Тихомиров, Вячеслав Валентинович

Вячеслав Валентинович Тихомиров
Первый заместитель министра внутренних дел — главнокомандующий внутренними войсками МВД России
22 января 2000 года — 13 июля 2004 года
Президент:	Владимир Владимирович Путин
Предшественник:	Вячеслав Викторович Овчинников
Преемник:	Николай Евгеньевич Рогожкин
Рождение:	Мичуринск, Тамбовская область, РСФСР, СССР
Военная служба
Годы службы:	1963—1991 1991—2004
Принадлежность:	СССР СССР Россия Россия
Род войск:	Мотострелковые войска, Сухопутные войска СССР, Сухопутные войска Российской Федерации, Внутренние войска МВД России.
Звание:	генерал армии в отставке
Командовал:	Объединённая группировка федеральных войск в Чечне Уральский военный округ Внутренние войска МВД России (2000—2004)
Сражения:	Война в Приднестровье Первая чеченская война Вторая чеченская война
Награды:

Вячесла́в Валенти́нович Тихоми́ров (8 марта 1945, Мичуринск, Тамбовская область — 3 декабря 2014, Москва) — советский и российский военачальник, генерал армии в отставке.

Биография

Родился в городе Мичуринске Тамбовской области РСФСР. Окончил 10 классов в вечерней школе рабочей молодёжи в 1963 годуи одновременно - железнодорожное училище № 3 в Мичуринске.

В Советской Армии с августа 1963 года. Окончил Ташкентское высшее общевойсковое командное училище имени В. И. Ленина (1967 год), Военную академию имени М. В. Фрунзе (1979 год), Военную академию Генерального штаба Вооруженных Сил имени К. Е. Ворошилова (1988 год)

Военная служба в СССР

Служил в мотострелковых войсках командиром взвода гвардейского мотострелкового полка, с 1971 - командиром роты в Группе советских войск в Германии. С 1973 по 1976 годы - командир мотострелковой роты, начальник штаба и командир мотострелкового батальона в Одесском военном округе. С 1979 года служил в Забайкальском военном округе — командир учебного мотострелкового полка, с 1982 года — заместитель командира мотострелковой дивизии. Затем до 1986 года был заместителем командира мотострелковой дивизии в Закавказском военном округе. С 1988 года — командир танковой дивизии в Центральной группе войск на территории Чехословакии, производил её вывод на родину в Московский военный округ. В.В. Тихомиров участвовал в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС.

Военная служба в России

С марта 1992 года — начальник штаба — первый заместитель командующего 14-й гвардейской армией (общевойсковой), дислоцированной в Приднестровье. Соединения армии в этот момент находились в центре приднестровского конфликта. Являлся ближайшим помощником командующего армией генерала А. И. Лебедя, полностью поддержал решительные и жёсткие действия последнего по погашению конфликта.

В мае 1995 года назначен заместителем командующего войсками Северо-Кавказского военного округа по боевой подготовке. По существу, был переведён из одной «горячей точки» в другую, так как именно на руководстве данным округом лежала ответственность за ведение боевых действий в Чеченской республике в период первой чеченской войны 1994—1996. В октябре 1995 года назначен командующим войсками Министерства обороны Российской Федерации в составе Объединённой группировки войск в Чеченской республике. С января по декабрь 1996 года — командующий Объединённой группировкой войск в Чечне. В течение 1996 года войска группировки подвергались нескольким мощным ударам чеченских сепаратистов, неся значительные потери (например, прорыв боевиков в Грозный в марте 1996, разгром военной колонны в мае 1996). В августе 1996 года значительные силы чеченских боевиков скрытно вышли к Грозному и с разных направлений одновременно ворвались в город. Российские воинские, милицейские и иные части были блокированы в местах их расположения с значительными потерями в людях и технике, сам город по существу перешёл под контроль противника (Операция «Джихад»). Сам Тихомиров в это время находился в отпуске, что не снимает с него ответственность за полную неготовность войск к подобному развитию ситуации. После подписания Хасавюртовских соглашений Тихомиров пытался задержать вывод российских войск из Чечни до полного обмена пленными.

С марта 1997 года — начальник штаба - первый заместитель командующего Уральского военного округа. 30 декабря 1999 года назначен командующим войсками Уральского военного округа, однако командовал округом менее месяца. 22 января 2000 года Указом Президента Российской Федерации В. В. Путина назначен Главнокомандующим внутренними войсками МВД Российской Федерации — первым заместителем Министра внутренних дел Российской Федерации. Провёл значительную работу по усилению и перевооружению внутренних войск, предложил план их реорганизации (впоследствии реализован). Многократно был в Чеченской республике в период второй чеченской войны. Воинское звание генерал армии присвоено указом Президента Российской Федерации Путина В. В. от 6 ноября 2002 года.

19 июля 2004 года освобожден от занимаемой должности вместе с начальником Генерального Штаба Вооружённых Сил Российской Федерации А. В. Квашниным и рядом других высокопоставленных генералов. Причиной освобождения называли бездействие внутренних войск при прорыве чеченских боевиков в Ингушетию (см. Рейд на Ингушетию (2004). Сам В. В. Тихомиров категорически не согласился с подобными обвинениями и в знак протеста подал рапорт об увольнении с военной службы, который был немедленно удовлетворён. После кратковременного нахождения в распоряжении Министра внутренних дел Российской Федерации был уволен в отставку 17 января 2005 года с формулировкой «по состоянию здоровья».

Жил в Москве. Был женат, имел двое детей (сын-офицер погиб в бою в период первой чеченской войны 1994—1996).

Похоронен на Троекуровском кладбище.

Награды

• Орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени (1996)
• Орден «За личное мужество» (1992)
• Орден «За военные заслуги»
• Орден «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» III степени (1990)
• медали
• Почётное огнестрельное оружие (2000)

Воинские звания

• полковник (26.07.1985)
• генерал-майор (25.04.1990)
• генерал-лейтенант (15.12.1995)
• генерал-полковник (15.01.2000)
• генерал армии (06.11.2002)

Источники

• «Воинское братство», 2011, март-апрель, стр.121.
• Штутман С.М. Внутренние войска: история в лицах. — Москва, «ГАЗОйл пресс», 2015.

Отрывок, характеризующий Тихомиров, Вячеслав Валентинович

– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».