Тихри (княжество)
| Княжество Тихри | |||||||
| англ. Tehri | |||||||
| княжество | |||||||
| |||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| |||||||
| Столица | Тихри | ||||||
| Религия | Индуизм | ||||||
| Площадь | 11 647 км² | ||||||
| Население | 268 885 человек (1901) | ||||||
| Форма правления | монархия | ||||||
| - 1814-59 | Сударшан Шах | ||||||
| - 1859-72 | Вхавани Шах | ||||||
| - 1872-? | Пратар Шах | ||||||
| - ? | Наренда Шах | ||||||
| - 1946-48 | Манабенда Шах | ||||||
Княжество Тихри (англ. Tehri) — княжество, зависимое от Британской Ост-Индской компании и Британской Индии, существовавшее на территории Гархвала в 1814—1948 годах. Королевство Гархвал, ослабленное голодом и землетрясением в конце XVIII века, было почти полностью захвачено непальцами, но восстановлено по результатам Сугаульского договора 1814 года, которым завершилась Англо-непальская война. 21 апреля 1815 года британцы согласились на создание княжества на территории западной части региона Гархвал штата Уттаракханд под властью Сударшан Шаха. Поскольку старая столица Гархвала, Шринагар, оказалась под британским контролем, новой столицей стал город Тихри, дав название княжеству, известному в народе как Тихри-Гархвал.
Сударшан Шах умер в 1859 году, власть перешла к Вхавани Шаху, а в 1872 году — к Пратар Шаху. Княжество имело площадь около 11 647 км², а население 268 885 человек (по состоянию на 1901 год)[1][2]. В 1919 году правитель Наренда Шах перенёс столицу из Тихри в новый город Нареда-Нагар.
Манабенда Шах, последний правитель княжества (1946—1948), лишился власти из-за присоединения княжества к Индийской республике 18 мая 1948 года, и остался членом 2-4-го и 10-14-го лок сабха от избирательного округа Тихри-Гархвал.
Напишите отзыв о статье "Тихри (княжество)"
Примечания
|
Это заготовка статьи по истории Индии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Тихри (княжество)
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
