Тихонов, Николай Александрович

Николай Александрович Тихонов<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Член Политбюро ЦК КПСС
27 ноября 1979 — 15 октября 1985
председатель Совета министров СССР
23 октября 1980 — 27 сентября 1985
Предшественник:	Алексей Николаевич Косыгин
Преемник:	Николай Иванович Рыжков
Первый заместитель председателя Совета министров СССР
2 сентября 1976 — 23 октября 1980
Глава правительства:	Алексей Николаевич Косыгин
Преемник:	Иван Васильевич Архипов
Кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС
27 ноября 1978 — 27 ноября 1979
Заместитель председателя Совета министров СССР
2 октября 1965 года — 2 сентября 1976 года
Глава правительства:	Алексей Николаевич Косыгин
Заместитель председателя Государственного научно-экономического совета Совета министров СССР — министр СССР
25 апреля 1962 года — 24 ноября 1962 года
Глава правительства:	Никита Сергеевич Хрущёв Алексей Николаевич Косыгин
Рождение:	1 (14) мая 1905(1905-05-14) Харьков, Российская империя
Смерть:	1 июня 1997(1997-06-01) (92 года) село Петрово-Дальнее, Красногорский район, Московская область, Россия
Место погребения:	Новодевичье кладбище
Партия:	КПСС (с 1940)
Награды:

Никола́й Алекса́ндрович Ти́хонов (1 [14] мая 1905, Харьков — 1 июня 1997, Петрово-Дальнее) — советский государственный и партийный деятель. Председатель Совета министров СССР в 1980—1985 годах, один из самых пожилых глав правительства (с 75 до 80 лет) в послевоенной истории Европы (рекорд принадлежит Конраду Аденауэру, покинувшему пост канцлера ФРГ в 87 лет).

Биография

Николай Тихонов родился в семье инженера. В 1920—1924 годах учился в Екатерининском техникуме путей сообщения (ныне Днепропетровский техникум путей сообщения). С 1924 года работал помощником машиниста паровоза.

В 1930 году окончил Днепропетровский металлургический институт. Работал на Днепропетровском металлургическом и трубопрокатном заводе им. В. И. Ленина инженером, с 1933 года — заместителем начальника цеха, с января 1938 года — начальником цеха, с января 1940 года — главным инженером. В конце 1930-х годов познакомился с Л. И. Брежневым. В сентябре 1940 года вступил в ВКП(б)

С сентября 1941 года был главным инженером Новотрубного завода в Первоуральске Свердловской области; с июля 1947 по декабрь 1950 года — директором Южно-трубного металлургического завода в Никополе.

В 1943 году вместе с коллективом завода, удостоенным Сталинской премии, передал денежные средства, 100 000 рублей, в Фонд обороны.

С декабря 1950 года был начальником Главного управления трубной промышленности Министерства чёрной металлургии СССР; с сентября 1955 года — заместителем министра чёрной металлургии СССР, отвечал за трубную промышленность. В 1957—1960 годах — председатель Днепропетровского совнархоза. В 1959 году входил в состав советской делегации, которая, во главе с 1-м Секретарём ЦК КПСС Н. С. Хрущёвым, совершила первый официальный визит в США. В 1960 году стал заместителем председателя Государственного научно-экономического совета Совета министров СССР.

На XXII съезде партии в 1961 году был избран кандидатом в члены ЦК КПСС. С 1963 по 1965 год занимал пост заместителя председателя Госплана СССР.

После прихода к власти Брежнева начался быстрый карьерный рост Тихонова: в 1965 году он был назначен заместителем председателя Совета министров СССР, в 1966 году стал членом ЦК КПСС; в 1975 году получил звание Героя Социалистического Труда. В 1976 году Тихонов стал первым заместителем председателя Совета министров, и так как председатель Совета министров А. Н. Косыгин в последние годы пребывания на этом посту по состоянию здоровья нередко отходил от дел, Тихонову приходилось исполнять его обязанности. 27 ноября 1978 года он был избран кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС, 27 ноября 1979 года переведён из кандидатов в члены Политбюро. 23 октября 1980 года Верховный Совет СССР утвердил Тихонова в должности председателя Совета министров. В 1982 году он получил вторую Золотую Звезду Героя Соцтруда.

Советский премьер

Тихонов был хозяйственником-практиком, не интересовавшимся политическими вопросами, чуждым интриг, в меру прямолинейным, но осторожным, лично безупречно честным. Не был он и бесшумным исполнителем высшей воли, в частности не стеснялся критиковать А. Н. Косыгина и Л. И. Брежнева по частным вопросам. Настаивал на соблюдении строгого порядка решения вопросов, возражал против «телефонного права». Однако он не был способен к самостоятельной деятельности государственного масштаба; в отличие от Косыгина не имел собственной экономической программы. Кадровая политика не претерпела при нём существенных изменений. За пять лет его премьерства ушла из жизни значительная часть Политбюро и сменились четыре генсека; сохранив свой пост при Ю. В. Андропове и К. У. Черненко, 80-летний Тихонов покинул пост через несколько месяцев после прихода к власти Горбачёва, избрание которого на пост генсека поддержал, несмотря на постоянные разногласия с ним в годы правления Ю. В. Андропова и К. У. Черненко.

27 сентября 1985 года Николай Александрович Тихонов был официально освобождён от обязанностей Председателя Совета Министров СССР «по состоянию здоровья» (атеросклероз мозговых сосудов); новым Председателем Совета Министров СССР был назначен значительно более молодой Н. И. Рыжков. 15 октября 1985 года Пленум ЦК КПСС вывел его из членов Политбюро ЦК КПСС. В 1986-88 гг. — государственный советник при Президиуме ВС СССР. С 1988 года был персональным пенсионером союзного значения. В последние годы жил уединённо, с воспоминаниями и интервью не выступал.

Н. А. Тихонов умер 1 июня 1997 года в Подмосковье. Похоронен, как бывший премьер, в Москве на Новодевичьем кладбище (участок № 4)

Награды и звания

• Дважды Герой Социалистического Труда (13.05.1975, 12.10.1982).
• девять орденов Ленина (26.03.1939, 31.03.1945, 4.09.1948, 5.11.1954, 19.07.1958, 26.11.1971, 13.05.1975, 12.10.1982, 13.05.1985)
• орден Октябрьской Революции (13.05.1980)
• орден Отечественной войны 1-й степени (23.04.1985)
• два ордена Трудового Красного Знамени (24.01.1950; 13.05.1965)
• орден Красной Звезды (10.04.1943)
• Сталинская премия первой степени (1943) — за коренное усовершенствование производства миномётных труб и деталей боеприпасов
• Сталинская премия третьей степени (1951) — за разработку и освоение производства бесшовных труб большого диаметра
• Орден Клемента Готвальда (18.4.1985)
• Доктор технических наук (1961).
• Депутат ВС СССР 5—11 созывов (с 1958 года).

Цитаты

• «Как получил трехкомнатную квартиру, когда был зампредом, так и жил в ней с женой до самой смерти. Детей у них не было, и жили они очень скромно. Ему, как бывшему премьеру, оставили дачу, охрану, назначили персональную пенсию. Никаких сбережений у Тихонова не оказалось. Когда он работал в правительстве, все свои деньги они с женой тратили на покупку автобусов, которые дарили пионерлагерям и школам. После ликвидации СССР персональную пенсию отменили, и Николай Александрович получал обычную пенсию по старости. И ребята из охраны скидывались, чтобы купить ему фрукты» — Михаил Смиртюков, 2000 г.

Ссылки

• •  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1228 Тихонов, Николай Александрович]. Сайт «Герои Страны».
• Тихонов Николай Александрович // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
• [hrono.ru/biograf/bio_t/tihonov_na.php Тихонов, Николай Александрович]. На сайте «Хронос».
• [knowbysight.info/TTT/04987.asp Биография] в Справочнике по истории КПСС
• [proekt-wms.narod.ru/states/tihonov-na.htm Биография на сайте Проект WMS]

Отрывок, характеризующий Тихонов, Николай Александрович

Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.


1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.
– Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.
– Mais c'est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…
Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.


Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.