Токмакова, Ирина Петровна

Ирина Токмакова
Имя при рождении:	Ирина Петровна Манукова
Род деятельности:	детский поэт, прозаик, переводчик
Дебют:	книга стихов «Деревья»
Премии:
[www.lib.ru/TALES/TOKMAKOWA/ Произведения на сайте Lib.ru]

Ири́на Петро́вна Токмако́ва (родилась 3 марта 1929 года) — детский поэт и прозаик, переводчик детских стихов, лауреат Государственной премии России за произведения для детей и юношества (за книгу «Счастливого пути!»). Её перу принадлежат несколько образовательных повестей-сказок для детей дошкольного возраста и классические переводы английских и шведских фольклорных стихов. Жена художника-иллюстратора Льва Токмакова.

Биография

Родилась в Москве. Отец — Пётр Карпович Мануков (Перч Карапетович Манукян), армянин, инженер-электротехник, мать — Лидия Александровна Дилигенская, русская, из семьи священнослужителей, детский врач, заведовала «Домом подкидышей».[www.solidarnost.org/thems/znamenitost/znamenitost_2691.html]

С детства писала стихи, но считала, что литературных способностей у неё нет, поэтому выбрала профессию лингвиста. В 1953 году окончила филологический факультет МГУ, училась в аспирантуре по общему и сравнительному языкознанию. Одновременно работала переводчиком.

Художественные переводы детских стихов начались с того, что в Россию приехал по делам шведский энергетик господин Боргквист, который, познакомившись с молодой переводчицей, узнал, что она любит шведскую поэзию, а позже прислал ей для маленького сына сборник шведских народных детских песенок. Первые переводы стихов делались для личного употребления, но муж, Лев Токмаков, отнёс их в издательство, и они были приняты.

Через год вышла первая книжка собственных стихов — «Деревья», — сделанная вместе со Львом Токмаковым.

Произведения для детей

• «Времена года», 1962 (сборник стихов)
• «Сосны шумят», 1966
• «Сказка про Сазанчика», 1970 (сборник стихов)
• «Женька-совёнок», 1970 (пьеса)
• «На родной земле: Предание», 1975
• «Летний ливень», 1980 (сборник стихов)
• «Заколдованное копытце», 1981 (пьеса)
• «Может, нуль не виноват?», 1984
• «Счастливого пути...», 1985
• «И настанет веселое утро», 1986 (повесть-сказка)
• «Счастливо, Ивушкин!», 1991 (повесть-сказка)
• «Чародейка»
• «Счастливо, Ивушкин!»
• «Плим», версия для радиоспектакля 2013 (повесть-сказка)

и многие другие.

Переводы

• Алиса в волшебной стране
• Ветер в ивах
• Винни-Пух и его друзья
• Внутри компьютера
• Волшебный камень Бризингамена
• Гномик ищет невесту
• Гномобиль
• Космические демоны
• Маленькие тролли и большое наводнение
• Мио, мой Мио!
• Муми-тролль и страшная комета
• Муми-тролль и шляпа Чародея
• Питер Пэн (пересказ)
• Питер Пэн в Кенсингтонском саду (пересказ)
• Питер-Кролик и другие
• Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями (пересказ)
• Пыльца фей и заколдованный остров
• Три поросёнка

Награды

Лауреат Российской литературной премии имени Александра Грина (2002).

Ссылки

• [publ.lib.ru/ARCHIVES/T/TOKMAKOVA_Irina_Petrovna/_Tokmakova_I.P..html Произведения Токмаковой И. П.]
• [www.bibliogid.ru/authors/pisateli/tokmakova Статья об Ирине Токмаковой] (недоступная ссылка с 11-03-2014 (3691 день)) на BiblioГИДе
• [www.bibliogid.ru/authors/pisateli/tokmakova2.html Текстография Ирины Токмаковой] (недоступная ссылка с 11-03-2014 (3691 день))
• [sloblib.narod.ru/grin/konkyrs/takmakova.htm Интервью]

Отрывок, характеризующий Токмакова, Ирина Петровна

– Да, да, это правда, – сказал Пьер, весело улыбаясь. – Да, да, мне ничего этого не нужно. Я от разоренья стал гораздо богаче.
Но в январе приехал Савельич из Москвы, рассказал про положение Москвы, про смету, которую ему сделал архитектор для возобновления дома и подмосковной, говоря про это, как про дело решенное. В это же время Пьер получил письмо от князя Василия и других знакомых из Петербурга. В письмах говорилось о долгах жены. И Пьер решил, что столь понравившийся ему план управляющего был неверен и что ему надо ехать в Петербург покончить дела жены и строиться в Москве. Зачем было это надо, он не знал; но он знал несомненно, что это надо. Доходы его вследствие этого решения уменьшались на три четверти. Но это было надо; он это чувствовал.
Вилларский ехал в Москву, и они условились ехать вместе.
Пьер испытывал во все время своего выздоровления в Орле чувство радости, свободы, жизни; но когда он, во время своего путешествия, очутился на вольном свете, увидал сотни новых лиц, чувство это еще более усилилось. Он все время путешествия испытывал радость школьника на вакации. Все лица: ямщик, смотритель, мужики на дороге или в деревне – все имели для него новый смысл. Присутствие и замечания Вилларского, постоянно жаловавшегося на бедность, отсталость от Европы, невежество России, только возвышали радость Пьера. Там, где Вилларский видел мертвенность, Пьер видел необычайную могучую силу жизненности, ту силу, которая в снегу, на этом пространстве, поддерживала жизнь этого целого, особенного и единого народа. Он не противоречил Вилларскому и, как будто соглашаясь с ним (так как притворное согласие было кратчайшее средство обойти рассуждения, из которых ничего не могло выйти), радостно улыбался, слушая его.


Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.
Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.