Толмачёва, Лилия Михайловна

Лилия Толмачёва
Имя при рождении:	Лидия Михайловна Толмачёва
Место рождения:	Руднево, Нижне-Волжский край, РСФСР, СССР
Профессия:	актриса, театральный режиссёр
Годы активности:	1952—2013
Театр:	Московский театр «Современник»
Награды:

Ли́лия Миха́йловна Толмачёва (6 июня 1932, Руднево, Нижне-Волжский край — 25 августа 2013, Москва) — советская и российская актриса театра и кино, режиссёр. Народная артистка РСФСР (1981).

Биография

Лилия Толмачёва родилась, по одним данным, в Саратове, по другим — в селе Руднево Волгоградской области, в семье педагогов.

После окончания школы поступила в Школу-студию МХАТ, на курс Виктора Яковлевича Станицына. Школу-студию окончила в 1950 году. С 1952 года работала в Саратовском ТЮЗе, в 1955—1956 годах — в Театре им. Моссовета.

С 1956 года Лилия Толмачёва является актрисой театра «Современник». В спектакле, с которого началась история «Современника» — «Вечно живые» по пьесе В. С. Розова, сыграла одну из главных ролей — Ирину Бороздину. С первых лет существования театра Толмачёва была одной из ведущих его актрис, играла скопидомку Леночку и преуспевающую Агнию Шабину в спектаклях по пьесам Розова «В поисках радости» и «Традиционный сбор», Тамару в «Пяти вечерах» и Надю в «Старшей сестре» А. Володина, Женщину, которую Он любил в «Четвёртом» К. Симонова. Среди лучших ролей — Елизавета Александровна в «Обыкновенной истории» И. Гончарова и Милда в «Крутом маршруте» Е. Гинзбург.

С конца 1970-х Толмачёва вплотную занялась режиссурой, как и ряд других ведущих артистов театра. В 1977 году, по поручению Галины Волчек, поставила спектакль «Фантазии Фарятьева» Аллы Соколовой со Станиславом Садальским в главной роли, в 1978 — «Генриха IV» Луиджи Пиранделло, а в 1980 году, по приглашению Олега Ефремова, — «Всё кончено» Эдварда Олби во МХАТе с Марией Бабановой (спектакль был записан для телевидения).

Лилия Толмачёва умерла в Москве ночью 25 августа 2013 года после продолжительной болезни. Похороны состоялись в четверг, 29 августа 2013 года в Москве на Ваганьковском кладбище.

Личная жизнь

Будучи студенткой 3-го курса Школы-студии МХАТ, Лилия Толмачёва вышла замуж за Олега Ефремова. Брак оказался недолгим и уже в 1952 году распался, но дружеские отношения сохранялись до последних дней жизни Ефремова. Вторым мужем Лилии Толмачевой стал главный редактор отдела поэзии издательства «Советский писатель» Виктор Фогельсон, брак с которым продержался около 30 лет.

Награды

• Заслуженная артистка РСФСР (15 июля 1968 года)
• Народная артистка РСФСР (11 марта 1981 года)
• Орден «Знак Почёта»
• Орден Дружбы (15 апреля 1996 года) — за большие заслуги в области театрального искусства.
• Медаль «В память 850-летия Москвы» (1997 год)
• Орден Почёта (14 апреля 2006 года) — за большой вклад в развитие театрального искусства и достигнутые творческие успехи.
• Орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени (9 июня 2012 года) — за большой вклад в развитие отечественного театрального искусства и многолетнюю творческую деятельность.

Творчество

Роли в театре

Саратовский ТЮЗ

• «Ромео и Джульетта» Шекспира — Джульетта
• «Что делать?» по Чернышевскому. Режиссёр: В. З. Федосеев — Вера Павловна
• «Волынщик из Стракониц» Тыла — Доротка

Театр имени Моссовета

• «Маскарад» Лермонтова — Нина
• «В тихом переулке» Мовзона — Лена

Московский театр «Современник»

• «Вечно живые» Виктора Розова — Ирина
• «Никто» Эдуардо де Филиппо — Нинучча
• «Пять вечеров» А. М. Володина — Тамара
• «Четвёртый» К. Симонова — Кэт
• «Старшая сестра» А. М. Володина — Надя
• «Обыкновенная история» по роману И. А. Гончарова — Елизавета Александровна
• «На дне» М. Горького — Настя
• «Большевики» М. Шатрова — Александра Коллонтай
• «Двое на качелях» У. Гибсона — Гитель
• «Сирано де Бержерак» Э.Ростана — Роксана
• «Крутой маршрут» по повести Л. Гинзбург — Милда

Роли в кино

• 1958 — Жизнь прошла мимо — Нина
• 1960 — Шумный день — Леночка, жена Фёдора
• 1965 — Строится мост — Валентина Александровна Перова
• 1978 — Жизнь Бетховена — Джульетта Гвиччарди
• 1979 — Следствие ведут ЗнаТоКи. Подпасок с огурцом — Муза Боборыкина

Режиссёрские работы

Театр «Современник»

• 1977 — А. Соколова «Фантазии Фарятьева»
• 1978 — Л. Пиранделло «Генрих IV»

МХАТ им. М. Горького

• 1980 — Э. Олби «Всё кончено»

Ссылки

• [www.sovremennik.ru/troupe/troupe.asp?id=45 Сайт театра «Современник»: Лилия Толмачёва]
• [ru.rodovid.org/wk/Запись:748540 Лилия Толмачёва] на «Родоводе». Дерево предков и потомков
• [www.youtube.com/watch?v=QlGmau8BcIs Youtube.com: Лилия Толмачёва о Саратовском ТЮЗе]

Отрывок, характеризующий Толмачёва, Лилия Михайловна

– Будем стараться, – отвечал Берг, дотрогиваясь до пешки и опять опуская руку.
В это время дверь отворилась.
– Вот он, наконец, – закричал Ростов. – И Берг тут! Ах ты, петизанфан, але куше дормир , [Дети, идите ложиться спать,] – закричал он, повторяя слова няньки, над которыми они смеивались когда то вместе с Борисом.
– Батюшки! как ты переменился! – Борис встал навстречу Ростову, но, вставая, не забыл поддержать и поставить на место падавшие шахматы и хотел обнять своего друга, но Николай отсторонился от него. С тем особенным чувством молодости, которая боится битых дорог, хочет, не подражая другим, по новому, по своему выражать свои чувства, только бы не так, как выражают это, часто притворно, старшие, Николай хотел что нибудь особенное сделать при свидании с другом: он хотел как нибудь ущипнуть, толкнуть Бориса, но только никак не поцеловаться, как это делали все. Борис же, напротив, спокойно и дружелюбно обнял и три раза поцеловал Ростова.
Они полгода не видались почти; и в том возрасте, когда молодые люди делают первые шаги на пути жизни, оба нашли друг в друге огромные перемены, совершенно новые отражения тех обществ, в которых они сделали свои первые шаги жизни. Оба много переменились с своего последнего свидания и оба хотели поскорее выказать друг другу происшедшие в них перемены.
– Ах вы, полотеры проклятые! Чистенькие, свеженькие, точно с гулянья, не то, что мы грешные, армейщина, – говорил Ростов с новыми для Бориса баритонными звуками в голосе и армейскими ухватками, указывая на свои забрызганные грязью рейтузы.
Хозяйка немка высунулась из двери на громкий голос Ростова.
– Что, хорошенькая? – сказал он, подмигнув.
– Что ты так кричишь! Ты их напугаешь, – сказал Борис. – А я тебя не ждал нынче, – прибавил он. – Я вчера, только отдал тебе записку через одного знакомого адъютанта Кутузовского – Болконского. Я не думал, что он так скоро тебе доставит… Ну, что ты, как? Уже обстрелен? – спросил Борис.
Ростов, не отвечая, тряхнул по солдатскому Георгиевскому кресту, висевшему на снурках мундира, и, указывая на свою подвязанную руку, улыбаясь, взглянул на Берга.
– Как видишь, – сказал он.
– Вот как, да, да! – улыбаясь, сказал Борис, – а мы тоже славный поход сделали. Ведь ты знаешь, его высочество постоянно ехал при нашем полку, так что у нас были все удобства и все выгоды. В Польше что за приемы были, что за обеды, балы – я не могу тебе рассказать. И цесаревич очень милостив был ко всем нашим офицерам.
И оба приятеля рассказывали друг другу – один о своих гусарских кутежах и боевой жизни, другой о приятности и выгодах службы под командою высокопоставленных лиц и т. п.
– О гвардия! – сказал Ростов. – А вот что, пошли ка за вином.
Борис поморщился.
– Ежели непременно хочешь, – сказал он.
И, подойдя к кровати, из под чистых подушек достал кошелек и велел принести вина.
– Да, и тебе отдать деньги и письмо, – прибавил он.
Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками на стол и стал читать. Он прочел несколько строк и злобно взглянул на Берга. Встретив его взгляд, Ростов закрыл лицо письмом.
– Однако денег вам порядочно прислали, – сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. – Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам скажу про себя…
– Вот что, Берг милый мой, – сказал Ростов, – когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда нибудь, куда нибудь… к чорту! – крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: – вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.