, на грузинском — 5, на армянском — 4, все в Тифлисе.
Напишите отзыв о статье "Тифлисская губерния"
Примечания
- ↑ 1 2 [demoscope.ru/weekly/ssp/rus_gub_97.php?reg=42 Первая всеобщая перепись населения Российской Империи 1897 г.]. [www.webcitation.org/65sr4tSMw Архивировано из первоисточника 3 марта 2012].
- ↑ [demoscope.ru/weekly/ssp/emp_lan_97_uezd.php?reg=521 Демоскоп Weekly — Приложение. Справочник статистических показателей]
- ↑ В переписи 1897 года указаны как «татары».
- ↑ В переписи 1897 года указаны как «кюринцы».
- ↑ Месяцеслов с росписью чиновных особ или общий штат Российской империи на лето от Рождества Христова 1802. — СПб.: Императорская академия наук, 1802. — С. 512.
См. также
- Грузия в составе Российской империи
- Кавказский край,
- Закатальский округ, Тифлис, Боржом.
- Литературу — см. Кавказский край.
Источник
- Тифлисская губерния // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Ссылки
- ЭСБЕ:Тифлисская губерния
- [oldbooks.ax3.net/BookLibrary/82000-Tifliskaya-gub.html Библиотека Царское Село, книги по истории Тифлисской губернии, PDF]
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Тифлисская губерния
– De beaux hommes! [Красавцы!] – сказал Наполеон, глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым в землю лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.– Les munitions des pieces de position sont epuisees, sire! [Батарейных зарядов больше нет, ваше величество!] – сказал в это время адъютант, приехавший с батарей, стрелявших по Аугесту.
– Faites avancer celles de la reserve, [Велите привезти из резервов,] – сказал Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).
– Voila une belle mort, [Вот прекрасная смерть,] – сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Князь Андрей понял, что это было сказано о нем, и что говорит это Наполеон. Он слышал, как называли sire того, кто сказал эти слова. Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно всё равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил об нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон.
– А! он жив, – сказал Наполеон. – Поднять этого молодого человека, ce jeune homme, и свезти на перевязочный пункт!
Сказав это, Наполеон поехал дальше навстречу к маршалу Лану, который, сняв шляпу, улыбаясь и поздравляя с победой, подъезжал к императору.
Князь Андрей не помнил ничего дальше: он потерял сознание от страшной боли, которую причинили ему укладывание на носилки, толчки во время движения и сондирование раны на перевязочном пункте. Он очнулся уже только в конце дня, когда его, соединив с другими русскими ранеными и пленными офицерами, понесли в госпиталь. На этом передвижении он чувствовал себя несколько свежее и мог оглядываться и даже говорить.
Первые слова, которые он услыхал, когда очнулся, – были слова французского конвойного офицера, который поспешно говорил:
– Надо здесь остановиться: император сейчас проедет; ему доставит удовольствие видеть этих пленных господ.
– Нынче так много пленных, чуть не вся русская армия, что ему, вероятно, это наскучило, – сказал другой офицер.
– Ну, однако! Этот, говорят, командир всей гвардии императора Александра, – сказал первый, указывая на раненого русского офицера в белом кавалергардском мундире.
Болконский узнал князя Репнина, которого он встречал в петербургском свете. Рядом с ним стоял другой, 19 летний мальчик, тоже раненый кавалергардский офицер.
Бонапарте, подъехав галопом, остановил лошадь.
– Кто старший? – сказал он, увидав пленных.
Назвали полковника, князя Репнина.
– Вы командир кавалергардского полка императора Александра? – спросил Наполеон.
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.
– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.
В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.
Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
Отдав еще и еще разные приказания, он вышел было отдохнуть к графинюшке, но вспомнил еще нужное, вернулся сам, вернул повара и эконома и опять стал приказывать. В дверях послышалась легкая, мужская походка, бряцанье шпор, и красивый, румяный, с чернеющимися усиками, видимо отдохнувший и выхолившийся на спокойном житье в Москве, вошел молодой граф.
– Ах, братец мой! Голова кругом идет, – сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. – Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган что ли позвать? Ваша братия военные это любят.
– Право, папенька, я думаю, князь Багратион, когда готовился к Шенграбенскому сражению, меньше хлопотал, чем вы теперь, – сказал сын, улыбаясь.
Старый граф притворился рассерженным. – Да, ты толкуй, ты попробуй!
И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына.
– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l'inventer, [надо бы изобрести его.] – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.
3 го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудренные, в чулках и башмаках ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках. Малая часть присутствовавших состояла из случайных гостей – преимущественно молодежи, в числе которой были Денисов, Ростов и Долохов, который был опять семеновским офицером. На лицах молодежи, особенно военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё таки за нами будущность.
Несвицкий был тут же, как старый член клуба. Пьер, по приказанию жены отпустивший волоса, снявший очки и одетый по модному, но с грустным и унылым видом, ходил по залам. Его, как и везде, окружала атмосфера людей, преклонявшихся перед его богатством, и он с привычкой царствования и рассеянной презрительностью обращался с ними.
По годам он бы должен был быть с молодыми, по богатству и связям он был членом кружков старых, почтенных гостей, и потому он переходил от одного кружка к другому.
Старики из самых значительных составляли центр кружков, к которым почтительно приближались даже незнакомые, чтобы послушать известных людей. Большие кружки составлялись около графа Ростопчина, Валуева и Нарышкина. Ростопчин рассказывал про то, как русские были смяты бежавшими австрийцами и должны были штыком прокладывать себе дорогу сквозь беглецов.
Валуев конфиденциально рассказывал, что Уваров был прислан из Петербурга, для того чтобы узнать мнение москвичей об Аустерлице.
В третьем кружке Нарышкин говорил о заседании австрийского военного совета, в котором Суворов закричал петухом в ответ на глупость австрийских генералов. Шиншин, стоявший тут же, хотел пошутить, сказав, что Кутузов, видно, и этому нетрудному искусству – кричать по петушиному – не мог выучиться у Суворова; но старички строго посмотрели на шутника, давая ему тем чувствовать, что здесь и в нынешний день так неприлично было говорить про Кутузова.
Граф Илья Андреич Ростов, озабоченно, торопливо похаживал в своих мягких сапогах из столовой в гостиную, поспешно и совершенно одинаково здороваясь с важными и неважными лицами, которых он всех знал, и изредка отыскивая глазами своего стройного молодца сына, радостно останавливал на нем свой взгляд и подмигивал ему. Молодой Ростов стоял у окна с Долоховым, с которым он недавно познакомился, и знакомством которого он дорожил. Старый граф подошел к ним и пожал руку Долохову.
– Ко мне милости прошу, вот ты с моим молодцом знаком… вместе там, вместе геройствовали… A! Василий Игнатьич… здорово старый, – обратился он к проходившему старичку, но не успел еще договорить приветствия, как всё зашевелилось, и прибежавший лакей, с испуганным лицом, доложил: пожаловали!
Раздались звонки; старшины бросились вперед; разбросанные в разных комнатах гости, как встряхнутая рожь на лопате, столпились в одну кучу и остановились в большой гостиной у дверей залы.
В дверях передней показался Багратион, без шляпы и шпаги, которые он, по клубному обычаю, оставил у швейцара. Он был не в смушковом картузе с нагайкой через плечо, как видел его Ростов в ночь накануне Аустерлицкого сражения, а в новом узком мундире с русскими и иностранными орденами и с георгиевской звездой на левой стороне груди. Он видимо сейчас, перед обедом, подстриг волосы и бакенбарды, что невыгодно изменяло его физиономию. На лице его было что то наивно праздничное, дававшее, в соединении с его твердыми, мужественными чертами, даже несколько комическое выражение его лицу. Беклешов и Федор Петрович Уваров, приехавшие с ним вместе, остановились в дверях, желая, чтобы он, как главный гость, прошел вперед их. Багратион смешался, не желая воспользоваться их учтивостью; произошла остановка в дверях, и наконец Багратион всё таки прошел вперед. Он шел, не зная куда девать руки, застенчиво и неловко, по паркету приемной: ему привычнее и легче было ходить под пулями по вспаханному полю, как он шел перед Курским полком в Шенграбене. Старшины встретили его у первой двери, сказав ему несколько слов о радости видеть столь дорогого гостя, и недождавшись его ответа, как бы завладев им, окружили его и повели в гостиную. В дверях гостиной не было возможности пройти от столпившихся членов и гостей, давивших друг друга и через плечи друг друга старавшихся, как редкого зверя, рассмотреть Багратиона. Граф Илья Андреич, энергичнее всех, смеясь и приговаривая: – пусти, mon cher, пусти, пусти, – протолкал толпу, провел гостей в гостиную и посадил на средний диван. Тузы, почетнейшие члены клуба, обступили вновь прибывших. Граф Илья Андреич, проталкиваясь опять через толпу, вышел из гостиной и с другим старшиной через минуту явился, неся большое серебряное блюдо, которое он поднес князю Багратиону. На блюде лежали сочиненные и напечатанные в честь героя стихи. Багратион, увидав блюдо, испуганно оглянулся, как бы отыскивая помощи. Но во всех глазах было требование того, чтобы он покорился. Чувствуя себя в их власти, Багратион решительно, обеими руками, взял блюдо и сердито, укоризненно посмотрел на графа, подносившего его. Кто то услужливо вынул из рук Багратиона блюдо (а то бы он, казалось, намерен был держать его так до вечера и так итти к столу) и обратил его внимание на стихи. «Ну и прочту», как будто сказал Багратион и устремив усталые глаза на бумагу, стал читать с сосредоточенным и серьезным видом. Сам сочинитель взял стихи и стал читать. Князь Багратион склонил голову и слушал.
«Славь Александра век
И охраняй нам Тита на престоле,
Будь купно страшный вождь и добрый человек,
Рифей в отечестве а Цесарь в бранном поле.
Да счастливый Наполеон,
Познав чрез опыты, каков Багратион,
Не смеет утруждать Алкидов русских боле…»
Но еще он не кончил стихов, как громогласный дворецкий провозгласил: «Кушанье готово!» Дверь отворилась, загремел из столовой польский: «Гром победы раздавайся, веселися храбрый росс», и граф Илья Андреич, сердито посмотрев на автора, продолжавшего читать стихи, раскланялся перед Багратионом. Все встали, чувствуя, что обед был важнее стихов, и опять Багратион впереди всех пошел к столу. На первом месте, между двух Александров – Беклешова и Нарышкина, что тоже имело значение по отношению к имени государя, посадили Багратиона: 300 человек разместились в столовой по чинам и важности, кто поважнее, поближе к чествуемому гостю: так же естественно, как вода разливается туда глубже, где местность ниже.
Перед самым обедом граф Илья Андреич представил князю своего сына. Багратион, узнав его, сказал несколько нескладных, неловких слов, как и все слова, которые он говорил в этот день. Граф Илья Андреич радостно и гордо оглядывал всех в то время, как Багратион говорил с его сыном.
Николай Ростов с Денисовым и новым знакомцем Долоховым сели вместе почти на середине стола. Напротив них сел Пьер рядом с князем Несвицким. Граф Илья Андреич сидел напротив Багратиона с другими старшинами и угащивал князя, олицетворяя в себе московское радушие.
Труды его не пропали даром. Обеды его, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он всё таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шопотом приказывал лакеям, и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Всё было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. – «Много тостов будет, пора начинать!» – шепнул он и взяв бокал в руки – встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.
Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
