Тмуит

Тмуи́т (Тмуис; греч. Θμουίς, лат. Thmuis, копт. Ⲑⲙⲟⲩⲓ, егип. tꜣ mꜣw) — город в Нижнем Египте, на канале в восточной части дельты Нила, между Танисским и Мендесским рукавами. В греко-римском Египте, Тмуит стал вместо Джедета столицей 16-го нома (Хар). Расстояние между обоими городами составляет несколько сот метров. Птолемей называет Тмуит столицей Мендесского нома.

Холм с руинами Тмуита называется сейчас Телль-Тимай-эль-Амдид (араб. تل تمى الأمديد‎, Tall Timay al-Amdīd), вплотную примыкает к современному городу Тимай-эль-Амдид (ar). Это место находится в 8 км к северо-востоку от города Эс-Симбиллавейн (en:Sinbellawein), находящегося на железнодорожной линии Эз-Заказик — Эль-Мансура, проходящей в центральной части Дельты Нила.

История

В римской египетской провинции Augustamnica Prima Тмуит был местом пребывания кафедры викарного епископа, назначавшегося в столице провинции, Пелусии. В современной Коптской православной церкви Александрии Телль-эль-Тимай входит в состав канонической территории Святой Митрополии Бухейры (Тмуит и Гермополис Парва), Марьюта (Мариотиса), Мерса-Матруха (Антифры и Паракториума), Ливии (Ливиса) и Пентаполиса (Киренаики).

В IV веке н. э. Тмуит продолжал оставаться важным для Рима городом; в нём была своя администрация, причём Тмуит был выведен из-под юрисдикции префекта Александрии. Город существовал и во время арабского завоевания Египта в 641 году, позже арабы переименовали его в Аль-Мурад (Аль-Мурадех). Город исчез, возможно, после турецкого завоевания.

Епископы Тмуитские

Мишель ле Кьен называет имена девяти епископов Тмуитских, из них три последних — монофизиты раннего средневековья. В числе остальных:

• Аммоний (III век)
• св. Филей Тмуитский (ум. 305/306/307), священномученик (включён в мартиролог, память 4 февраля)
• св. Донат Тмуитский (ум. 316), его сменивший, священномученик (включён в мартиролог, память 22 мая)
• Либерий (не Кай) (1-я пол. IV века), участник Первого Никейского собора 325 года
• св. Серапион Тмуитский, (род. ок. 300 — ум. после 362), автор «Евхология Серапиона» и ряда других трудов, отчасти сохранившихся, близкий друг и помощник св. Афанасия Великого
• Птолемей (Плусиан), участник Селевкийского собора 359 года
• Муий (IV век)
• Аристовул, участник Первого Эфесского собора 431 года
• Мина, монофизит
• Илия, монофизит
• Даниил, монофизит

См. также

• Серапион Тмуитский

Источники

• Pétridès S. [oce.catholic.com/index.php?title=Thmuis Thmuis. A titular see in Augustamnica Prima] // Original Catholic Encyclopedia. — 1913.
• Baines, Malek Cultural Atlas of Ancient Egypt. — 2000. — ISBN 0-8160-4036-2.
• Hans Bonnet. Lexikon der ägyptischen Religionsgeschichte. — Hamburg, 2000. — ISBN 3-937872-08-6.
• Michel Le Quien. Oriens christianus in quatuor patriarchatus digestus, in quo exhibentur Ecclesiae patriarchae caeterique praesules totius Orientis, publié posthumément (3 vols). — Paris, 1740. — Т. II.
• Wolfgang Helck, Eberhard Otto. Lexikon der Ägyptologie. — Wiesbaden: Harrassowitz Verlag, 1999. — ISBN 3-447-04027-0.

Отрывок, характеризующий Тмуит

– Но как же это по русски сказать?..


Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.