Тогоев, Николай Борисович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Николай Борисович Тогоев
Дата рождения

1 мая 1923(1923-05-01)

Место рождения

Хабаровский край

Дата смерти

23 сентября 1987(1987-09-23) (64 года)

Место смерти

Волгоградская область

Принадлежность

СССР СССР

Сражения/войны

Великая Отечественная война

Награды и премии

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Николай Борисович Тогоев (01.05.1923, Хабаровский край — 23.09.1987, Волгоградская область) — командир миномётного расчёта 142-го гвардейского стрелкового полка 47-й гвардейской стрелковой дивизии 8-й гвардейской армии 1-го Белорусского фронта, гвардии старший сержант.



Биография

Родился 1 мая 1923 года в городе Благовещенске Хабаровского края в семье осетина-дигорца Бориса (Будзи) Елкановича Тогоева. Работал в Амурской области на стройках Шимановского района.

В Красную Армию призван в январе 1942 года. По окончании учебного подразделения, в боях Великой Отечественной войны с июня 1942 года.

Командир миномётного расчёта 142-го гвардейского стрелкового полка гвардии сержант Николай Тогоев отличился в боях с 18 июля по 14 августа 1944 года, в ходе которых истребил свыше взвода вражеской пехоты, подавил пять пулемётных точек, подбил два автомобиля с боеприпасами.

Приказом по 47-й гвардейской стрелковой дивизии от 18 октября 1944 года за мужество и отвагу проявленные в боях гвардии сержант Тогоев Николай Борисович награждён орденом Славы 3-й степени.

14-17 января 1945 года в ходе боев близ польского города Лодзь командир миномётного расчёта 142-го гвардейского стрелкового полка гвардии старший сержант Николай Тогоев вместе с вверенным ему расчётом поразил свыше двух десятков солдат, подавил три пулемётные точки, вывел из строя миномёт и две неприятельские пушки.

Приказом по 8-й гвардейской армии от 4 февраля 1945 года за мужество и отвагу проявленные в боях гвардии старший сержант Тогоев Николай Борисович награждён орденом Славы 2-й степени.

За время боев на одерском плацдарме в районе города Кюстрин с 3 по 13 марта 1945 года миномётный расчёт гвардии старшего сержанта Николая Тогоева уничтожил значительное количество противников, подавил семь пулемётных точек, вывел из строя штурмовое орудие.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 мая 1946 года за образцовое выполнение заданий командования в боях с немецко-вражескими захватчиками гвардии старший сержант Тогоев Николай Борисович награждён орденом Славы 1-й степени, став полным кавалером ордена Славы.

В 1947 году уволен в запас. Работал на строительстве Волжской гидроэлектростанции. Жил в городе Волжский Волгоградской области. Скончался 23 сентября 1987 года. Похоронен на центральном кладбище в городе Волжский.

Награждён орденами Отечественной войны 1-й степени, Славы 1-й, 2-й, 3-й степени, медалями.

ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ

6 августа 2016 г. на Аллее Славы города Дигора (Северная Осетия) открыли бюст полному кавалеру ордена Славы Н.Б. Тогоеву. Открывали бюст Герой России Руслан Нальгиев.

Напишите отзыв о статье "Тогоев, Николай Борисович"

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=11271 Николай Борисович Тогоев]. Сайт «Герои Страны». Проверено 25 августа 2014.

Литература

Отрывок, характеризующий Тогоев, Николай Борисович

Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.

Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.