Толанд, Грегг

Грегг Толанд
Gregg Toland
Грегг Толанд в период работы над картиной «Жена епископа», 1947 год
Имя при рождении:	Gregg Wesley Toland
Дата рождения:	29 мая 1904(1904-05-29)
Место рождения:	Чарлстон, Иллинойс, США
Дата смерти:	26 сентября 1948(1948-09-26) (44 года)
Место смерти:	Лос-Анджелес, США
Гражданство:	США США
Профессия:	кинооператор
Награды:	«Оскар» (1939)

Грегг Толанд (англ. Gregg Toland, 29 мая 1904, Чарльстон, Иллинойс — 26 сентября 1948, Лос-Анджелес, Калифорния) — американский кинооператор, известен своими достижениями в работе со светом, глубинной мизансценой. Стремился добиться объёмности изображения при съёмке на большой глубине резкости. Наиболее известен по работе над фильмом «Гражданин Кейн» совместно с режиссёром Орсоном Уэллсом.

В 1930-х годах Толанд был самым молодым кинооператором в Голливуде, и при этом одним из самых востребованных. За семилетний период (1936—1942), он был пять раз номинирован на «Оскар» за лучшую операторскую работу, а в 1939 году получил эту премию за работу над фильмом «Грозовой перевал».

Работал с ведущими кинорежиссёрами 1920-х, 1930-х и 1940-х, включая Джона Форда, Говарда Хоукса, Эриха фон Штрогейма, Кинга Видора, Орсона Уэллса и Уильяма Уайлера.

Перед самой смертью был сосредоточен на создании объектива с бесконечной глубиной резкости, способного держать в фокусе одновременно приближенные и удаленные объекты.

Биография

Родился в штате Иллинойс. Единственный сын Дженни и Фрэнка Толандов. Спустя несколько лет после развода родителей в 1910 году, Грегг вместе с матерью переехал в Калифорнию. Благодаря тому, что Дженни была домработницей у нескольких представителей кинобизнеса, 15-летнему Толанду удалось получить работу посыльного в «Уильям Фокс Студиос» за 12 долларов в неделю. Вскоре он получал уже $18 в неделю в качестве ассистента кинооператора.

С приходом звука в кино в 1927 году акустический шум, создаваемый кинокамерами, стал большой помехой для синхронных съёмок, заставляя кинооператоров использовать громоздкие шумоподавляющие боксы. Толанд принял участие в разработке устройства, снижающего шум от камеры и и при этом позволяющего свободно передвигать киноаппарат.

В 1931 году Толанд впервые выступает в качестве полноправного автора на картине Эдди Кантора «Цветущие дни».

Свой первый «Оскар» он получает в 1939 году за работу над фильмом «Грозовой перевал» режиссёра Уильяма Уайлера. Вскоре он знакомится с Орсоном Уэллсом, который после привлечет его к работе над «Гражданином Кейном». На съёмках «Кейна» Толанд применил метод съёмки на большой глубине резкости, добиваясь резкого изображения как приближенных к камере, так и удаленных от неё объектов.

Толанд весьма скоро стал самым высоко оплачиваемым кинооператором, заработав около $200,000 за трехлетний период.

Его карьера трагически оборвалась в 1948 году. В возрасте 44 лет Грегг Толанд скоропостижно скончался от коронарного тромбоза.

У Толанда остались дочь Лотиан от второго брака и два сына, Грегг мл. и Тимоти, от третьего брака.

Вклад «Гражданина Кейна»

Некоторые историки кино считают, что блестящее визуальное решение фильма «Гражданин Кейн» является личной заслугой Грегга Толанда. Тем не менее, исследователи творчества Орсона Уэлса утверждают, что визуальный стиль «Кейна» схож со многими другими фильмами Уэллса и потому должен считаться заслугой режиссёра. Однако фильмы Уэллса, визуально похожие на «Гражданин Кейн» («Великолепные Эмберсоны», «Незнакомец», «Печать Дьявола») были сняты сподвижниками Толанда, Расселлом Мэтти и Стэнли Кортезом.

Отрывок, характеризующий Толанд, Грегг

– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?