Тоидзе, Моисей Иванович
Моисей Тоидзе | |||||
Имя при рождении: |
Моисей Иванович Тоидзе | ||||
---|---|---|---|---|---|
Дата рождения: | |||||
Место рождения: | |||||
Дата смерти: | |||||
Место смерти: | |||||
Гражданство: | |||||
Жанр: |
сюжетный исторический, портрет | ||||
Учёба: | |||||
Стиль: | |||||
Влияние: | |||||
Награды: |
| ||||
Звания: |
Моисе́й Ива́нович Тои́дзе (21 января 1871, Тифлис, Российская Империя — 17 июня 1953, Тбилиси, СССР) — советский грузинский и российский живописец, педагог, профессор. Ученик Ильи Репина.
Академик АХ СССР (1947). Народный художник СССР (1953)[1]. Герой Труда (1932).
Биография
Родился в Тифлисе.
В 1896—1899 гг. учился в Императорской академии художеств (мастерская академика Ильи Репина).
В 1899 году вернулся в Тифлис. Участвовал в подпольной революционной деятельности. После Октябрьской революции организовал Народную художественную студию.
В 1930—1953 гг. — профессор Тбилисской академии художеств. Среди его учеников: народный художник СССР Уча Джапаридзе, Ираклий Тоидзе и другие.
Моисей Тоидзе скончался 17 июня 1953 года, похоронен в Тбилиси.
Семья
- Сын — Ираклий Моисеевич Тоидзе, график, лауреат четырёх Сталинских премий, автор знаменитого плаката «Родина — мать зовет!».
- Сын — Георгий Моисеевич Тоидзе, скульптор.
- Внучка — Нателла Геогриевна Тоидзе, живописец, Заслуженный художник РФ, академик РАХ.
- Дочь — Александра Моисеевна Тоидзе, актриса театра и кино, Народная артистка Грузинской ССР.
Основные произведения
- «Мцхетоба», 1899—1901
- Портрет старика-еврея, 1902
- Портрет матери, 1904
- «Счастливая жизнь», 1934
- «Письмо с фронта», 1942
- «Песнь победы», 1948
- и другие
Награды
Напишите отзыв о статье "Тоидзе, Моисей Иванович"
Примечания
- ↑ [semenovgallery.ru/persons/toidze Тоидзе Моисей (Мосе) Иванович]
Ссылки
[bse.sci-lib.com/article111027.html Моисей Тоидзе в Большой Советской энциклопедии]
Отрывок, характеризующий Тоидзе, Моисей Иванович
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.