Навозник гигантский
 | ||||||||||||||||
| Научная классификация | ||||||||||||||||
|
||||||||||||||||
| Латинское название | ||||||||||||||||
| Synapsis tmolus Fischer von Waldheim, 1821 | ||||||||||||||||
|
|
Навозник гигантский[1][2] или тмол[3] (лат. Synapsis tmolus) — вид жуков-навозников из рода Synapsis. Самый крупный навозник Палеарктики[1]. Единственный представитель рода на территории бывшего СССР[4].
Содержание
Описание
Длина тела 36—52 мм[4]. Окраска блестяще-чёрная или тёмно-коричневая. Боковые края переднеспинки с продольными килями. Надкрылья с продольными ребрами, которые образуют ложные эпиплевры. Между швом и продольным ребром проходит 6 бороздок (7-я проходит вдоль ребра, образующего ложные эпиплевры, и плохо заметна). Половой диморфизм слабо развит. Глаза лишь частично разделены щечными выступами. Лоб с двумя бугорками. Передние углы переднеспинки выдаются вперед зубцевидно; её боковые края с продольными килями. Усики 9-члениковые. Бедра задних ног с зубчиками, находящимися посередине заднего края. Голени средних ног с двумя вершинными шпорами. Голени передних ног с 3 зубцами по наружному краю[4].
Ареал
Широко распространён в пустынях и низкогорьях Средней Азии[4].
Ареал включает: Средняя Азия и юг Казахстана. Известен из предгорий Копет-Дага, Балхыза, Ферганской долины, долин Таджикистана, предгорий Тянь-Шаня, на север доходит до хребта Каратау, Чу-Илийскнх гор и Джунгарского Алатау, северо-восточный Иран и Северный Афганистан[5].
Биология
Гигантский навозник является типично сумеречным или ночным видом, активность которого наблюдается в первой половине ночи. Максимальная активность отмечается в теплые ночи. В светлое время суток жуки, обычно сидят в норах. Спустя один-два часа после наступления темноты в теплые ночи в конце марта начинается активный лёт жуков[1]. После формирования крупных шаров, диаметров около 60 мм, закапываемых в глубоких норах в земле вся жизнедеятельность жуков сосредоточена возле этой норы.
Жуки кормятся, как правило, на свежем лошадином навозе[4], также встречаются и на фекалиях человека[1]. Найдя пригодный навоз, часть жуков сразу принимается катать шары и утаскивает их подальше от основной навозной кучи, другие — зарывают шары недалеко от кучи, а третьи — зарываются прямо под самой кучей[1]. Жуки запасают навоз для личинок, который сперва закапывается неглубоко в почву, а затем жуки углубляют нору и переносят запасы пищи вниз. Глубина нор может порой достигать 1 метра. В конце норы из навоза жуки сначала лепят «булку», в которой не долгое время проходят процессы брожения, и только потом «булка» разделяется жуками на 4—5 частей, из которых делаются «груши». Жуки довольно длительное время остаются в норах и заботятся о личинках, развивающихся в «грушах»[4]. Развитие длится 2 года[4]. Гигантский навозник — типичный норный вид. После сформирования крупных шаров в глубоких норах жизнедеятельность жуков сосредоточивается возле этой норы. Выход жуков на поверхность земли обычно связано с пополнением запасов навоза. Несмотря на хорошие летные качества, жуки обитают на небольшой территории[1].
Напишите отзыв о статье "Навозник гигантский"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 [www.zoology.dp.ua/z_05_158.html А. В. Матюхин, А. А. Матюхин, Б. Н. Пошанов — Биология и поведение гигантского навозника (Synapsis tmolus) в Южном Казахстане. Институт паразитологии РАН, Россия; Институт проблем экологии и эволюции им. А. Н. Северцова РАН, г. Москва, Россия]
- ↑ «Насекомые СССР» — Г. Н. Горностаев, М:, «Мысль», 1970
- ↑ Г. В. Николаев, В. Л. Казенас, С. В. Колов. Пластинчатоусые жуки (тип Членистоногие, класс Насекомые). Серия «Животные Казахстана в фотографиях». — Алматы: «Нур- Принт», 2013. — 192 с.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Г. В. Николаев. Пластинчатоусые жуки (Scarabaeoidea) Казахстана и Средней Азии Алма-Ата, «Наука», 1987.
- ↑ О. Н. Кабаков [www.zin.ru/ANIMALIA/Coleoptera/rus/kab_2006.htm Пластинчатоусые жуки подсемейства Scarabaeinae (Coleoptera: Scarabaeidae) фауны России и сопредельных стран.] — Москва, Товарищество научных изданий КМК, 2006. 374 стр.
Ссылки
- [www.zin.ru/animalia/coleoptera/rus/syntmoms.htm Synapsis tmolus F.-W. (Scarabaeidae) — фото М. Э. Смирнова]
Отрывок, характеризующий Навозник гигантский
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…
Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
