Ткачевский, Юрий Матвеевич

Юрий Матвеевич Ткачевский
Дата рождения:	10 июня 1920(1920-06-10) (103 года)
Место рождения:	Павлово
Страна:	СССР, Россия
Научная сфера:	уголовное право, уголовно-исполнительное право
Место работы:	МГУ им. М.В. Ломоносова
Учёная степень:	доктор юридических наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Московский юридический институт
Научный руководитель:	Б. С. Утевский
Известен как:	Исследователь проблем уголовной ответственности, отбывания наказания; военный лётчик
Награды и премии:

Юрий Матвеевич Ткачевский (род. 10 июня 1920 года, г. Павлово Нижегородской губернии) — советский военный лётчик и учёный-юрист.

Герой Советского Союза.

Заслуженный деятель науки Российской Федерации.

Доктор юридических наук, профессор, преподаватель юридического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова.

Биография

Военная карьера

С детства мечтал быть лётчиком. После окончания средней школы поступил в Харьковское военное авиационное училище, которое окончил в 1940 году с отличием в звании младшего лейтенанта.

Был направлен в 316-й разведывательный авиационный полк, практически полностью уничтоженный в первый день войны. Был ранен, попал в госпиталь.

После выписки из госпиталя воевал в составе 48-го гвардейского авиационного полка дальней разведки Главного командования ВВС Красной Армии. Совершал дальние вылеты на Вену, Прагу, Будапешт, Белград, Бухарест, Братиславу.

Осуществлял авиационную разведку в период Курской битвы, Яссо-Кишинёвской и Корсунь-Шевченковской операций, при освобождении Харькова и Киева.

Вылетал также в районы Адриатического моря для разведки военно-морских сил Италии.

Всего за годы войны им осуществлён 151 вылет, из них 79 — в дальней разведке.

4 февраля 1944 года присвоено звание Героя Советского Союза.

Демобилизовался в 1946 году.

Научная деятельность

В мае 1946 года поступил на учёбу в Московский юридический институт (МЮИ), который окончил с отличием в 1950 году.

По окончании обучения поступил в аспирантуру.

В 1953 году защитил кандидатскую диссертацию на тему: «Уголовная ответственность за хозяйственные преступления в области промышленности».

После защиты кандидатской диссертации остался преподавать в МЮИ.

С 1954 года, в связи с объединением МЮИ и юрфака МГУ, работает на кафедре уголовного права и криминологии юридического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова.

В 1966 году защитил докторскую диссертацию на тему: «Освобождение от отбывания наказания по действующему советскому уголовному праву». С 1967 года — профессор.

В период с 1977 по 1987 год являлся заведующим кафедрой.

Направления научной деятельности: освобождение от уголовной ответственности и наказания, прогрессивная система уголовных наказаний, уголовно-исполнительное (исправительно-трудовое) право.

Участвовал в разработке законодательных актов СССР и союзных республик в области уголовно-исполнительного права.

Стоял у истоков создания телепередачи «Человек и закон».

Являлся членом многочисленных научно-консультативных советов (при Прокуратуре СССР, Верховном Суде РСФСР, Минюсте СССР и др.).

В настоящее время — член научно-консультативного совета при Верховном Суде РФ и член диссертационного совета по защите докторских диссертаций юридического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова, председатель совета ветеранов юридического факультета МГУ.

Семья, увлечения

Вдовец, есть дочь.

Увлекается классической музыкой и изобразительным искусством.

Труды

Автор более 220 научных работ, в том числе 11 монографий, в числе которых:

• Давность в советском уголовном праве. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1978. — 128 с.
• Досрочное освобождение от наказания. М.: Госюриздат, 1962. — 136 с.
• Замена уголовного наказания в процессе исполнения. М.: Юридическая литература, 1982. — 136 с.
• Освобождение от отбывания наказания. М.: Юридическая литература, 1970. — 240 с.
• Право и алкоголизм. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1987. — 160 с.
• Уголовная ответственность за хищение государственного и общественного имущества. М.: Госюриздат, 1962. — 34 с.

Автор и соавтор многочисленных учебников по уголовному и уголовно-исполнительному праву.

Награды

• Герой Советского Союза (1944);
• орден Ленина;
• орден Октябрьской Революции;
• орден Отечественной войны I степени;
• орден Отечественной войны II степени;
• орден Красной Звезды;
• медали;
• почётное звание «Заслуженный деятель науки Российской Федерации» (2000);
• почётное звание «Заслуженный профессор МГУ»;
• высшая награда МГУ — «Звезда Московского университета» (2005);
• юридическая премия «Фемида» (2009);
• общественная награда — медаль «Во славу Отечества» (2013).

Ссылки

• [az-libr.ru/index.shtml?Persons&KA0/b850e600/index Ткачевский Юрий Матвеевич].
• [www.biografija.ru/show_bio.aspx?id=125061 Ткачевский Юрий Матвеевич].
• [www.law.msu.ru/node/10572 Юбилей Юрия Матвеевича Ткачевского].

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=8315 Ткачевский, Юрий Матвеевич]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Ткачевский, Юрий Матвеевич

– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.


– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.