Ткаченко, Валентина Григорьевна

Валентина Григорьевна Ткаченко
ректор Луганского национального аграрного университета
Начало полномочий:	1996
Дата рождения:	13 декабря 1949(1949-12-13) (74 года)
Место рождения:	Ворошиловград, СССР
Научная сфера:	доктор экономических наук, профессор (лишена званий в 2015 году)
Награды:

Валенти́на Григо́рьевна Ткаче́нко (13 декабря 1949, Ворошиловград) — ректор Луганского национального аграрного университета с 1996 года, доктор экономических наук, профессор, член-корреспондент Национальной академии аграрных наук Украины, академик Академии экономических наук Украины, академик Академии гуманитарных наук России, Заслуженный работник народного образования Украины. Первая женщина-ректор среди ректоров аграрных высших учебных заведений Украины.

Биография

Окончила Ленинградский государственный университет (1974); в том же году начала работать ассистентом кафедры политэкономии Луганского сельхозинститута. В 1980 году стала доцентом, а в 1982 году — заведующей кафедрой экономической теории и маркетинга.

С 1996 года — ректор Луганского национального аграрного университета. Под её руководством институт был преобразован в национальный аграрный университет, были открыты 7 новых специальностей, появилась магистратура. Количество студентов увеличилось в 3,5 раза. Университет получил дипломом лауреата и вошёл в список 10 лучших аграрных ВУЗов Украины.

Награды

• 1986 год — медаль «Ветеран труда»
• 1986 год — Орден «Знак Почета»
• 1996 год — медаль «Отличник образования Украины»
• 1999 год — Заслуженный работник народного образования Украины.
• 2001 год — Орден «За развитие науки и образования» Международной кадровой академии
• 2001 год — Орден «10 лет независимости»
• 2001 год — Почетная грамота Верховной Рады Украины
• 2001 год — почетная награда «Святая София»
• 2002 год — Лауреат Всеукраинской программы «Лидеры регионов»

Написала 160 научных трудов.

• Орден «За заслуги» III степени
• медаль Бориса Гринченко «За личный вклад в развитие науки, за воспитание будущего поколения, многолетнюю научную и общественную деятельность»

Хобби

Любит читать художественную литературу, стихи и любит спорт.

Отрывок, характеризующий Ткаченко, Валентина Григорьевна

– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.