Толедо

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
У этого термина существуют и другие значения, см. Толедо (значения).
Город
Толедо
Toledo
Флаг Герб
Страна
Испания
Автономное сообщество
Кастилия — Ла-Манча
Провинция
Координаты
Площадь
232,1 км²
Высота центра
529 м
Население
78 618 человек (2007)
Часовой пояс
Телефонный код
+34 925
Почтовые индексы
45001-45009
Официальный сайт
[www.toledo.es edo.es]
Аудио, фото и видео на Викискладе
Всемирное наследие ЮНЕСКО, объект № 379
[whc.unesco.org/ru/list/379 рус.] • [whc.unesco.org/en/list/379 англ.] • [whc.unesco.org/fr/list/379 фр.]

Толе́до (исп. Toledo [toˈleðo]?) — город в центральной части Испании, столица провинции Толедо и автономного сообщества Кастилия — Ла-Манча. Расположен к юго-западу от Мадрида на реке Тахо и является центром архиепископства. Население в 2007 году составляло 78 618 жителей. В 1986 году исторический город Толедо был включён в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО.





История

Первыми постоянными поселениями на территории города были крепости, возведенные в эпоху кельтоиберийцев. В 192 году до н. э. римлянин Марк Фульвий Нобилиор сломил отчаянное сопротивление жившего здесь племени карпетанов и основал форпост Толетум. Благодаря залежам железной руды вблизи города, Толедо превратился в значимый поселок, чеканящий собственные монеты. Раскопки роскошных вилл того времени свидетельствуют о глубокой романизации поселения, имевшего свой акведук, к сегодняшнему дню полностью разрушенный.

После первых нападений варваров античные стены были укреплены. В 411 году город кратковременно захватили аланы. В 418 году он перешел к вестготам и оставался их столицей до 711 года. За это время Толедо сделался центром католического архиепископства. В Средние века толедские архиепископы имели собственное войско и принимали участие в Реконкисте и в других военных операциях испанских королей.

Мавры завоевали столицу государства вестготов в 712 году. Расцвет Толедо под именем Толайтола пришелся на время их правления. Альфонс VI Кастильский завоевал город 25 мая 1085 года. К этому времени Толедо прославился своими мечами и другими изделиями из стали.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4497 дней]

Толедо стал одной из резиденций королей Кастилии[1] и оставался ею до 1561 года, пока Филипп II не перенес свою резиденцию на 71 км в Мадрид, лежащий ровно в центре Пиренейского полуострова и примерно на одинаковом расстоянии от всех портов. Толедо остался религиозным центром.

20 июля 1936 года около тысячи сторонников Франко с несколькими сотнями гражданских лиц, включая женщин и детей, заперлись за стенами крепости. Против них использовалась тяжелая артиллерия и авиация, но курсанты военного училища под командованием полковника Москардо в течение 70 суток обороняли Алькасар от республиканцев до подхода сил националистов. В ходе боев был расстрелян сын полковника, взятый республиканцами в заложники, а здание было разрушено за исключением южной стены. С этого времени лозунгом националистов стало «Алькасар не сдаётся». Подошедшие соединения генерала Варелы отбросили войска республиканцев, состоявших из анархистов и марксистов, сняли осаду и жестоко расправились с городским населением. [2],[3] В годы правления Франко история страны излагалась односторонне, в последующее время здесь был создан военный музей, дающий представление о происшедших событиях.

Достопримечательности

Исторический центр Толедо представляет собой цельный ансамбль нетронутого временем средневекового города с лабиринтом узких мощёных улиц и большим числом архитектурных памятников, среди которых:

Крепость

От старой крепости в Толедо до наших дней сохранились крепостные стены, восемь ворот и два моста. Крепость возникла в изгибе реки Тахо, обрывистые берега которой обеспечивали городу естественную защиту с юга. Наиболее мощные защитные сооружения крепости испокон века возводились с северной стороны.

Первые крепостные стены, о которых нам что-либо известно, были построены римлянами. Римские стены начинались от холма, на котором ныне стоит алькасар, далее шли в направлении церкви Санто Томе и, пересекая местоположение Кафедрального собора, возвращались к алькасару.

Более поздние вестготские крепостные стены имели бо́льшую протяжённость и были значительно лучше укреплены. Они также начинались от алькасара, затем шли к воротам Пуэрта-де-Досе-Кантос, расположенным недалеко от моста Алькантара, оттуда — к нынешнему музею Санта-Крус и далее к воротам Пуэрта дель Камброн. Оттуда стены продолжались вдоль берега реки назад к воротам Пуэрта-де-Досе-Кантос. Строительство этой мощной укреплённой линии было осуществлено по инициативе вестготского короля Вамбы. Его крепостную стену и более сотни башен и по сей день можно видеть на неприкрытом рекой участке между мостами Святого Мартина и Алькантара.

Позднее укрепление стен города, разрушаемых войнами и временем, осуществляли арабские завоеватели, а, вслед за ними, и король Альфонсо VI, дополнительно усиливший защиту на участке между мостом Алькантара и воротами Бисагра.

Наиболее знаменитыми воротами крепости Толедо являются ворота Бисагра (исп. Puerta de Bisagra) или Новые ворота Бисагра (исп. Puerta Nueva de Bisagra). Свой нынешний облик они обрели в середине XVI века. Ворота представляют собой своеобразную мини-крепость или цитадель. Из четырёх её стен две образованы внешними и внутренними (обращёнными к городу) воротами. Мощные цилиндрические башни внешней части ворот построены ещё арабами и обрамляют центральную часть фасада, увенчанную вырезанным из камня огромным двуглавым орлом. Часть ворот, обращённая к городу, имеет две квадратные в сечении башни с пирамидальными крышами, крытыми бело-зелёной черепицей, также образующей габсбургского двуглавого орла.

Про ворота Альфонсо VI (другое их название Старые Ворота Бисагра) известно немного. Они датируются началом IX века и с тех пор не перестраивались. Известно, что под сводами этих ворот 25 мая 1085 года во главе своего войска прошёл король Альфонсо VI.

Дошедшие до наших дней ворота Пуэрта дель Камброн (исп. Puerta del Cambron) были перестроены в стиле ренессанс в 1576 году из старых визиготских ворот времён короля Вамбы. Своё имя они получили по названию колючих кустарников, некогда окружавших их буйными зарослями. Ворота состоят из двух частей, каждая из которых имеет по две увенчанных черепицей башни. На обращённой к городу стороне вместе с гербом Филиппа II помещена статуя Святой Леокадии работы А.Берругете — святой, почитаемой в Толедо ещё с тех времен, когда город был столицей вестготского королевства. Внутренняя сторона ворот украшена гербом Толедо.

Ворота Пуэрта-дель-Соль (исп. Puerta del Sol) или Ворота Солнца, расположенные недалеко от ворот Бисагра, построены в XII веке, а затем перестроены в начале XIV века. Они представляют собой две хорошо укреплённые зубчатые башни, круглую и квадратную в сечении, на которые опирается главная арка. Стрельчатый свод с изящной кирпичной кладкой сводов обнаруживает арабское влияние. В центре фасада среди аркатуры видна небольшая скульптурная композиция, изображающая две женские фигуры с подносом, на котором лежит человеческая голова. Полагают, что эта композиция изображает двух молодых девушек, изнасилованных толедским градоначальником, чья голова была отрезана королём в наказание за это деяние. Позже скульптура была в качестве предостережения помещена на городские ворота. На замковом камне второй арки на треугольном мраморном щите расположен рельеф с изображением сцены из жизни Святого Идельфонсо. Над рельефом на красном фоне изображены солнце и луна. Возможно, изображение Солнца дало название воротам, хотя нельзя исключать, что имя их связано с ориентацией ворот в западном направлении.

Ещё одни ворота, скорее всего, являющиеся частью крепости визиготов — ворота Пуэрта-де-Вальмардон (исп. Puerta de Valmardon). Они расположены в нескольких десятках метров от ворот Пуэрта-дель-Соль неподалёку от бывшей мечети дель Кристо де ла Лус.

Ворота Пуэрта-де-Досе-Кантос (исп. Puerta de Doce Cantos) расположены недалеко от моста Пуэрта-де-Алькантара и алькасара. Первоначально они были частью укреплённой линии вестготов. Есть две гипотезы о происхождении их названия. По одной из них считается, что первые ворота были построены на двенадцати (doce) колоннах (cantos). По другой полагают, что нынешнее название было образовано от более раннего Puerta de Doce Caños (Caño — струя воды), указывавшего на существовавший во времена римлян водоём, наполнявшийся через римский акведук, от которого отходили двенадцать каналов для водоснабжения города. Остатки римского акведука до сих пор различимы по обеим сторонам реки Тахо.

В северной части крепостной стены, между мостом Алькантара и воротами Бисагра, расположены менее известные Новые ворота, а прямо напротив моста Алькантара находятся одноимённые восьмые ворота крепости Толедо. Эти ворота являлись серьёзным препятствием для врага, осаждающего крепость: чтобы пройти сквозь них нужно было выбить не одну, а две двери, разделённые небольшим внутренним двориком, размеры которого не позволяли развернуть таран и нанести удар в полную силу.

До XIII века единственным мостом, ведущим в город, являлся мост Алькантара. Первое сооружение на месте современного моста было возведено маврами в 866 году всего в нескольких метрах от старого римского моста, дата постройки которого неизвестна. Этому мосту не повезло и он был сметён наводнением 1257 года. Следующий мост был построен при кастильском короле Альфонсо X и именно он сохранился до наших дней. Мост имеет два арочных пролёта, под главным и красивейшим из которых протекает река Тахо. По обе стороны моста в X—XI веке были возведены две башни. Известно о нескольких реконструкциях моста: в 1484 году была восстановлена внутренняя арка моста, в 1721 году изменениям подверглась внешняя башня, а сам мост реставрировали в 1786 году. Название моста происходит от арабского Al Cantara, означающего арка или мост.

Мост Святого Мартина был построен в XIII веке и восстановлен в XIV после того, как центральный пролёт моста был разрушен в ходе войны между Педро I Жестоким и его сводным братом Энрике. Мост имеет пять пролётов: изящный свод центрального пролёта обрамлён с каждой стороны парой более узких сводов. По обеим сторонам моста стоят ворота-башни, самая поздняя из которых датируется XVI веком. На внутренней башне моста помещён гранитный барельеф с гербом города, на внешней — установлена небольшая статуя архиепископа Св. Юлиана.

Население

Толедо. Численность населения в 1991 — 2006

 годах

1991 1996 2001 2004 2006

59 000 66 006 68 382 73 485 77 601

Климат

Климат Толедо
Показатель Янв. Фев. Март Апр. Май Июнь Июль Авг. Сен. Окт. Нояб. Дек. Год
Средний максимум, °C 11,2 13,6 17,1 18,8 23,1 29,0 33,6 33,1 28,4 21,4 15,3 11,5 21,4
Средняя температура, °C 6,4 8,3 11,0 12,9 16,9 22,1 26,0 25,7 21,6 15,6 10,2 7,3 15,4
Средний минимум, °C 1,6 3,0 4,8 6,9 10,8 15,2 18,5 18,3 14,8 9,9 5,2 3,0 9,3
Норма осадков, мм 28 28 25 41 44 28 12 9 22 38 40 44 357
Источник: [www.aemet.es/en/serviciosclimaticos/datosclimatologicos/valoresclimatologicos?l=3260B&k=clm Agencia Estatal de Meteorología]

Синагога дель Трансито

  • Sinagoga del Tránsito interior2.jpg
  • Sinagoga del Tránsito interior3.jpg
  • Toledo - Sinagoga El Transito 01.jpg
  • RoyLindmanElTransito 005.jpg
  • RoyLindmanElTransito 009.jpg
  • RoyLindmanElTransitoSynagogue 003.jpg
  • A Black and White Photograph taken in the Synagogue of El Transito - Toledo Spain.jpeg
  • A Black and White Photograph inside the Synagogue of El Transito - Toledo Spain.jpeg
  • A Black and White Photo taken in the Synagogue of El Transito - Toledo Spain.jpeg
  • RoyLindmanElTransitoSynagogue 005.jpg
  • Yeseria de la galeria.jpg

Знаменитые личности

Эль Греко жил с 1577 года до своей смерти в 1614 году в Толедо и создал здесь многочисленные шедевры, в том числе «Погребение графа Оргаса» в церкви Санто Томе.

Мария Иисуса, в миру Мария Лопес де Ривас, блаженная римско-католической церкви, монахиня Ордена Босых Кармелиток (OCD), мистик, носительница стигматов. В 1577 году вступила в монастырь Святого Иосифа в Толедо, в котором подвизалась до самой кончины, наступившей в 1640 году.

В Толедо родился испанский архитектор XVI века и художник-маньерист Педро Мачука.

Экономика, транспорт

Толедо — крупный центр туризма. Соединён с Мадридом высокоскоростной железной дорогой, электричкой и автомагистралью.

Города-побратимы

Толедо в кинематографе

См. также

Толедо


Напишите отзыв о статье "Толедо"

Примечания

  1. ↑ Толедо, город в Испании // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. — СПб., 1908—1913.
  2. ↑ Thomas Schröder Spanien.Michael Müller Verlag.5. erweiterte und aktualisierte Auflage 2006- ISBN 3-89953-323-2
  3. ↑ Испания, которую мы не знали. Исторический путеводитель. М.:Вече.2006.-384 с.:ил. ISBN 5-9533-1065-X.

Литература

  • Juan Campos Payo. This is Toledo. History, Monuments, Legends. — Toledo: Artes Graficas Toledo S. A., 2002. — 112 с.
  • Анонимные авторы. [kuprienko.info/las-cronicas-de-la-espana-medieval-reconquista-chronicon-de-cardena-los-anales-toledanos-al-ruso/ Испанские средневековые хроники: Хроника Карденьи I. Хроника Карденьи II. Анналы Толедо I. Анналы Толедо II. Анналы Толедо III.]. www.kuprienko.info (А. Скромницкий) (24 августа 2011). Проверено 17 ноября 2012. [archive.is/qiOz Архивировано из первоисточника 4 декабря 2012].

Ссылки

  • [www.ayto-toledo.org/ Городская управа]
  • [www.mitoledo.com/ Информация о городе]
  • [lib.ru/PROZA/WAJLGENIS/genij.txt Петр Вайль «Гений места», глава «Город в раме»]

Отрывок, характеризующий Толедо

Князь Андрей, как все люди, выросшие в свете, любил встречать в свете то, что не имело на себе общего светского отпечатка. И такова была Наташа, с ее удивлением, радостью и робостью и даже ошибками во французском языке. Он особенно нежно и бережно обращался и говорил с нею. Сидя подле нее, разговаривая с ней о самых простых и ничтожных предметах, князь Андрей любовался на радостный блеск ее глаз и улыбки, относившейся не к говоренным речам, а к ее внутреннему счастию. В то время, как Наташу выбирали и она с улыбкой вставала и танцовала по зале, князь Андрей любовался в особенности на ее робкую грацию. В середине котильона Наташа, окончив фигуру, еще тяжело дыша, подходила к своему месту. Новый кавалер опять пригласил ее. Она устала и запыхалась, и видимо подумала отказаться, но тотчас опять весело подняла руку на плечо кавалера и улыбнулась князю Андрею.
«Я бы рада была отдохнуть и посидеть с вами, я устала; но вы видите, как меня выбирают, и я этому рада, и я счастлива, и я всех люблю, и мы с вами всё это понимаем», и еще многое и многое сказала эта улыбка. Когда кавалер оставил ее, Наташа побежала через залу, чтобы взять двух дам для фигур.
«Ежели она подойдет прежде к своей кузине, а потом к другой даме, то она будет моей женой», сказал совершенно неожиданно сам себе князь Андрей, глядя на нее. Она подошла прежде к кузине.
«Какой вздор иногда приходит в голову! подумал князь Андрей; но верно только то, что эта девушка так мила, так особенна, что она не протанцует здесь месяца и выйдет замуж… Это здесь редкость», думал он, когда Наташа, поправляя откинувшуюся у корсажа розу, усаживалась подле него.
В конце котильона старый граф подошел в своем синем фраке к танцующим. Он пригласил к себе князя Андрея и спросил у дочери, весело ли ей? Наташа не ответила и только улыбнулась такой улыбкой, которая с упреком говорила: «как можно было спрашивать об этом?»
– Так весело, как никогда в жизни! – сказала она, и князь Андрей заметил, как быстро поднялись было ее худые руки, чтобы обнять отца и тотчас же опустились. Наташа была так счастлива, как никогда еще в жизни. Она была на той высшей ступени счастия, когда человек делается вполне доверчив и не верит в возможность зла, несчастия и горя.

Пьер на этом бале в первый раз почувствовал себя оскорбленным тем положением, которое занимала его жена в высших сферах. Он был угрюм и рассеян. Поперек лба его была широкая складка, и он, стоя у окна, смотрел через очки, никого не видя.
Наташа, направляясь к ужину, прошла мимо его.
Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.
– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.


На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.
Очевидно, Сперанский после трудов любил отдохнуть и повеселиться в приятельском кружке, и все его гости, понимая его желание, старались веселить его и сами веселиться. Но веселье это казалось князю Андрею тяжелым и невеселым. Тонкий звук голоса Сперанского неприятно поражал его, и неумолкавший смех своей фальшивой нотой почему то оскорблял чувство князя Андрея. Князь Андрей не смеялся и боялся, что он будет тяжел для этого общества. Но никто не замечал его несоответственности общему настроению. Всем было, казалось, очень весело.
Он несколько раз желал вступить в разговор, но всякий раз его слово выбрасывалось вон, как пробка из воды; и он не мог шутить с ними вместе.
Ничего не было дурного или неуместного в том, что они говорили, всё было остроумно и могло бы быть смешно; но чего то, того самого, что составляет соль веселья, не только не было, но они и не знали, что оно бывает.
После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.


На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.
Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Толедо&oldid=81506828»