Тойдт, Вильгельм
| Вильгельм Тойдт | |
| Wilhelm Teudt | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: |
Бергкирхен, княжество Шаумбург-Липпе |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
Вильгельм Тойдт (нем. Wilhelm Teudt, 7 декабря 1860, Бергкирхен — 5 января 1942, Детмольд) — немецкий теолог и псевдоучёный, руководящий сотрудник Аненербе.
Содержание
Биография
Изучал теологию в Берлине, Лейпциге, Тюбингене и Бонне. В 1885 г. стал пастором в Шаумбург-Липпе. В 1895—1908 гг. возглавлял церковную миссию во Франкфурте-на-Майне. С 1908 г. управляющий делами Союза по изучению естествознания им. Кеплера. В 1909 г. опубликовал книгу «В интересах науки», в которой подвергал критике теории Эрнста Геккеля. Участник Первой мировой войны.
В 1921 г. основал в Детмольде Союз херусков — подгруппу организации Эшериха. В 1928—1929 гг. руководил местной группой антисемитского Германского союза. На протяжении 1920-х гг. Тойдт занимался историей германцев и в 1928 г. основал Объединение друзей германской древней истории, а затем и журнал «Germanien». Некоторое время был членом Германской национальной народной партии.
После прихода к власти нацистов вступил в НСДАП. Поддерживал контакты с Альфредом Розенбергом и Генрихом Гиммлером, однако затем склонился в сторону последнего. Так, Тойдт объявил территорию к юго-западу от Детмольда «священной рощей воспоминаний», в связи с чем Гиммлер тут же указал на это пространство как на «мировоззренческую сферу интересов СС»[1]. С 1935 г. профессор. В 1936—1938 гг. возглавлял учебно-исследовательский отдел германистики Аненербе, однако в результате конфликта с Гиммлером вышел из общества. В 1939 г. основал в Детмольде Общество Оснингсмарка.
Согласно учению Тойдта, древние германцы имели высокоразвитую культуру ещё до соприкосновения с римлянами и западными франками. Христианизация Германии означала слом этой древней культуры. Также, по мнению Тойдта, преобладающим материалом у германцев было дерево — по этой причине не сохранилось памятников искусства германской древности; Экстернштайне (группу утёсов из песчаника в Тевтобургском Лесу) Тойдт считал произведением германцев, призванным изображать ирминсуль, мировое древо.
Теории Тойдта оказали влияние на эзотерические и неоязыческие круги.
Напишите отзыв о статье "Тойдт, Вильгельм"
Примечания
- ↑ Uta Halle: «Die Externsteine sind bis auf weiteres germanisch!». Prähistorische Archäologie im Dritten Reich. Verlag für Regionalgeschichte, Bielefeld 2002, S. 72.
Награды
- Медаль Гёте в области науки и искусства (1940)
Сочинения
- Nationale Ansiedlung und Wohnungsreform. o.O. (Frankfurt) 1899 (Gemeinsam mit J. Latscha).
- Im Interesse der Wissenschaft. Haeckels Fälschungen und die 46 Zoologen. Naturwissenschaftlicher Verlag des Keplerbundes, Godesberg 1909.
- Die deutsche Sachlichkeit und der Weltkrieg. Ein Beitrag zur Völkerseelenkunde. Godesberg 1917.
- Germanische Heiligtümer. Beiträge zur Aufdeckung der Vorgeschichte, ausgehend von den Externsteinen, den Lippequellen und der Teutoburg. Eugen Diederichs Verlag, Jena 1929—1936.
- Gottlieder für deutsche Menschen. Leipzig 1934.
- Wilhelm Teudt im Kampf um die Germanenehre. Eine Auswahl von Teudts Schriften. Verlag von Velhagen & Klasing, Bielefeld und Leipzig 1940.
Литература
- Uta Halle: «Die Externsteine sind bis auf weiteres germanisch!». Prähistorische Archäologie im Dritten Reich. Verlag für Regionalgeschichte, Bielefeld 2002.
- Harald Lönnecker: Zwischen Esoterik und Wissenschaft — die Kreise des «völkischen Germanenkundlers» Wilhelm Teudt. In: Einst und Jetzt, Jahrbuch des Vereins für corpsstudentische Geschichtsforschung 49 (2004), S. 265—294.
- Iris Schäferjohann-Bursian: Wilhelm Teudt im Detmold der 1920er Jahre — seine Suche nach Orientierung. In: 'Hermann Niebuhr/Andreas Ruppert (Hrsg.): 'Krieg — Revolution — Republik. Detmold 1914—1933. Bielefeld 2007, S. 415—458.
Отрывок, характеризующий Тойдт, Вильгельм
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
