Тихонов, Александр Иванович

Александр Тихонов
Общая информация
Полное имя	Александр Иванович Тихонов
Гражданство	СССР СССР → Россия Россия
Дата рождения	2 января 1947(1947-01-02) (78 лет)
Место рождения	Уйское, Колхозный район, Челябинская область, СССР
Титулы
Олимпийский чемпион	4
Чемпион мира	11
Кубок мира	1
Медали
Олимпийские игры Серебро Гренобль 1968 индивидуальная гонка 20 км Золото Гренобль 1968 эстафета 4х7,5 км Золото Саппоро 1972 эстафета 4х7,5 км Золото Инсбрук 1976 эстафета 4x7,5 км Золото Лейк-Плэсид 1980 эстафета 4х7,5 км Чемпионаты мира Серебро Альтенберг 1967 эстафета 4x7,5 км Золото Закопане 1969 индивидуальная гонка 20 км Золото Закопане 1969 эстафета 4х7,5 км Золото Эстерсунд 1970 индивидуальная гонка 20 км Золото Эстерсунд 1970 эстафета 4х7,5 км Серебро Хямэенлинна 1971 индивидуальная гонка 20 км Золото Хямэенлинна 1971 эстафета 4х7,5 км Золото Лейк-Плэсид 1973 индивидуальная гонка 20 км Золото Лейк-Плэсид 1973 эстафета 4x7,5 км Золото Минск 1974 эстафета 4х7,5 км Золото Анхтольц 1976 спринт 10 км Серебро Антхольц 1975 эстафета 4x7,5 км Золото Лиллехаммер 1977 спринт 10 км Бронза Лиллехаммер 1977 индивидуальная гонка 20 км Золото Лиллехаммер 1977 эстафета 4х7,5 км Серебро Рупольдинг 1979 индивидуальная гонка 20 км Бронза Рупольдинг 1979 эстафета 4х7,5 км Государственные награды

Алекса́ндр Ива́нович Ти́хонов (2 января 1947, село Уйское, Колхозный район, Челябинская область) — советский биатлонист. Четырёхкратный олимпийский чемпион, серебряный призёр зимних Олимпийских игр 1968 года в Гренобле, одиннадцатикратный чемпион мира, пятнадцатикратный чемпион СССР, чемпион спартакиады СССР, обладатель Кубка СССР 1978 г. Президент (1996—2008), вице-президент (2008—2010) Союза биатлонистов России. Первый вице-президент Международного союза биатлонистов (2002—2009). Заслуженный мастер спорта СССР с 1968 г. Член КПСС с 1975 года. Рекорд Тихонова по количеству золотых олимпийских медалей в биатлоне оставался непобитым до 2002 года, а по золотым медалям чемпионатов мира — до 2009 года.

Окончил Новосибирский техникум физической культуры (1968) и Новосибирский государственный университет (1995). Подполковник (внутренние войска МВД России).

Имеет 8 авторских свидетельств, в том числе по разработке и совершенствованию спортивного стрелкового оружия в соавторстве с Ижевским машиностроительным заводом (Ижмаш) (отдел М. Т. Калашникова).

В октябре 1999 года баллотировался на пост губернатора Московской области, но не прошёл во второй круг. По результатам первого тура голосования он занял третье место, набрав чуть более 15 % голосов, после Геннадия Селезнёва (27 %) и Бориса Громова (20 %).

В 2007 году осуждён по статьям 33 и 105 УК РФ (соучастие в форме подстрекательства к убийству по найму) и приговорён к 3 годам лишения свободы. Амнистирован.

3 апреля 2008 г. имя Тихонова было присвоено биатлонному центру с. Уват Тюменской области. 26 сентября 2008 г. в с. Уват открылся музей «А. И. Тихонов — легенда мирового биатлона».

Биография

Родился в селе Уйское Уйского района Челябинской области. Отец — Иван Григорьевич, преподавал физкультуру в школе, был победителем областных соревнований среди сельских учителей в лыжных гонках, участник Великой Отечественной войны, был ранен. Мать — Нина Евлампиевна, тоже занималась лыжами, работала бухгалтером. В семье Тихоновых было четверо детей: Сергей, Владимир (умер), Виктор, старший — Александр.

В младенческом возрасте врачи поставили Саше страшный диагноз — врождённый порок сердца. До 3 лет он отставал в развитии от своих сверстников, А в пять с половиной лет маленький Саша умудрился упасть в котел с кипятком, получил страшные ожоги и целый год провёл в больнице.

Спортивная карьера

Лыжами увлекся в детстве, отлично проявлял себя в школе: в 1958 ученик пятого класса Саша Тихонов выиграл свои первые лыжные гонки на приз газеты «Пионерская правда».

После школы отбыл в Челябинск и поступил в училище фабрично-заводского обучения (ФЗО). Два года отработал на Челябинском металлургическом заводе каменщиком огнеупорной кладки. При этом занятий лыжами не бросал, продолжая кататься зимними вечерами в парке.

Позже его пригласили в Новосибирск учиться в техникуме физической культуры. Здесь он занимался беговыми коньками, велосипедом, лыжами. Окончив техникум физической культуры, служил в армии. В 1966 выиграл 10 и 15 километров в соревнованиях юниоров. Эстафету он бежал уже в составе взрослой команды и там стал победителем. Таким образом, отобрался в лыжную сборную СССР.

Летом 1966 года повредил ногу и не поехал на сборы с лыжниками. Чтобы восстановиться, отправился в эстонское местечко Отепя, где тренировались биатлонисты. Ходил на костылях и практически не тренировался. В один из дней к нему подошёл старший тренер советской сборной по биатлону Александр Привалов и предложил пострелять:

«Пошли мы с ним на стрельбище. Винтовка Привалова (сам он ростом под 2 метра) была мне явно велика, однако пятью выстрелами я поразил пять мишеней. Сказалась любовь к охоте, которую мне привил отец.»

Однако пробиться в сборную по биатлону было нелегко. Тихонову помогло расширение программы соревнований за счёт эстафеты: в эстафетную команду требовались в 1-ю очередь быстрые гонщики. Его сразу стали нарабатывать на 1-й этап, где он за счёт скорости мог отыграть возможные промахи на стрельбе.

На Олимпийских играх дебютировал в 1968. Подготовка к играм оказалась скомканной: едва приехав в олимпийскую деревню, Тихонов сильно простудился из-за того, что надел кроссовки в тёплую и мокрую погоду. С помощью тренера Анатолия Акентьева удалось сбить высокую температуру и выйти на старт индивидуальной гонки на 20 км. Тихонов стартовал самым первым и в итоге завоевал серебряную медаль, уступив в стрельбе норвежцу Магнару Сольбергу (2 промаха и проигрыш 50 секунд).

Однако главный старт для Тихонова — эстафета. Он бежал 1-й этап:

«Когда после стойки я уходил на дистанцию с кругом штрафа, то впереди меня шел какой-то швед (уже не помню фамилию). Помню, аж кровь в голову ударила. Вот, думаю, позор! Швед впереди русского! Откуда уж силы взялись — не знаю, но на оставшихся 2 километрах 200 метрах я выиграл у него больше 40 секунд.»

Преимущество сборной СССР в дальнейшем удержали и закрепили партнёры (разрыв — более 2-х минут). В итоге была завоевана 1-я золотая олимпийская медаль в биатлоне для Тихонова.

На Олимпиаде в Саппоро Тихонов снова бежит в эстафете на первом этапе. Первый огневой рубеж прошёл бе осложнений. В стрельбе стоя заработал два штрафных круга, но уверенный в своих силах продолжил борьбу. Однако на одном из участков сломал одну лыжу и почти километр вынужден был бежать на одной лыже. Дитер Шпеер из команды ГДР, готовясь к своему этапу, увидел ковыляющего Александра и отдал ему свою лыжу, которая не вполне подходила Тихонову (размер креплений был другой). Затем запасной советской команды отдал подходящую лыжу. Бросившись в погоню, Тихонов сумел вернуться в лидирующую группу, но передал эстафету только девятым. Тем не менее, партнёры по команде вернули лидерство и завоевали золото.

В Олимпиаде в Инсбрук 1976 он также взял золото в эстафете. На этот раз Тихонов бежал последний этап, который прошёл безупречно. При этом Тихонов крайне неудачно выступил в индивидуальной гонке: перед последней стрельбой имел преимущество в 5 минут. На последней стрельбе он получил 6 минут штрафа за 3 промаха, и в итоге остался без медалей.

Серебряная медаль чемпионата мира 1979 г. в индивидуальной гонке на 20 км позволила Тихонову получить право выступать на своей четвёртой Олимпиаде.

На открытии Олимпиады в Лейк-Плэсиде Тихонов нес знамя олимпийской сборной СССР.

Сами соревнования ему не задались из-за простуды, что ставило вопрос о его неучастии в эстафете. Перед самой гонкой на совещании было всё же принято решение о участии Тихонова в старте. Он бежал 2-й этап, в острейшей борьбе с Клаусом Зибертом, заканчивает его на 1-й позиции. Усилия партнёров в итоге закрепили преимущество и принесли победу, 4-е подряд золото на олимпиадах для Тихонова.

После Олимпиады-80 завершил свои выступления в качестве гонщика, перейдя на тренерскую работу. В 1982 Тихонов становится старшим тренером сборной молодёжной команды СССР по биатлону. С 1985 по 1987 — зам. председателя Новосибирского областного совета «Динамо», а с 1987 по 1990 г. — тренер экспериментальной команды страны по биатлону.

Спортивные достижения

• Четырёхкратный олимпийский чемпион, серебряный призёр зимних Олимпийских игр 1968 года в Гренобле
• Одиннадцатикратный чемпион мира
• Кубок мира по биатлону 1977 (первый розыгрыш)
• Четырнадцатикратный чемпион СССР по биатлону: Гонка 10 км (1975, 1976, 1977, 1978), гонка 20 км (1969, 1970, 1972, 1974), эстафета 4х7,5 км (1970, 1971, 1972, 1976, 1977).
• Чемпион и серебряный призёр первенства СССР по лыжным гонкам: Эстафета 4х10 км (1969).
• Двукратный победитель первенства СССР по биатлону среди юниоров в лыжных гонках (на 10 и 5 км),1966 г.
• Чемпион спартакиады СССР.
• Обладатель Кубка СССР 1978 г.
• Единственный спортсмен-мужчина, сумевший выиграть золотые медали на 4 зимних Олимпиадах подряд.

Предпринимательская деятельность

В конце 1980-х годов с группой бывших спортсменов в Новосибирске организовал советско-австрийское предприятие, специализировавшееся на приключенческом туризме (СП «Сибирский тур»). Однако после нескольких туров бизнес не пошёл. Тихонов начал продавать автомобили в советско-японском СП «Авто-сан». По соседству с «Авто-саном» располагался итальянский салон по продаже хлебопекарного оборудования. Тихонов поработал там на комиссионных, а вместо процентов взял подержанную пекарню.

С 1992 создаёт сеть коммерческих фирм под брендом «Тихонов и К» (партнёром по бизнесу стал И. Н. Шеленко, в прошлом — спортсмен, мастер спорта международного класса по конькобежному спорту). Сеть действовала в подмосковном городе Коломне, выпекала хлебные изделия и продавала их в фирменных магазинах. С 1996 г. «Тихонов и К» становится производителем зерновых в Ростовской области.

Другая компания — «Тихонов АЛ» (партнёры Д. И. Лобжанидзе, А. И. Чарковский — сын российского лыжника) — наладила в Москве мясное производство. В Зеленограде (с партнёром Е. И. Ходосом) было организовано производство рыбной продукции.

Позже на Центральном Ипподроме Москвы создан конно-спортивный «Клуб Тихонова». Данное увлечение настолько захватило Тихонова, что он стал участвовать на соревнованиях по преодолению препятствий и был избран вице-президентом Федерации конного спорта России. Также был учреждён Кубок Тихонова по конному спорту.

Деятельность на посту президента СБР

С 1996 по 2008 — президент Союза биатлонистов России. В течение части этого срока Александр Тихонов отсутствовал в России, скрываясь от следствия по уголовному делу. На отчётно-выборной конференции 27 октября 2008 предложил избрать вместо себя известного предпринимателя Михаила Прохорова, после чего некоторое время занимал пост вице-президента СБР.

Последние годы пребывания Тихонова на посту президента, а затем вице-президента ознаменовались рядом скандалов:

• конфликты с тренерами и биатлонистами;
• скандал со спонсорскими контрактами;
• допинговый скандал 2009 года, когда сразу трое ведущих российских биатлонистов по результатам проб 2008 года были уличены в применении запрещённых препаратов.

Деятельность Тихонова резко критиковалась рядом спортсменов и функционеров. Так, олимпийская чемпионка по биатлону и лыжным гонкам Анфиса Резцова утверждает: «Александр Иванович очень уважаемый человек в биатлоне. Он умница, сделал очень много и для советского биатлона, и для российского. Но его время ушло. Ушло время, когда он мог диктовать всем свои условия и делать так, как он захочет»; «… как руководитель он обязан был знать, что происходит со спортсменами, должен быть причастен. Иначе это не руководитель».

В июле 2010 Тихонов подал в отставку с поста первого вице-президента СБР, аргументировав своё решение нежеланием работать с нынешним правлением, которое по его мнению является некомпетентным.

В последнее время ведёт блог на своем персональном сайте.

Уголовное преследование

8 августа 2000 года Александр Тихонов и его брат Виктор были задержаны по подозрению в организации покушения на губернатора Кемеровской области Амана Тулеева. 10 августа 2000 года Александр Тихонов был арестован, а 11 августа 2000 года был арестован Виктор Тихонов, который дал признательные показания. Александр Тихонов свою причастность к делу отрицал. 24 сентября 2000 года мера пресечения Александру Тихонову была изменена на подписку о невыезде.

4 февраля 2001 года Александр Тихонов обратился с открытым письмом к Президенту России Владимиру Путину с просьбой вмешаться в расследование уголовного дела. Своё обращение к президенту Тихонов объяснил тем, что следственные органы Новосибирска нарушают его гражданские права, не разрешая вылететь в Москву для проведения неотложной хирургической операции. В результате этого 5 марта 2001 года прокуратура Новосибирской области изменила меру пресечения А. Тихонову: ему было разрешено выехать в Москву для лечения. 20 апреля 2001 года было завершено расследование уголовного дела, однако к моменту начала судебных слушаний А. Тихонов покинул Россию, скрывшись от правосудия, и предположительно находился в Австрии, где, по некоторым сведениям, прошёл операцию на ногах. В результате этого Тихонов был объявлен в международный розыск, а его уголовное дело было выделено в отдельное производство. В. Тихонов 2 августа 2002 года был признан виновным и осуждён на 4 года лишения свободы. Суд установил, что Виктор Тихонов, по поручению глава группы «Миком» Михаил Живило (партнёр Александра Тихонова по бизнесу) нашёл в Новосибирске киллеров и передал им аванс в размере 179 000 долларов.

В 2006 году Александр Тихонов вернулся в Россию. Возвращению способствовала телеграмма, которую он получил от Амана Тулеева 6 сентября 2005: «Уважаемый Александр Иванович, знаю Вас как известную в спорте России и мира личность, многократного чемпиона страны и планеты. Всегда гордился Вашими достижениями. Никогда не держал на Вас зла и не держу, неоднократно сообщал об этом через СМИ. Знаю, что вся вина лежит на Живило…».

23 июля 2007 завершился суд, и Александр Тихонов был признан виновным в подготовке покушения на губернатора Кемеровской области Амана Тулеева; он был приговорён к трём годам тюрьмы, но затем освобождён прямо в зале суда по амнистии, объявленной в честь 55-летия Победы в Великой Отечественной войне. Сам Тихонов в последнем слове виновным себя не признал.

Семья

Женат четвёртым браком. Первый брак был в 16 лет, пара быстро рассталась.

Дети от второго брака:

сын — Александр (1970 г. р.), окончил юридический факультет Томского Государственного университета; женат, двое детей: Юлия (1992 г. р.) и Алина (1997 г. р. инвалид диабетик). Живёт в Новосибирске, работает по специальности;

сын — Евгений (1973 г. р.) трагически погиб. Был женат, дочка Ксения (1993 г. р.).

Третий брак: супруга — Тихонова Елена Викторовна (21.07.1957), администратор «Клуба Тихонова». Дочь — Полина (1982 г. р.).

Награды и признание

• орден Ленина (1980)
• орден Трудового Красного Знамени (1976)
• орден Дружбы (1999)
• орден Красной Звезды (1969, за поимку особо опасного преступника)
• медаль «За трудовую доблесть» (1968)
• медаль «За трудовое отличие» (1972)

Кавалер Олимпийского Ордена Славы (февраль 1999).

Мировая общественность в 1977 году назвала его «Мистер биатлон».

Признан легендой российского спорта в XX веке.

Литература

• Снегирёв В. Лёд и пламень // Твои чемпионы, Россия. — М., 1973.
• Бурла А.М. Первым буду я...[О четырехкратном олимпийском чемпионе по биатлону А. И. Тихонове]. — М.: Физкультура и спорт, 1990. — 221 с. — (Сердца, отданные спорту). — ISBN 5-278-00239-5.
• Елена Вайцеховская. Штрафной круг Александра Тихонова. — М.: Лыжный спорт, 2006. 239 с., цв. ил., портр.

Ссылки

• [www.alexander-tikhonov.com/ Официальный сайт А. И. Тихонова]
• [alexander-tikhonov.com/blogs/?lang=rus Блог Александра Тихонова]
• Тихонов Александр Иванович // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
• [www.peoples.ru/sport/biatlon/tihonov/ Профиль на сайте www.peoples.ru]
• [www.ski.ru/static/585/4_21045.html Александр Тихонов: Не советую со мной задираться]
• [magnitogorsk-city24.ru/news/19593.html «Стреляющий лыжник»]
• [olymp2006.ru/encyclopedia/legends/20051202/50004932.html Статья на Информационном сайте «Турин 2006»]

Отрывок, характеризующий Тихонов, Александр Иванович

В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…


В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
– Но в чем же, граф, вина Ключарева? – спросил Пьер.
– Это мое дело знать и не ваше меня спрашивать, – вскрикнул Растопчин.
– Ежели его обвиняют в том, что он распространял прокламации Наполеона, то ведь это не доказано, – сказал Пьер (не глядя на Растопчина), – и Верещагина…
– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d'un desastre publique, et je n'ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu'est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]
– Mais rien, [Да ничего,] – отвечал Пьер, все не поднимая глаз и не изменяя выражения задумчивого лица.
Граф нахмурился.
– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.

Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.


Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.