Тифлисский 15-й гренадерский полк
Поделись знанием:
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
(перенаправлено с «Тифлисский пехотный полк»)
| 15-й гренадерский Тифлисский Его Императорского Высочества Великого Князя Константина Константиновича полк | |
 Знак в память 50-летия шефства над полком вел. кн. Константина Константиновича | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Входит в |
Кавказская гренадерская дивизия 2-го Кавказского армейского корпуса |
| Дислокация | |
| Знаки отличия |
см.текст |
15-й гренадерский Тифлисский (до 1915 года — Е.И.В. Великого князя Константина Константиновича) полк — гренадерский полк Русской Императорской армии в составе Кавказской гренадерской дивизии 2-го Кавказского армейского корпуса.
Старшинство 8 июля 1726.
Полковой праздник 8 июля.
Место дислокации: Тифлис.
Содержание
История
- 26 февраля 1726 — Сформирован как Куринский пехотный полк в составе одной гренадерской и 7-ми мушкетерских рот генерал-аншефом Матюшкиным из офицеров и нижних чинов от разных армейских полков для укомплектования войск, занимавших присоединенные Императором Петром I от Персии провинции.
- 25 апреля 1762 — Пехотный генерал-майора Бенкендорфа полк.
- 5 июля 1762 — Куринский пехотный полк.
- 14 декабря 1784 — Тифлисский пехотный полк.
- 29 ноября 1796 — Тифлисский мушкетерский полк.
- 5 октября 1798 — Мушкетерский генерал-майора Стремоухова полк.
- 8 октября 1800 — Генерал-майора Леонтьева полк.
- 29 марта 1801 — Тифлисский мушкетерский полк.
- 22 февраля 1811 — Тифлисский пехотный полк.
- 17 октября 1832 — Полк принимал участие в бою при ауле Гимры.
- 28 января 1833 — Присоединены 1-й батальон 42-го егерского полка и 2-й батальон 41-го егерского полка. Назван Тифлисским егерским полком. Дарованы боевые отличия 42-го егерского полка.
- 1833 — Движением от Эривани усмирил восстание Джалалинских куртинцев.
- 1837 — Во время экспедиции барона Розена для покорения Цебельды был в числе десанта, высаженного на мысе Адлер для постройки Константиновского укрепления. Участвовал в отбитии горцев от лагеря и занял аул Лиеш.
- 1838 — Участвовал в преследовании и разбитии лезгин, скрывавшихся в Хач-Мазском ущелье.
- 17апреля 1856 — Тифлисский гренадерский полк.
- 10 августа 1858 — Тифлисский гренадерский Его Императорского Высочества Великого Князя Константина Константиновича полк.
- 6 ноября 1863 — 5-й батальон отчислен на формирование Пятигорского пехотного полка.
- 25 марта 1864 — 15-й гренадерский Тифлисский Его Императорского Высочества Великого Князя Константина Константиновича полк.
- 1 августа 1874 — 4-й батальон отчислен на формирование 161-го пехотного Александропольского полка.
- 21 июля 1915 — 15-й гренадерский Тифлисский полк (в связи со смертью шефа полка).
- 1918 г. - расформирован.
Командиры полка
- до 08.08.1797 — полковник Христофович, Николай Константинович
- 16.08.1798 — 26.11.1798 — полковник Марков, Евгений Иванович
- 22.03.1799 — 26.10.1799 — полковник Колокольцев, Григорий Аполлонович
- 23.03.1800 — 08.10.1800 — подполковник Крон, Яков Самуилович
- 05.04.1801 — 27.03.1802 — подполковник Кузенев, Александр Иванович
- 28.09.1803 — «10.12.1803» — подполковник Цуриков
- 03.04.1805 — 07.02.1806 — майор Ребиндер, Александр Оттович
- 24.08.1809 — 08.03.1810 — подполковник Скрыпин
- 20.10.1812 — «22.06.1815» — подполковник Токарев, Александр Андреевич
- 22.06.1815 — 30.08.1816 — полковник Пестель, Андрей Борисович
- 28.12.1816 — 25.06.1827 — подполковник (с 01.01.1818 полковник) князь Севарземидзев, Леонтий Яковлевич
- 01.07.1827 — 05.02.1830 — подполковник (с 22.08.1827 полковник) Волжинский Иван
- 1832—1839 — подполковник (с 1837 года полковник) князь Аргутинский-Долгоруков, Моисей Захарович
- 1844 — 06.12.1847 — полковник Волоцкой, Александр Алексеевич
- 06.12.1847 — 1849 — полковник (с 1848 г. генерал-майор) Челяев, Борис Гаврилович
- 1849—1856(?) — полковник (с 25.08.1853 генерал-майор) князь Андронников, Реваз Иванович
- 1864—1871 — полковник Кравченко, Павел Павлович
- 26.10.1871 — 21.06.1875 — полковник фон-Ден, Владимир Александрович
- 18.06.1875 — 25.08.1883 — полковник Ридигер, Александр Николаевич
- 17.08.1894 — 10.06.1896 — полковник Сахаров, Всеволод Викторович
- 17.06.1896 — 26.07.1899 — полковник Закржевский, Николай Иосифович
- 02.09.1899 — 26.05.1904 — полковник Петеров, Эрнест-Яков Касперович
- 01.06.1904 — 28.09.1907 — полковник Гаврилов, Николай Иванович
- на 01.01.1909 — полковник Булыгин, Митрофан Николаевич
- 03.05.1910 — 02.11.1914 — полковник Прокопенко, Юлиан Васильевич
- 1915—1917 — полковник Тарасенков, Константин Николаевич
Шефы полка
- с 03.12.1796 по 09.09.1797 г-м. Чирков, Николай Александрович
- с 09.09.1797 по 05.04.1798 г-м. Побединский, Фёдор Петрович
- с 05.04.1798 по 06.04.1798 г-м. Родичев, Степан Евстигнеевич
- с 06.04.1798 по 05.10.1798 г-м. Ададуров, Василий Васильевич
- с 05.10.1798 по 08.10.1800 г-м. Стремоухов, Данила Иванович
- с 08.10.1800 по 20.02.1804 г-м. Леонтьев Алексей Алексеевич
- с 14.06.1804 по “16.01.1806” г-м. кн. Вяземский, Иван Григорьевич
- с 16.01.1806 по 20.04.1807 плк. Рудзевич, Александр Яковлевич
- с 20.04.1807 по 27.06.1807 плк. Потресов, Матвей Григорьевич
- с 27.06.1807 по 18.10.1808 плк. кн. Ураков, Алексей Васильевич
- с 18.10.1808 по 10.11.1811 плк. кн. Ураков, Иван Афанасьевич
- с 01.01.1812 по 12.03.1812 плк. Полторацкий, Константин Маркович
- с 12.03.1812 по 22.06.1815 плк. Пестель, Андрей Борисович
- 10.08.1858-21.7.1915 великий князь Константин Константинович.
Боевые отличия
- Георгиевское полковое знамя за оборону крепости Шуша в 1826 году, за Кавказскую войну и за взятие Ардагана в 1877 году
- Знаки на шапках за отличие во время войн с Персией и Турцией 1826-1829 годах
- Георгиевский сигнальный рожок за отличия при покорении Западного Кавказа
- Петлицы на мундирах офицеров и нижних чинов за войну 1877-1878 годов.
Известные люди, служившие в полку
- Алтухов, Захарий Никифорович — русский генерал, участник Кавказских походов и Крымской войны.
- Амираджибов, Михаил Кайхосрович — русский генерал, герой русско-турецкой войны 1877—1878 гг.
- Бурцев, Иван Григорьевич — русский генерал, член декабристских организаций, участник русско-турецкой войны 1828—1829 гг.
- Гельфрейх, Богдан Борисович — российский военачальник, генерал-лейтенант, герой Отечественной войны 1812 года.
- Козловский, Викентий Михайлович — русский генерал, герой Кавказской войны.
- Мелентьев, Иван Николаевич — полковник, герой 1-й мировой войны.
- Папков, Пётр Афанасьевич - генерал-майор, обер-полицеймейстер Санкт-Петербурга (1809-1810), градоначальник Таганрога (1810-1822)
- Чавчавадзе, Давид Александрович — генерал-лейтенант, участник Кавказской войны.
Напишите отзыв о статье "Тифлисский 15-й гренадерский полк"
Примечания
- ↑ Илл. 969. Гренадерский Унтер-офицер и Генерал Тифлисского Мушкетерского полка. 1797-1801. // Историческое описание одежды и вооружения российских войск, с рисунками, составленное по высочайшему повелению: в 30 т., в 60 кн. / Под ред. А. В. Висковатова. — Коллекция Винкёйзена
Ссылки
- Тифлисский 15-й гренадерский полк // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- [regiment.ru/reg/II/A/15/1.htm 15-й гренадерский Тифлисский полк на сайте «Русская императорская армия»]
- [www.museum.ru/1812/library/Podmazo/shefcom_t.html#Tiflisski_mush_p Александр Подмазо «ШЕФЫ И КОМАНДИРЫ РЕГУЛЯРНЫХ ПОЛКОВ РУССКОЙ АРМИИ (1796-1825)»]
- [web.archive.org/web/20071012124442/www.vexillography.narod.ru/chasti13.htm#%F2%E8%F4%EB%E8%F1 Полковое знамя]
- [bibliotekar.ru/rusForma/10.htm Полковая форма]
Отрывок, характеризующий Тифлисский 15-й гренадерский полк
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
