Тихвинский, Владимир Наумович

Владимир Наумович Тихвинский
Дата рождения:	30 ноября 1924(1924-11-30)
Место рождения:	Харьков
Дата смерти:	1988(1988)
Место смерти:	Москва
Гражданство:	СССР СССР
Род деятельности:	прозаик, драматург
Направление:	проза
Жанр:	рассказ, басня, фельетон, монолог, диалог, повесть, роман, пьеса
Язык произведений:	русский

Влади́мир Нау́мович Ти́хвинский (30 ноября 1924, Харьков, Украинская ССР — 1988, Москва) — русский советский писатель, драматург.

Биография

Окончил Харьковский государственный театральный институт (1951). Участник Великой Отечественной войны. Награждён медалями . Лауреат премии Союза писателей СССР и Министерства культуры СССР за лучшее юмористическое произведение (1976). Член Союза писателей СССР (1983).

Автор юмористических рассказов, скетчей, сценок, неоднократно звучавших с эстрады в исполнении Аркадия Райкина, Зиновия Высоковского и других артистов. Советской эстрадной классикой стал монолог алкоголика, позвонившего из вытрезвителя жене Люлёк, в исполнении З. Высоковского, а фраза «Меня попонкой укрыли» из этого монолога стала крылатой как обозначающая совершенно пьяного и мало что соображающего человека, и, подхваченная народом, вошла в анекдотические .

Произведения

Проза

• Минуты на размышления…: Рассказы об артистах на войне. — М., 1978.
• Плоский купол: Книга сатирических и юмористических рассказов, басен, фельетонов, монологов и диалогов. — М., 1967. (в соавторстве с М. Я. Азовым)
• Свет на горе: Повесть. — М., 1983.
• Точка над «И»: Басни с прописными моралями. — М., 1966.
• Цыганский роман: Трилогия. — М., 1989.

Драматургия

• Кошка, которая любила летать: Пьеса для театра кукол. — М., 1972. (в соавторстве с М. Я. Азовым)
• Красная птица: Пьеса-пантомима для театров кукол. — М., 1973. (в соавторстве с М. Я. Азовым)
• Кто он? — М., 1965. (в соавторстве с М. Я. Азовым)
• Лямидинта: Пьеса. — М., 1968. (в соавторстве с М. Я. Азовым)
• Сыщики-разбойники, или Машка-неваляшка: Пьеса-игра для детей на два кона. — М., 1968. (в соавторстве с М. Я. Азовым)

Отрывок, характеризующий Тихвинский, Владимир Наумович

– Пе… Петя… Поди, поди, она… она… зовет… – И он, рыдая, как дитя, быстро семеня ослабевшими ногами, подошел к стулу и упал почти на него, закрыв лицо руками.
Вдруг как электрический ток пробежал по всему существу Наташи. Что то страшно больно ударило ее в сердце. Она почувствовала страшную боль; ей показалось, что что то отрывается в ней и что она умирает. Но вслед за болью она почувствовала мгновенно освобождение от запрета жизни, лежавшего на ней. Увидав отца и услыхав из за двери страшный, грубый крик матери, она мгновенно забыла себя и свое горе. Она подбежала к отцу, но он, бессильно махая рукой, указывал на дверь матери. Княжна Марья, бледная, с дрожащей нижней челюстью, вышла из двери и взяла Наташу за руку, говоря ей что то. Наташа не видела, не слышала ее. Она быстрыми шагами вошла в дверь, остановилась на мгновение, как бы в борьбе с самой собой, и подбежала к матери.
Графиня лежала на кресле, странно неловко вытягиваясь, и билась головой об стену. Соня и девушки держали ее за руки.
– Наташу, Наташу!.. – кричала графиня. – Неправда, неправда… Он лжет… Наташу! – кричала она, отталкивая от себя окружающих. – Подите прочь все, неправда! Убили!.. ха ха ха ха!.. неправда!
Наташа стала коленом на кресло, нагнулась над матерью, обняла ее, с неожиданной силой подняла, повернула к себе ее лицо и прижалась к ней.
– Маменька!.. голубчик!.. Я тут, друг мой. Маменька, – шептала она ей, не замолкая ни на секунду.
Она не выпускала матери, нежно боролась с ней, требовала подушки, воды, расстегивала и разрывала платье на матери.
– Друг мой, голубушка… маменька, душенька, – не переставая шептала она, целуя ее голову, руки, лицо и чувствуя, как неудержимо, ручьями, щекоча ей нос и щеки, текли ее слезы.
Графиня сжала руку дочери, закрыла глаза и затихла на мгновение. Вдруг она с непривычной быстротой поднялась, бессмысленно оглянулась и, увидав Наташу, стала из всех сил сжимать ее голову. Потом она повернула к себе ее морщившееся от боли лицо и долго вглядывалась в него.
– Наташа, ты меня любишь, – сказала она тихим, доверчивым шепотом. – Наташа, ты не обманешь меня? Ты мне скажешь всю правду?
Наташа смотрела на нее налитыми слезами глазами, и в лице ее была только мольба о прощении и любви.
– Друг мой, маменька, – повторяла она, напрягая все силы своей любви на то, чтобы как нибудь снять с нее на себя излишек давившего ее горя.
И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.