Тобольская операция

Тобольская операция
Основной конфликт: Гражданская война в России
Дата	1 сентября — 2 октября 1919 года
Место	Сибирь
Итог	Победа Русской армии
Противники
Восточный фронт Русской армии 5-я армия РККА 3-я армия РККА
Командующие
М. К. Дитерихс М. Н. Тухачевский М. И. Алафузо
Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
ок. 20 тыс. бойцов ок. 20 тыс. бойцов

Тобо́льская опера́ция (Тобольский прорыв) — последняя наступательная операция Восточного фронта Русской армии адмирала А. В. Колчака против сил РККА.

Военно-политическая обстановка накануне операции

Ожесточенные бои в междуречье Тобола и Ишима развернулись на фронте протяжённостью свыше 400 км. 20 августа красные форсировали Тобол и за 10 дней продвинулись на 130—180 км.

Летние неудачи Русской армии адмирала Колчака, отступившей за реку Тобол, способствовали реорганизации фронта и объединению Сибирской армии и Западной армии генералом М. К. Дитерихсом, назначенным Главнокомандующим Восточным фронтом.

В результате реорганизации были организованы новые армии и группы войск:

• 1-я армия под командованием генерала Пепеляева
  (переформирована из бывшей Сибирской армии)
• 2-я армия под командованием генерала Лохвицкого
• 3-я армия под командованием генерала Сахарова
• Волжская группа под командованием генерала Каппеля
• Уфимская группа под командованием генерала Войцеховского
• Уральская группа под командованием генерала Кругловского

(переформированы на основе бывшей Западной армии и резервов фронта)

• Оренбургская армия атамана генерала Дутова
• 2-й Отдельный Степной корпус генерала Ерофеева

Первоначальными задачами генерала Дитерихса на посту Главнокомандующего фронтом были: дать войскам возможность серьёзного отдыха на занимаемых ими позициях между реками Тобол и Ишим, укомплектовать части, снабдить их всем необходимым, упорядочить тылы и подготовить армии к переходу в наступление, намеченному на начало сентября 1919 года.

Планы сторон

Верховный правитель лично запланировал ряд десантных операций. Адмирал Колчак, планируя последнее наступление трёх своих армий и действия Обь-Иркутской флотилии, рассчитывал доплыть до Тюмени.

План Главнокомандующего генерала Дитерихса был выполнен по всем канонам военного искусства, стратегически продуман и тактически просчитан. Наступление было намечено силами 1-й, 2-й и 3-й армий в пространстве между Ишимом и Тоболом с нанесением главного удара левым флангом, где 3-я армия уже была выдвинута уступом вперед и был сконцентрирован Отдельный Сибирский Казачий корпус конницы, сформированный в августе 1919 года путём мобилизации («сполоха») Сибирского казачьего войска под командованием самого войскового атамана Сибирского Казачьего Войска генерала П. П. Иванова-Ринова.

1-я Сибирская армия генерала Пепеляева наступала вдоль железной дороги Омск—Ишим—Тюмень, сковывая части 3-й Советской армии.

2-я Сибирская армия генерала Лохвицкого наносила удар наиболее мощной и опасной 5-й Советской армии с правого фланга в её тыл.

Фронтальный удар по 5-й Советской армии наносила 3-я Армия генерала Сахарова — вдоль линии железной дороги Омск-Петропавловск-Курган.

Степная группа под командованием генерала Лебедева прикрывала левый фланг 3-й Армии Сахарова.

На казачий конный корпус Иванова-Ринова возлагались особые надежды. Он наносил самый важный удар с левого фланга в тыл 5-й Советской армии. Подобно знаменитому «Мамонтовскому рейду» по тылам Южного фронта большевиков, казаки Иванова-Ринова должны были проникнуть глубоко в тылы 5-й Советской армии, способствуя её глубокому окружению; внести панику в ряды красных, при отступлениях устойчивостью не отличавшихся.

По расчету генерала Дитерихса наступление Русской армии должно было быть неожиданным и внезапным, так как советское командование было в это время уверено в небоеспособности белого Восточного фронта и даже начало переброску своих дивизий на Юг против армий генерала Деникина, ведущих в соответствии с «Московской Директивой» свой Поход на Москву. Наступление Русской армии планировалось при этом одновременным по всему фронту, растянутому на 400 км.

При подготовке наступления на Тоболе пять дивизий были заранее оттянуты к Петропавловску и пополнены, после чего они неожиданно нанесли красным удар из глубины расположения.

Ход сражения

1 сентября 1919 года армии Восточного фронта белых перешли в своё последнее наступление, ко 2 октября выйдя на линию реки Тобол. Однако в ходе наступления были быстро израсходованы имеющиеся пополнения. Части понесли тяжелые потери, которые не могли быть вовремя восполнены.

Наиболее успешно развивалось наступление 3-й Армии и Сибирского Казачьего корпуса. В боях с 1 по 9 сентября, после предшествовавшего им длительного и тяжелого отступления, 3-я Армия перешла в наступление, довольно быстро сбила с фронта 5-ю Советскую армию и разбила противостоящие ей части 26-й, 27-й, 5-й и 35-й большевистских дивизий, оказав своим ударом на севере помощь 2-й армии. Иностранные наблюдатели констатировали, что «войска дрались блестяще». За успешное наступление генерал Сахаров был награждён орденом Святого Георгия 3-й степени, Иванов-Ринов — орденом Святого Георгия 4-й степени. Отличились в боях и соединения под командованием генерал-майора В. И. Волкова.

По словам очевидцев, дух армий Восточного фронта был на высоте, а наиболее примечательным тактическим эпизодом был бой у Петухово, где Русская армия взяла много пленных и штаб бригады РККА вместе с начальством.

Большевики были разбиты и отброшены за Курган, они поспешно отступали за реку Тобол, оставляя большие военные трофеи.

Генерал Дитерихс понимал, что для закрепления достигнутого успеха необходим завершающий удар казачьей конницы по большевистскому тылу. Эту идею поддерживал генерал Иванов-Ринов.

Адмирал Колчак, остро переживавший предшествовавшие военные неудачи, распорядился направить казакам Иванова-Ринова деньги и военное снаряжение. Однако вместо обещанных Верховному Правителю новоявленным казачьим атаманом 18 тыс. шашек Сибирское казачье войско выставило менее половины.

Части под командованием Дитерихса вышли к Тоболу, но, не получив подкреплений, остановились. Вскоре выяснилось, что 2-я Армия не может развить наступление, а 1-я Армия в состоянии лишь удерживать против себя полки 3-й советской армии.

Что касается действий конной группы Иванова-Ринова — Сибирского Казачьего корпуса, то, получив задачу порвать фронт большевиков выходом по их тылам к г. Кургану на реку Тобол, казачья конница первоначально имела крупный успех, разгромив две дивизии 5-й Советской армии и захватив значительное количество пленных, оружия и других трофеев. Этим успехом закончился наступательный порыв кавалерии, не выполнившей задачу стремительного выхода к Кургану и так и не вышедшей в рейд по тылам красных.

Узнав о срыве рейда конницы, Дитерихс был крайне раздражен и распорядился немедленно отрешить генерала Иванова-Ринова от должности.

Наступление Русской армии завершилось на линии реки Тобол, и белые войска начали укрепляться на правом берегу реки. Красные закрепились на левом берегу реки. По оценке советского военного историка Н. Е. Какурина в результате Тобольской операции Российской армии 5-я Советская армия утратила значительную часть завоеванной было территории и отступила за реку Тобол.

Потери наносившей основной удар 3-й армии адмирала Колчака были немалыми — более 18½ тыс. убитых и раненых. Четыре из шести советских дивизий, игравших главную роль в сражении, потеряли около 15 тыс. бойцов.

Итоги

Предварительная цель операции белыми была достигнута и советские войска отступили на 150—200 км, лишились практически всего завоеванного ими в августе 1919 года пространства между Ишимом и Тоболом, потери красных составили около 20 тыс. человек, но самое главное — была сорвана отправка против ведущих наступление на Москву ВСЮР генерала Деникина двух советских дивизий.

20 сентября генерал Дитерихс издал директиву о долгосрочных планах подготовки стратегических резервов. Убыль в действующей армии должна была пополняться за счет мобилизаций в Омском и Иркутском военных округах. Также предписывалось ускорить формирование дружин Братства Святого Креста в Омском и Иркутском округах.

Успех армиями Восточного фронта был достигнут, однако не в том масштабе, как планировал генерал Дитерихс. 5-я армия потерпела поражение, однако разгромлена не была, как это предполагалось при успехе рейда сибирских казаков.

Смелый замысел адмирала Колчака не допустить отхода красных, окружить и уничтожить их путём быстрой перевозки частей по рекам и высадки десантов во взаимодействии с конницей фронтально наступающих армий был сорван. В случае успеха белые окружили бы 29-ю, 30-ю и 51-ю стрелковые дивизии красных. Несмотря на срыв плана Верховного главнокомандующего, белые были довольно близко к разгрому 3-й Красной армии. Именно поэтому советские военные историки Тобольско-Петропавловскую операцию рассматривали исключительно фрагментами, подробно описывая бои лишь только 5-й армии.

Литература

• Цветков В. Ж. «Генерал Дитерихс»
• Белое движение. Поход от Тихого Дона до Тихого океана. — М.: Вече, 2007. — 378 с. — (За веру и верность). — ISBN 978-5-9533-1988-1
• Новиков П. А. [books.google.ru/books/about/Гражданская_война_в_В.html?id=K4kjAQAAIAAJ&redir_esc=y Гражданская война в Восточной Сибири] / Под ред. В. А. Благово, С. А. Сапожникова. — М.: Центрполиграф, 2005. — 415 с. — ISBN 5-9524-1400-1.

Отрывок, характеризующий Тобольская операция

– Вот тут сейчас, – сказала девка, и, пробежав двор, она отворила калитку в тесовом заборе и, остановившись, указала Пьеру на небольшой деревянный флигель, горевший светло и жарко. Одна сторона его обрушилась, другая горела, и пламя ярко выбивалось из под отверстий окон и из под крыши.
Когда Пьер вошел в калитку, его обдало жаром, и он невольно остановился.
– Который, который ваш дом? – спросил он.
– О о ох! – завыла девка, указывая на флигель. – Он самый, она самая наша фатера была. Сгорела, сокровище ты мое, Катечка, барышня моя ненаглядная, о ох! – завыла Аниска при виде пожара, почувствовавши необходимость выказать и свои чувства.
Пьер сунулся к флигелю, но жар был так силен, что он невольна описал дугу вокруг флигеля и очутился подле большого дома, который еще горел только с одной стороны с крыши и около которого кишела толпа французов. Пьер сначала не понял, что делали эти французы, таскавшие что то; но, увидав перед собою француза, который бил тупым тесаком мужика, отнимая у него лисью шубу, Пьер понял смутно, что тут грабили, но ему некогда было останавливаться на этой мысли.
Звук треска и гула заваливающихся стен и потолков, свиста и шипенья пламени и оживленных криков народа, вид колеблющихся, то насупливающихся густых черных, то взмывающих светлеющих облаков дыма с блестками искр и где сплошного, сноповидного, красного, где чешуйчато золотого, перебирающегося по стенам пламени, ощущение жара и дыма и быстроты движения произвели на Пьера свое обычное возбуждающее действие пожаров. Действие это было в особенности сильно на Пьера, потому что Пьер вдруг при виде этого пожара почувствовал себя освобожденным от тяготивших его мыслей. Он чувствовал себя молодым, веселым, ловким и решительным. Он обежал флигелек со стороны дома и хотел уже бежать в ту часть его, которая еще стояла, когда над самой головой его послышался крик нескольких голосов и вслед за тем треск и звон чего то тяжелого, упавшего подле него.
Пьер оглянулся и увидал в окнах дома французов, выкинувших ящик комода, наполненный какими то металлическими вещами. Другие французские солдаты, стоявшие внизу, подошли к ящику.
– Eh bien, qu'est ce qu'il veut celui la, [Этому что еще надо,] – крикнул один из французов на Пьера.
– Un enfant dans cette maison. N'avez vous pas vu un enfant? [Ребенка в этом доме. Не видали ли вы ребенка?] – сказал Пьер.
– Tiens, qu'est ce qu'il chante celui la? Va te promener, [Этот что еще толкует? Убирайся к черту,] – послышались голоса, и один из солдат, видимо, боясь, чтобы Пьер не вздумал отнимать у них серебро и бронзы, которые были в ящике, угрожающе надвинулся на него.
– Un enfant? – закричал сверху француз. – J'ai entendu piailler quelque chose au jardin. Peut etre c'est sou moutard au bonhomme. Faut etre humain, voyez vous… [Ребенок? Я слышал, что то пищало в саду. Может быть, это его ребенок. Что ж, надо по человечеству. Мы все люди…]
– Ou est il? Ou est il? [Где он? Где он?] – спрашивал Пьер.
– Par ici! Par ici! [Сюда, сюда!] – кричал ему француз из окна, показывая на сад, бывший за домом. – Attendez, je vais descendre. [Погодите, я сейчас сойду.]
И действительно, через минуту француз, черноглазый малый с каким то пятном на щеке, в одной рубашке выскочил из окна нижнего этажа и, хлопнув Пьера по плечу, побежал с ним в сад.
– Depechez vous, vous autres, – крикнул он своим товарищам, – commence a faire chaud. [Эй, вы, живее, припекать начинает.]
Выбежав за дом на усыпанную песком дорожку, француз дернул за руку Пьера и указал ему на круг. Под скамейкой лежала трехлетняя девочка в розовом платьице.
– Voila votre moutard. Ah, une petite, tant mieux, – сказал француз. – Au revoir, mon gros. Faut etre humain. Nous sommes tous mortels, voyez vous, [Вот ваш ребенок. А, девочка, тем лучше. До свидания, толстяк. Что ж, надо по человечеству. Все люди,] – и француз с пятном на щеке побежал назад к своим товарищам.
Пьер, задыхаясь от радости, подбежал к девочке и хотел взять ее на руки. Но, увидав чужого человека, золотушно болезненная, похожая на мать, неприятная на вид девочка закричала и бросилась бежать. Пьер, однако, схватил ее и поднял на руки; она завизжала отчаянно злобным голосом и своими маленькими ручонками стала отрывать от себя руки Пьера и сопливым ртом кусать их. Пьера охватило чувство ужаса и гадливости, подобное тому, которое он испытывал при прикосновении к какому нибудь маленькому животному. Но он сделал усилие над собою, чтобы не бросить ребенка, и побежал с ним назад к большому дому. Но пройти уже нельзя было назад той же дорогой; девки Аниски уже не было, и Пьер с чувством жалости и отвращения, прижимая к себе как можно нежнее страдальчески всхлипывавшую и мокрую девочку, побежал через сад искать другого выхода.


Когда Пьер, обежав дворами и переулками, вышел назад с своей ношей к саду Грузинского, на углу Поварской, он в первую минуту не узнал того места, с которого он пошел за ребенком: так оно было загромождено народом и вытащенными из домов пожитками. Кроме русских семей с своим добром, спасавшихся здесь от пожара, тут же было и несколько французских солдат в различных одеяниях. Пьер не обратил на них внимания. Он спешил найти семейство чиновника, с тем чтобы отдать дочь матери и идти опять спасать еще кого то. Пьеру казалось, что ему что то еще многое и поскорее нужно сделать. Разгоревшись от жара и беготни, Пьер в эту минуту еще сильнее, чем прежде, испытывал то чувство молодости, оживления и решительности, которое охватило его в то время, как он побежал спасать ребенка. Девочка затихла теперь и, держась ручонками за кафтан Пьера, сидела на его руке и, как дикий зверек, оглядывалась вокруг себя. Пьер изредка поглядывал на нее и слегка улыбался. Ему казалось, что он видел что то трогательно невинное и ангельское в этом испуганном и болезненном личике.
На прежнем месте ни чиновника, ни его жены уже не было. Пьер быстрыми шагами ходил между народом, оглядывая разные лица, попадавшиеся ему. Невольно он заметил грузинское или армянское семейство, состоявшее из красивого, с восточным типом лица, очень старого человека, одетого в новый крытый тулуп и новые сапоги, старухи такого же типа и молодой женщины. Очень молодая женщина эта показалась Пьеру совершенством восточной красоты, с ее резкими, дугами очерченными черными бровями и длинным, необыкновенно нежно румяным и красивым лицом без всякого выражения. Среди раскиданных пожитков, в толпе на площади, она, в своем богатом атласном салопе и ярко лиловом платке, накрывавшем ее голову, напоминала нежное тепличное растение, выброшенное на снег. Она сидела на узлах несколько позади старухи и неподвижно большими черными продолговатыми, с длинными ресницами, глазами смотрела в землю. Видимо, она знала свою красоту и боялась за нее. Лицо это поразило Пьера, и он, в своей поспешности, проходя вдоль забора, несколько раз оглянулся на нее. Дойдя до забора и все таки не найдя тех, кого ему было нужно, Пьер остановился, оглядываясь.
Фигура Пьера с ребенком на руках теперь была еще более замечательна, чем прежде, и около него собралось несколько человек русских мужчин и женщин.
– Или потерял кого, милый человек? Сами вы из благородных, что ли? Чей ребенок то? – спрашивали у него.
Пьер отвечал, что ребенок принадлежал женщине и черном салопе, которая сидела с детьми на этом месте, и спрашивал, не знает ли кто ее и куда она перешла.
– Ведь это Анферовы должны быть, – сказал старый дьякон, обращаясь к рябой бабе. – Господи помилуй, господи помилуй, – прибавил он привычным басом.
– Где Анферовы! – сказала баба. – Анферовы еще с утра уехали. А это либо Марьи Николавны, либо Ивановы.
– Он говорит – женщина, а Марья Николавна – барыня, – сказал дворовый человек.
– Да вы знаете ее, зубы длинные, худая, – говорил Пьер.
– И есть Марья Николавна. Они ушли в сад, как тут волки то эти налетели, – сказала баба, указывая на французских солдат.
– О, господи помилуй, – прибавил опять дьякон.
– Вы пройдите вот туда то, они там. Она и есть. Все убивалась, плакала, – сказала опять баба. – Она и есть. Вот сюда то.
Но Пьер не слушал бабу. Он уже несколько секунд, не спуская глаз, смотрел на то, что делалось в нескольких шагах от него. Он смотрел на армянское семейство и двух французских солдат, подошедших к армянам. Один из этих солдат, маленький вертлявый человечек, был одет в синюю шинель, подпоясанную веревкой. На голове его был колпак, и ноги были босые. Другой, который особенно поразил Пьера, был длинный, сутуловатый, белокурый, худой человек с медлительными движениями и идиотическим выражением лица. Этот был одет в фризовый капот, в синие штаны и большие рваные ботфорты. Маленький француз, без сапог, в синей шипели, подойдя к армянам, тотчас же, сказав что то, взялся за ноги старика, и старик тотчас же поспешно стал снимать сапоги. Другой, в капоте, остановился против красавицы армянки и молча, неподвижно, держа руки в карманах, смотрел на нее.
– Возьми, возьми ребенка, – проговорил Пьер, подавая девочку и повелительно и поспешно обращаясь к бабе. – Ты отдай им, отдай! – закричал он почти на бабу, сажая закричавшую девочку на землю, и опять оглянулся на французов и на армянское семейство. Старик уже сидел босой. Маленький француз снял с него последний сапог и похлопывал сапогами один о другой. Старик, всхлипывая, говорил что то, но Пьер только мельком видел это; все внимание его было обращено на француза в капоте, который в это время, медлительно раскачиваясь, подвинулся к молодой женщине и, вынув руки из карманов, взялся за ее шею.
Красавица армянка продолжала сидеть в том же неподвижном положении, с опущенными длинными ресницами, и как будто не видала и не чувствовала того, что делал с нею солдат.
Пока Пьер пробежал те несколько шагов, которые отделяли его от французов, длинный мародер в капоте уж рвал с шеи армянки ожерелье, которое было на ней, и молодая женщина, хватаясь руками за шею, кричала пронзительным голосом.
– Laissez cette femme! [Оставьте эту женщину!] – бешеным голосом прохрипел Пьер, схватывая длинного, сутоловатого солдата за плечи и отбрасывая его. Солдат упал, приподнялся и побежал прочь. Но товарищ его, бросив сапоги, вынул тесак и грозно надвинулся на Пьера.
– Voyons, pas de betises! [Ну, ну! Не дури!] – крикнул он.
Пьер был в том восторге бешенства, в котором он ничего не помнил и в котором силы его удесятерялись. Он бросился на босого француза и, прежде чем тот успел вынуть свой тесак, уже сбил его с ног и молотил по нем кулаками. Послышался одобрительный крик окружавшей толпы, в то же время из за угла показался конный разъезд французских уланов. Уланы рысью подъехали к Пьеру и французу и окружили их. Пьер ничего не помнил из того, что было дальше. Он помнил, что он бил кого то, его били и что под конец он почувствовал, что руки его связаны, что толпа французских солдат стоит вокруг него и обыскивает его платье.