Толстов, Владимир Сергеевич

Владимир Сергеевич Толстов
Дата рождения	7 (19) июля 1884(1884-07-19)
Место рождения	Лохвица, Полтавская губерния (ныне — Полтавская область)
Дата смерти	29 апреля 1956(1956-04-29) (71 год)
Место смерти	Брисбен, Австралия
Принадлежность	Российская империя Российская империя, Уральское казачье войско Белое движение
Род войск	казачьи войска
Годы службы	1902—1922
Звание
Командовал	Уральская армия
Сражения/войны	Первая мировая война, Гражданская война в России
Награды и премии
Связи	отец - генерал от кавалерии Толстов, Сергей Евлампиевич

Влади́мир Серге́евич Толсто́в (7(19) июля 1884 года, Лохвица, Полтавская губерния — 29 апреля 1956 года, Брисбен, Австралия) — русский военачальник. Участник Первой мировой войны и Гражданской войны на стороне Белого движения, последний атаман Уральского казачьего войска, последний командующий Уральской отдельной армии . Генерал-лейтенант (октябрь 1919).

Биография

Владимир Сергеевич Толстов родился 7 (19) июля 1884 года в городе Лохвица Полтавской губернии в семье генерала от кавалерии Сергея Евлампиевича Толстова и учительницы музыки Марии Павловны Сычуговой. Братья: Алексей (1875—1942) и Павел (1878—1916)

Закончив Николаевское кавалерийское училище в 1905 году, Толстов был выпущен в чине хорунжего во 2-й Уральский казачий полк, стоявший в г.Самарканде, где служил до 1908 года. В 1909 году был переведён в 3-й полк и произведён в сотники, а в октябре 1912 года — в подъесаулы.

Первая мировая и Гражданская войны

Принимал участие в Первой мировой войне в должности командира 6-го Уральского казачьего полка. 11 декабря 1915 года был награждён орденом Святого Георгия 4-й степени. Весной 1916 года последовательно был произведён в чины есаула и войскового старшины, а 15 марта 1917 года — в полковники.

В январе 1918 года участвовал в восстании астраханского казачества против большевиков в Астрахани, а после возвращения на территорию Уральского казачьего войска в марте 1918 года в Гурьеве Толстов был избран атаманом дружины, а затем командовал Гурьевской группой уральских казачьих войск. 11 марта 1919 года по приговорам уральских казачьих станиц, не занятых красными и оставшихся на фронте войсковых частей, на Войсковом съезде в Гурьеве генерал-майор Владимир Толстов избран Войсковым атаманом Уральского казачьего войска, а 8 апреля 1919 года стал и командующим Уральской отдельной армией. 20 декабря 1919 года сложил с себя обязанности войскового атамана и передал власть Комитету спасения Уральского казачьего войска, оставаясь командующим Отдельной Уральской армией.

С разгромом Уральской армии у Гурьева 5 января 1920 года Толстов вышел с остатками армии и беженцами (всего около 15 000 человек) в поход протяженностью 1200 километров, вдоль восточного берега Каспийского моря в форт Александровский по безлюдной пустыне при ледяных ветрах и морозах до минус 30 градусов (этот поход вполне обоснованно получил названия «Марш смерти» или «Ледяной поход по пустыне»). До форта Александровский в феврале 1920 года дошло всего около 2000 казаков и гражданских лиц, остальные были убиты в стычках с красными, а большинство умерло вследствие обморожения, холода и голода.

4 апреля 1920 года в 23:30 с небольшим отрядом в 214 человек, состоящих их офицеров, казаков и гражданских лиц, Толстов вышел в поход из форта Александровского по направлению на Красноводск, пройдя далее в Персию. Через два месяца тяжелейшего похода, 2 июня 1920 года отряд вышел к г. Рамиану (Персия), когда в отряде было 162 человека. Находясь в Персии, генерал Толстов обратился к командованию британским экспедиционным корпусом в Персии с предложением перейти на британскую службу. Он предлагал создать из уральских казаков самостоятельную часть (200 чел.) для действия в составе британских сил в Персии. Первоначально предложение Толстова заинтересовало британцев, которые планировали использовать офицеров и казаков части Толстова для прикрытия коммуникаций между Персией и Британской Индией. В октябре 1920 г. командование британского экспедиционного корпуса отказалось от идеи использовать русскую часть и начало подготовку к отправке уральских казаков в Месопотамию для дальнейшей репатриации. 11 ноября 1920 года был помещён в лагерь для русских беженцев в городе Басра (Ирак). Во время девятимесячного пребывания в этом лагере Владимир Толстов написал книгу «От красных лап в неизвестную даль», первоначально изданную в Константинополе в 1921 году.

В конце лета 1921 года уральцев отправили во Владивосток по договору Петра Врангеля с англичанами, согласно которому все русские беженцы должны быть доставлены к началу 1922 года в ближайший не занятый красными морской порт России. Уральцы проживали в этот период на острове Русский. Во Владивостоке генерал-лейтенант Толстов занял должность председателя правления Казачьих войск — коллегиального органа, состоявшего из атаманов и их заместителей всех казачьих войск Сибири и Урала.

Совместно с атаманом Уссурийского казачьего войска генерал-майором Ю. А. Савицким, а также с управляющими ведомствами иностранных дел и путей сообщения, владивостокским городским Головой, председателем городской земской управы, главным земским контролером и и. о. начальника канцелярии Правителя, Толстов по своему служебному положению вошёл в Земскую Думу, совещательный орган при Правителе Приамурского земского края Дитерихсе М. К., в который, кроме того, вошли 321 человек по выбору Собора и пять человек по назначению Правителя. Но работа его на этих должностях была недолгой.

С падением осенью 1922 года Владивостока уральские казаки ушли в Китай, откуда осенью 1923 года группа в 60—70 человек во главе с атаманом Толстовым переехала в Австралию.

Умер 29 апреля 1956 года в Брисбене (Австралия).

Семья

В 1914 году женился на дочери богатого гурьевского казака Мины Болдырева, бывшего одно время Гурьевским станичным атаманом — Елизавете Миновне Болдыревой.

Дети:

• Олег (1915, Гурьев — 2005, Брисбен),
• Милица (1915, (Гурьев) — 02.01.2013, Брисбен)
• Вера (1917, (Гурьев) — 1999),
• Сергей (1921, Басра — 2009 Австралия),
• Ольга (1923—1993, Япония).

Дети и внуки последнего уральского атамана до сих пор проживают в Австралии.

Награды

• Орден Святого Георгия 4-й степени.
• Орден Святой Анны 4 степени «За храбрость»
• Орден Святого Станислава 3 степени с мечами
• Орден Святой Анны 3 степени с мечами и бантом
• Орден Святого Владимира 4 степени с мечами и бантом
• Крест Святого Архангела (Архистратига) Михаила
• Французский Орден Доблести

Ссылки

• [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=1707 Толстов, Владимир Сергеевич] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»
• Толстов В. С. [www.dk1868.ru/history/tolstov/oglavlen.htm От красных лап в неизвестную даль]. — Константинополь, 1921.
• Масянов Л. Л. [www.dk1868.ru/history/masianov.htm Гибель Уральского казачьего войска]. — Нью-Йорк, 1963.
• Насыров-Толстов А. [gorynych.gixx.ru/g1-07.htm Толстовы]. // ГОРЫНЫЧЪ. Краеведческий сборник.
• Незабытые могилы. Российское зарубежье: некрологи 1917—1999: В 6 т. / Сост. В. Н. Чуваков; под. ред. Е. В. Макаревич. — М.: «Пашков дом», 2006. — Т. 6, кн. 2 (Скр—Ф). — С. 416. — 1000 экз.

Отрывок, характеризующий Толстов, Владимир Сергеевич

Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.

После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
Этот фланговый марш не только не мог бы принести какие нибудь выгоды, но мог бы погубить русскую армию, ежели бы при том не было совпадения других условий. Что бы было, если бы не сгорела Москва? Если бы Мюрат не потерял из виду русских? Если бы Наполеон не находился в бездействии? Если бы под Красной Пахрой русская армия, по совету Бенигсена и Барклая, дала бы сражение? Что бы было, если бы французы атаковали русских, когда они шли за Пахрой? Что бы было, если бы впоследствии Наполеон, подойдя к Тарутину, атаковал бы русских хотя бы с одной десятой долей той энергии, с которой он атаковал в Смоленске? Что бы было, если бы французы пошли на Петербург?.. При всех этих предположениях спасительность флангового марша могла перейти в пагубность.
В третьих, и самое непонятное, состоит в том, что люди, изучающие историю, умышленно не хотят видеть того, что фланговый марш нельзя приписывать никакому одному человеку, что никто никогда его не предвидел, что маневр этот, точно так же как и отступление в Филях, в настоящем никогда никому не представлялся в его цельности, а шаг за шагом, событие за событием, мгновение за мгновением вытекал из бесчисленного количества самых разнообразных условий, и только тогда представился во всей своей цельности, когда он совершился и стал прошедшим.
На совете в Филях у русского начальства преобладающею мыслью было само собой разумевшееся отступление по прямому направлению назад, то есть по Нижегородской дороге. Доказательствами тому служит то, что большинство голосов на совете было подано в этом смысле, и, главное, известный разговор после совета главнокомандующего с Ланским, заведовавшим провиантскою частью. Ланской донес главнокомандующему, что продовольствие для армии собрано преимущественно по Оке, в Тульской и Калужской губерниях и что в случае отступления на Нижний запасы провианта будут отделены от армии большою рекою Окой, через которую перевоз в первозимье бывает невозможен. Это был первый признак необходимости уклонения от прежде представлявшегося самым естественным прямого направления на Нижний. Армия подержалась южнее, по Рязанской дороге, и ближе к запасам. Впоследствии бездействие французов, потерявших даже из виду русскую армию, заботы о защите Тульского завода и, главное, выгоды приближения к своим запасам заставили армию отклониться еще южнее, на Тульскую дорогу. Перейдя отчаянным движением за Пахрой на Тульскую дорогу, военачальники русской армии думали оставаться у Подольска, и не было мысли о Тарутинской позиции; но бесчисленное количество обстоятельств и появление опять французских войск, прежде потерявших из виду русских, и проекты сражения, и, главное, обилие провианта в Калуге заставили нашу армию еще более отклониться к югу и перейти в середину путей своего продовольствия, с Тульской на Калужскую дорогу, к Тарутину. Точно так же, как нельзя отвечать на тот вопрос, когда оставлена была Москва, нельзя отвечать и на то, когда именно и кем решено было перейти к Тарутину. Только тогда, когда войска пришли уже к Тарутину вследствие бесчисленных дифференциальных сил, тогда только стали люди уверять себя, что они этого хотели и давно предвидели.


Знаменитый фланговый марш состоял только в том, что русское войско, отступая все прямо назад по обратному направлению наступления, после того как наступление французов прекратилось, отклонилось от принятого сначала прямого направления и, не видя за собой преследования, естественно подалось в ту сторону, куда его влекло обилие продовольствия.
Если бы представить себе не гениальных полководцев во главе русской армии, но просто одну армию без начальников, то и эта армия не могла бы сделать ничего другого, кроме обратного движения к Москве, описывая дугу с той стороны, с которой было больше продовольствия и край был обильнее.
Передвижение это с Нижегородской на Рязанскую, Тульскую и Калужскую дороги было до такой степени естественно, что в этом самом направлении отбегали мародеры русской армии и что в этом самом направлении требовалось из Петербурга, чтобы Кутузов перевел свою армию. В Тарутине Кутузов получил почти выговор от государя за то, что он отвел армию на Рязанскую дорогу, и ему указывалось то самое положение против Калуги, в котором он уже находился в то время, как получил письмо государя.
Откатывавшийся по направлению толчка, данного ему во время всей кампании и в Бородинском сражении, шар русского войска, при уничтожении силы толчка и не получая новых толчков, принял то положение, которое было ему естественно.
Заслуга Кутузова не состояла в каком нибудь гениальном, как это называют, стратегическом маневре, а в том, что он один понимал значение совершавшегося события. Он один понимал уже тогда значение бездействия французской армии, он один продолжал утверждать, что Бородинское сражение была победа; он один – тот, который, казалось бы, по своему положению главнокомандующего, должен был быть вызываем к наступлению, – он один все силы свои употреблял на то, чтобы удержать русскую армию от бесполезных сражений.