Тихий Дон (опера)
Поделись знанием:
17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
| Тихий Дон | |
| Композитор | |
|---|---|
| Автор(ы) либретто | |
| Действий |
4 |
| Год создания | |
| Первая постановка | |
| Место первой постановки | |
«Тихий Дон» — опера в 4 действиях, 6 картинах, Ивана Дзержинского; либретто Л. Дзержинского по 1-й и 2-й книгам романа Михаила Шолохова.
Ставилась на большинстве оперных сцен Советского Союза.
Действующие лица
| Пантелей Мелехов | тенор (характерный) |
| Ильинична, его жена | меццо‑сопрано |
| Григорий | драматический тенор |
| Петро | бас |
| Даша, жена Петра | драматическое сопрано |
| Лукинична | сопрано |
| Наталья, её дочь | сопрано |
| Митька, её сын | высокий бас |
| Аксинья | меццо‑сопрано |
| Генерал Листницкий | бас |
| Евгений, его сын | баритон |
| Мишук, товарищ Григория | тенор |
| Сашка, кучер Листницких | бас |
| Сумасшедший солдат | тенор |
| Есаул | баритон |
| Гости, мужики, казаки, солдаты, дезертиры, пленные. | |
Сюжет
Абрам Гозенпуд отмечал: «В основе произведения — события I ч. романа; в пору окончания оперы последняя книга его ещё не была написана, судьба Григория оставалась неизвестной. Композитору и либреттисту пришлось самим домысливать финал — он не только не совпал с завершением романа, но и оказался противоположным. У Шолохова Григорий попадает в лагерь белогвардейцев и после победы Красной Армии, совершенно опустошенный, всем чужой, возвращается в родную станицу. В опере он бесповоротно связывает свою жизнь с революцией. В либретто судьбы героев упростились. В то же время благодаря тому, что авторы оперы и театр, помогавший композитору, сосредоточили внимание на главном и отказались от неосуществимого намерения вместить все события романа, действенная конструкция оказалась удачной. Основной конфликт — разрыв Григория Мелехова, выходца из богатой казачьей семьи, с его классом. Любовь к беднячке Аксинье — одна из причин этого разрыва. Григорий, ставший батраком и солдатом во время Первой мировой войны, проходит через все её ужасы. В годы гражданской войны он оказывается на стороне большевиков; многое определяется личной драмой (вынужденный брак с нелюбимой Натальей, уход к Аксинье, разлука с ней, вызванная войной, „измена“ Аксиньи), что углубляет и делает его образ более реалистичным»[1].
В 1967 композитор написал по заключительным книгам романа М. Шолохова оперу «Григорий Мелехов», где прослеживается дальнейшая судьба героя.
Музыка
В «Тихом Доне» — «лучшей опере Дзержинского», по мнению А.Гозенпуда, ярко проявились и сильные, и слабые стороны таланта советского композитора: «Постижение народной песенности при отказе от цитатного использования фольклора, мелодическое дарование, острое чувство театральности, драматургической контрастности, умение схватить и метко выразить характерное получили здесь выражение. Песенность — самая сильная сторона произведения, в песне раскрываются и чувства отдельных героев, и чувства народа. Композитору удалось передать драматизм судьбы Григория и в особенности Аксиньи. Но в то же время удачи композитора ослабляются тем, что музыка лишена симфонического развития, а герои показаны в различных эмоциональных состояниях, но не во внутреннем движении. Недостаточно использовано богатство музыкальных форм, в частности автор полностью отказался от ансамблей»[1]..
Постановки
- 1935, 22 октября — Ленинград, Малый оперный театр, под упр. С. Самосуда (постановка Макса Терешковича, реж. З.Закусова, худ. Г. П. Руди; Пантелей Мелехов — Николай Чесноков, Маркович, Ильинична — Ксения Комиссарова, Богничева, Григорий Мелехов — Чернышёв, Пичугин, Ковальский, Пётр — Бутягин, Иван Дорошин, Дарья — Кристи,Мария Софронова, Аксинья — Надежда Вельтер,Ольга Головина, Ивницкая, Наталья — Фёдорова, Соколова, Засс, Сашка — Павел Журавленко, Генерал Листницкий — Аббакумов, А.Атлантов, Евгений Листницкий — Семенюта, Ольховский) — первая постановка
- 1936, 25 марта — Москва, Большой театр, под упр. Н.Голованова; реж. Николай Смолич, худ. Ф.Федоровский, балетм. П.Гусев; Пантелей Мелехов — Перегудов, Ильинична — Бутенина, Григорий Мелехов — Ханаев, Евлахов, Пётр — Соловьёв, Чаплыгин, Дарья — Амборская, Рудницкая, Наталья — Шпиллер, Кругликова, Аксинья — Вера Давыдова, Бронислава Златогорова, Генерал Листницкий — Михайлов, Редикульцев, Евгений Листницкий — Селиванов, Головин
- 1936, 31 мая — Москва, Музыкальный театр им. Немировича-Данченко, под управлением Г. Столярова, художественный руководитель постановки В. И. Немирович-Данченко. Постановка Бориса Мордвинова, реж. Павел Златогоров, художник — Б. И. Волков. Пантелей Мелехов — Михеев, Ягодкин, Ильинична — Розанова, Сергеева, Григорий Мелехов — М. С. Кутырин, З. М. Эфрос, Пётр — Дойников, Коренев, Дарья — Козьмина, Степанова, Наталья — А. Е. Кузнецова, Ю. В. Прейс, Митька — Владимир Канделаки, Аксинья — Софья Големба, О. Н. Данилова, Генерал Листницкий — Князев, Корсунов, Евгений Листницкий — И. Петров, Фед
- 1937 — Саратовский академический театр оперы и балета, режиссёр К. К. Тверской
- 1946-47 — Саратовский академический театр оперы и балета, режиссёр Б. А. Мордвинов
- 1947, 7 ноября— Ленинград, Малый оперный театр. Дирижёр Коган, реж. З.Закусова, худ. П. А. Штерич; Григорий Мелехов — Пичугин, Аксинья — Вера Овчаренко, Ольга Головина (Логинова), И.Лелива, Наталья — Кудрявцева — Новая авторская редакция
Напишите отзыв о статье "Тихий Дон (опера)"
Примечания
- ↑ 1 2 Гозенпуд А. [www.classic-music.ru/don.html «Тихий Дон» — опера И. Дзержинского]
Литература
- «Тихий Дон»: Опера И. И. Дзержинского. Сб. статей и материалов. Л., 1937
Ссылки
- [100oper.nm.ru/121.html 100 опер]
- [archive.is/20130722210035/nataliamalkova61.narod.ru/index/pavel_maksimovich_zhuravlenko/0-33 Воспоминания И.И.Дзержинского о первом исполнителе роли Сашки - П.М.Журавленко и рассказ Сашки - арх.запись Ленрадио, 1937,оркестр МАЛЕГОТа п/у С.А.Самосуда]
- [www.sholokhov.ru/museum/collection/arts/488/ Коллекция эскизов]
Отрывок, характеризующий Тихий Дон (опера)
17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
