Толочко, Алексей Петрович
Поделись знанием:
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.
Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
| Алексей Петрович Толочко | |
 | |
| Научная сфера: |
история, историография |
|---|---|
| Учёная степень: | |
| Известен как: |
|
Алексей Петро́вич Толо́чко (род. 7 июня 1963, Киев) — советский и украинский историк-медиевист, доктор исторических наук, член-корреспондент НАН Украины, преподавал в Гарвардском университете, стажировался в парижском Доме наук.
Содержание
Биография
Родился в Киеве. Отец — историк Пётр Толочко, мать — искусствовед Татьяна Кара-Васильева.
Окончил среднюю школу № 155 г. Киева (1980) и исторический факультет Киевского государственного университета им. Т. Шевченко (1985).[1]
Специализация — история, историография, общественное мнение.
С августа 1985 по октябрь 1987 года — стажист-исследователь, с октября 1987 по январь 1991 года — младший научный сотрудник, с января по сентябрь 1991 года — научный работник Института истории НАН Украины[1]. С сентября 1991 по февраль 1996 года — заведующий отделом, с февраля 1996 по январь 1997 года — докторант Института археографии НАН Украины. С января 1997 года старший научный сотрудник Института истории НАН Украины. В январе 2009 года избран членом-корреспондентом НАН Украины.[1]
Член Общества исследователей Центрально-Восточной Европы.
Преподавал средневековую историю Украины в Киево-Могилянской академии и в Украинском научном институте Гарвардского Университета (США).
Некоторое время был ответственным редактором журнала «Критика».
Научные достижения
В 2005 г. А. П. Толочко издал объёмную монографию, посвящённую знаменитому историческому труду В. Н. Татищева[2]. Здесь отвергается достоверность всех без исключения «татищевских известий», не имеющих соответствия в летописях, дошедших до наших дней. Доказывается, что даже ссылки на источники у Татищева последовательно мистифицированы.
С точки зрения А. П. Толочко, все реально использовавшиеся Татищевым источники сохранились и хорошо известны современным исследователям.
В научном сообществе книга была воспринята положительно и вызвала дополнительный интерес яркой и современной подачей материала[3]. Некоторыми историками, в том числе и теми, кто относится к т. н. скептикам в отношении «известий Татищева» выводы Толочко подвергнуты критике.[4].
Труды
- Очерки начальной Руси. Киев; СПб., 2015. - 326 с.
- [issuu.com/laurus_press/docs/tolochko Киевская Русь и Малороссия в ХІХ веке]. — К.: Laurus, 2012. — 256 с.
- Котляр М. Ф., Толочко О. П. Чи існувала «балтійська цивілізація» раннього середньовіччя? / Славяне и скандинавы. — М.: Прогресс, 1986. — 411 с. // Український історичний журнал. — Київ, «Наукова думка», 1987. — № 10. — c.148-152
- З приводу скальдичних традицій у творчості Віщого Бояна // Український історичний журнал. — Київ, «Наукова думка», 1987. — № 8. — c.121-125
- З історії політичної думки Русі ХІ-ХІІ ст. // Український історичний журнал. — Київ, «Наукова думка», 1988. — № 9. — c.70-77
- Наукова конференція «Давня Русь і християнство». [ м. Київ ] // Український історичний журнал. — Київ, «Наукова думка», 1988. — № 7. — c.157-158
- Петро-Акерович — Гаданий митрополит всея Руси // Український історичний журнал. — Київ, «Наукова думка», 1990. — № 6. — c.45-54
- «Князь в Давній Русі: влада, власність, ідеологія», (К., в-во «Наукова думка», 1992)
- "Русь"очима «України»: в пошуках самоідентифікації та континуїтету // Сучасність. — 1994.-N1. — С.111-117.
- «Проща до святих місць» у російській культурі та політиці Х1Х століття // Сучасність. — 1994.-N9. — С.106-114.
- «Roman Mstyslavic’s Constitutional Project of 1203: Authentic Document or Falsification?» Harvard Ukrainian Studies Journal 18(3/4) December 1994: 249—274.
- Конституційний проект Романа Мстиславича 1203 р.: спроба джерелознавчого дослідження // Український історичний журнал. — 1995.-N6. — С.22-37.
- Толочко О. П. Симонов Р. А., Турилов А. А., Чернецов А. В. Древнерусская книжность (естественнонаучные и сокровенные знания в России ХVІ в., связанные с Иваном Рыковым). — М.: Изд-во МГАП, 1994. — 168 с.: ил. // Український історичний журнал. — Київ, «Наукова думка», 1997. — № 1. — c.128-129
- Про місце смерті Рюрика Ростиславича // Український історичний журнал. — 1997.-N5. — С.136-144.
- «Київська Русь» (К., в-во «Альтернатива», 1998)
- [www.history.org.ua/JournALL/journal/2001/3/1.pdf Воображенная народность: (Етнічні процеси у середньовічному слов’янському світі: матеріали «круглого столу»)] // Український історичний журнал. — 2001.-N3. — С.29-34.
- [history.org.ua/JournALL/ruthenica/2/13.pdf Принимал ли Роман Мстиславич посольство папы Иннокентия III] // RUTHENICA. — Київ: Інститут історії України НАН України, 2003. — № 2. — c.195-204
- Верстюк В. Ф., Горобець В. М., Толочко О. П. [www.history.org.ua/index.php?urlcrnt=LiberUA/select_PDF.php&isbn=966-00-0330-7 Україна і Росія в історичній ретроспективі. Т. 1. Українські проекти в Російській імперії.] / Інститут історії України НАН України. — К.: Наук. думка, 2004. — 504 с. ISBN 966-00-0330-7
- Верстюк В. Ф., Горбець В. М., Толочко О. П. [history.org.ua/Book/UaRu/1/5_1.pdf «Києво-руська спадщина в історичній думці України початку ХІХ ст.»] // Українські проекти в Російській Імперії. Київ, 2004. С. 250—331.
- «Historia Rossica» Василя Татищева" (К. 2005).[5][6][7]
- [history.org.ua/JournALL/ruthenica/4/6.pdf Пририсовки зверей к миниатюрам Радзивиловской летописи и проблема происхождения рукописи] // RUTHENICA. — Київ: Інститут історії України НАН України, 2005. — № 4. — c.62-84
- [history.org.ua/JournALL/ruthenica/5/21.pdf Одна заимствованная формула в Галицко-Волынской летописи] // RUTHENICA. — Київ: Інститут історії України НАН України, 2006. — № 5. — c.256-257
- [history.org.ua/JournALL/ruthenica/5/20.pdf О галицком боярине Жирославе, его венце и убожестве] // RUTHENICA. — Київ: Інститут історії України НАН України, 2006. — № 5. — c.252-255
- [history.org.ua/JournALL/ruthenica/5/19.pdf О заглавии Повести временных лет] // RUTHENICA. — Київ: Інститут історії України НАН України, 2006. — № 5. — c.248-251
- [history.org.ua/JournALL/ruthenica/5/5.pdf О времени создания Киевского свода «1200 г.»] // RUTHENICA. — Київ: Інститут історії України НАН України, 2006. — № 5. — c.73-87
- [history.org.ua/JournALL/ruthenica/6/21.pdf О новгородской «гривне серебра»] // RUTHENICA. — Київ: Інститут історії України НАН України, 2007. — № 6. — c.359
- [history.org.ua/JournALL/ruthenica/7/15.pdf Два кириллических граффити Константинопольской Софии] // RUTHENICA. — Київ: Інститут історії України НАН України, 2008. — № 7. — c.209
- [history.org.ua/JournALL/ruthenica/7/15.pdf Галицкие приточники] // RUTHENICA. — Київ: Інститут історії України НАН України, 2008. — № 7. — c.201
- [web.archive.org/web/20130124050209/history.org.ua/JournALL/ruthenica/7/14.pdf Тмутороканский болван] // RUTHENICA. — Київ: Інститут історії України НАН України, 2008. — № 7. — c.193
- [history.org.ua/JournALL/ruthenica/7/9.pdf Перечитывая приписку Сильвестра 1116 г.] // RUTHENICA. — Київ: Інститут історії України НАН України, 2008. — № 7. — c.154
Напишите отзыв о статье "Толочко, Алексей Петрович"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [www.history.org.ua/?hist=477 Інститут історії України НАН України]
- ↑ Толочко А. «История российская» Василия Татищева: источники и известия. — Москва: Новое литературное обозрение; Киев: Критика, 2005. 544 с. Серия: Historia Rossica. ISBN 5-86793-346-6, ISBN 966-7679-62-4. Обсуждение книги: magazines.russ.ru/km/2005/1/gri37.html Журнальный зал | Критическая Масса, 2005 N1 | Фаина Гримберг — Алексей Толочко. «История Российская» Василия Татищева
- ↑ Древняя Русь как источник скреп, Газета.ру, 29.07.2016 www.gazeta.ru/science/2016/07/29_a_9707477.shtml
- ↑ Журавель А. Новый Герострат // Сборник РИО № 10 (158). М.: Русская панорама, 2006.
- ↑ Рецензия на книгу magazines.russ.ru/km/2005/1/gri37.html
- ↑ Очень критическая рецензия на книгу www.hrono.ru/statii/2003/vrun.html
- ↑ Обговорення книги colonel-hunter.livejournal.com/22582.html
Отрывок, характеризующий Толочко, Алексей Петрович
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.
Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
