Дао У-ди (Северная Вэй)

Император Дао У-ди ((北)魏道武帝) (371—409), личное имя Тоба Гуй (拓拔珪), ранее Тоба Шэгуй (拓拔渉珪)) — основатель китайской сяньбийской династии Северная Вэй.

Внук последнего князя Дай, Тоба Шеицзяня (拓跋什翼犍), после уничтожения государства Дай Ранней Цинь в 376 году он считал себя непосредственным наследником дайского престола.

После поражения императора Ранней Цинь Фу Цзяня от войск Цзинь в битве у реки Фэйшуй в его неудачной попытке объединения всего Китая, начался процесс распада государства Ранняя Цинь. В 386 г. Тоба Гуй возвратил себе независимость, вначале как князь Дай, впоследствии как князь Вэй, и с этого момента его государство известно под именем Северная Вэй. Поначалу Северная Вэй была вассалом государства Поздняя Янь, но к 395 г. подняла против неё восстание и к 398 г. захватила большую часть владений Поздней Янь, заняв территорию к северу от Хуанхэ. В 399 г., он объявил себя императором, и этот титул носили все правители Северной Вэй до конца её истории.

Один из его полководцев, племянник или двоюродный брат Тоба И (拓拔儀) в 399 году разорил Монголию и Сибирь.

Император Дао У-ди считается блестящим полководцем, но жестоким и непоследовательным правителем, особенно в конце правления. В 409 году, когда он собирался убить свою наложницу Хэлань, его сын от Хэлань, Тоба Шао (拓拔紹), князь Цинхэ, убил его, однако вскоре был побеждён наследником престола Тоба Сы, который затем взошёл на престол как император Мин Юань (明元帝).

Отрывок, характеризующий Дао У-ди (Северная Вэй)

Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.