Толстов, Сергей Евлампиевич

Сергей Евлампиевич Толстов
Дата рождения	8 октября 1849(1849-10-08)
Место рождения	Уральская область (Российская империя) ныне Махамбетский район
Дата смерти	1921(1921)
Место смерти	Архангельская губерния
Принадлежность	Российская империя Российская империя, Уральское казачье войско
Род войск	казачьи войска
Годы службы	1867—1905
Звание
Командовал	Терская область, Терское казачье войско
Сражения/войны	Хивинский поход (1873), Русско-турецкая война 1877—1878
Награды и премии	3 ст. 4 ст. 1 ст. 2 ст. 3 ст. 1 ст. 2 ст. 3 ст.

Сергей Евла́мпиевич Толсто́в (8 октября 1849 — март 1921) — генерал от кавалерии, наказной атаман Терского казачьего войска, начальник Терской области в 1900—1905 годах.

Биография

Родился в посёлке Тополинском станицы Орловской в семье уральского казачьего офицера, георгиевского кавалера Евлампия Кирилловича Толстова. В 1862—1867 г. учился в 1-м Московском кадетском корпусе (позднее 1-я Московская военная гимназия). По окончании корпуса в 1867 г. продолжил военное образование в 3-м Александровском военном училище, которое и окончил по 1-му разряду в 1869 г. В этих военно-учебных заведениях он учился за счёт Уральского казачьего войска. В августе 1869 г. он был произведён в чин хорунжего и направлен в Уральское казачье войско. С 1 сентября 1869 г. по апрель 1870 г. занимал должность учителя Уральского Войскового училища. Потом служил в Туркестанском военном округе; в 1870 г. участвовал в походе отряда полковника Саранчова против адаевцев, за что 21 августа 1870 г. был произведён в сотники. 18 декабря 1872 г. ему присвоен чин есаула. В декабре 1872 г. Сергей Евлампиевич вернулся на Урал.

Уже в феврале 1873 г. С. Е. Толстов находится в Хивинском походе, в должности командира 2-й Уральской сотни, которая принимала участие во взятии Хивы. 24 октября 1873 г. он возвращается в Уральск. За отличия в походе награждён медалью «За Хивинский поход» и орденом Святого Станислава 3-й степени с мечами и бантом. 18 января 1874 г. произведён в чин войскового старшины. С августа 1878 г. во главе 1-го Уральского казачьего полка, С. Е. Толстов находился в действующей армии, принимавшей участие в Русско-Турецкой войне. В октябре 1878 — марте 1879 г. его полк входил в состав Сюльбюкумского отряда и был прикомандирован к IX армейскому корпусу. С 26 марта 1879 г. полк был в составе оккупационных войск, находившихся в княжестве Болгарском и только 25 июня 1879 г. вернулся в Россию. За участие в турецкой кампании Сергей Толстов был награждён 20 сентября 1880 г. орденом Святой Анны 3 степени с мечами, а 26 февраля 1881 г. произведён в полковники. В 1882 году 1-й Уральский казачий полк был зачислен в состав 9-й кавалерийской дивизии, штаб полка стал располагаться в г. Лохвица, Полтавской губернии. В мае 1883 г. полковник Толстов назначается начальником гарнизона войск в городе Лохвица, где прослужил до февраля 1888 г. За время службы в Лохвице награждён орденом Святого Станислава 2 степени и орденом Святой Анны 2 степени. В феврале 1888 г. был назначен атаманом 3-го Калмыковского военного отдела Уральского Войска (в 1891 г. этот отдел стал именоваться 2-м), а в июле того же года одновременно получает должность начальника гарнизона г. Калмыкова.

Сергей Евлампиевич пользовался авторитетом среди казаков. Он, единственный из председателей, четырежды (в 1888—1892 г.) избирался Председателем съезда выборных от станичных обществ УКВ. В 1889 г. С. Е. Толстов назначен председателем распорядительного комитета Уральского Войскового собрания, а также попечителем и старостой высочайше пожалованной Войску в тот год походной церкви. В 1890 г. он был награждён орденом Святого Владимира 4-й степени.

Сергей Евлампиевич выбирался багрённым атаманом Войска на багрённом рыболовстве, и в 1889—1890 г. был командирован в Санкт-Петербург для доставки презента от Уральского Войска к Высочайшему двору (красной рыбы и чёрной икры). В 1891 г., по случаю празднования 300-летнего юбилея Войска, С. Е. Толстов временно назначается командующим 2-й бригадой льготных полков, и в этом качестве отдает рапорт прибывшему на празднование в Уральск цесаревичу Николаю Александровичу. В 1893 г. за отличие по службе С. Е. Толстов произведён в чин генерал-майора. 7 июня 1895 г. Сергей Евлампиевич получил назначение командующим Западно-Сибирской казачьей бригадой, а 12 октября 1895 г., стал дополнительно и начальником гарнизона г. Джаркента. Указанная бригада, впоследствии развёрнутая во 2-ю Сибирскую казачью дивизию, успешно охраняла российско-китайскую границу на протяжении 2 тысяч километров. В 1896 г. С. Е. Толстова награждают орденом Святого Владимира 3-й степени и серебряной медалью «В память царствования Александра III»; а в 1898 г. — серебряной медалью «За походы в Средней Азии». В 1899 году награждён орденом Святого Станислава 1-й степени.

С 1900 по 1905 г. Толстов С. Е. — наказной атаман Терского казачьего войска. В 1901 г. он получает чин генерал-лейтенанта, с утверждением в занимаемой им атаманской должности. В 1903 г. награждается орденом Святой Анны 1-й степени. Но в 1905 г., из-за возникшего конфликта с наместником императора на Кавказе генерал-адъютантом графом Воронцовым-Дашковым И. И., был вынужден выйти в отставку, с производством в чин генерала от кавалерии. На протяжении нескольких лет своей жизни С. Е. Толстов выступал с предложением по созданию нового, 12-го казачьего войска — Тихоокеанского, которое, по мысли Толстова, должно было располагаться от Хабаровска до Чукотки, замкнув цепь казачьих войск, стоящих на границах России и в результате все рубежи страны были бы надежно защищены сплошной линией казачьих войск. Но эта инициатива не нашла должной поддержки у тогдашнего военного руководства и не была воплощена в жизнь. После отставки в 1905 г. Сергей Евлампиевич переехал в г. Уральск и приобрёл для жизни одноэтажный дом на Большой Михайловской улице (ныне проспект Достык (Дружбы), сохранившийся до сих пор.

Семья

В 1874 году Сергей Евлампиевич женился на дочери войскового старшины Сычугова, Марии Павловне, учительнице музыки. У Сергея Евлампиевича было семеро детей: Алексей (р.1875 г.), Павел (р.1878 г.), Мария (р.1880 г.), Анна (р.1881 г.), Владимир (р.1884 г.), Лидия (р.1886 г.) и Михаил (р.1889 г.). Все они, кроме Владимира и Лидии, родились в Уральске. (Владимир и Лидия родились в г. Лохвица Полтавской губернии).

Последние годы жизни

В 1918 г. он переехал в Гурьев, подальше от ужасов Гражданской войны. В конце 1919 г. он эвакуируется по Каспийскому морю в форт Александровский. В апреле 1920 г., красные части занимают форт Александровский и он вместе с супругой решает сдаться на милость победителям, хотя имел возможность уйти в эмиграцию вместе с сыном, генералом Толстовым В. С., последним Атаманом Уральского казачьего войска. Как рассказывали потомки Атамана, проживающие в Австралии, на предложение уйти из форта он ответил: «Пусть лучше мои кости зароют здесь, на Родине». Толстов С. Е. был увезен красными в Москву и после допросов в ЧК отправлен в концентрационный лагерь на Северной Двине. Здесь в марте 1921 г., на 72 году жизни, его расстреляли. Супруга его, Мария Павловна, умерла в феврале 1921 года в городе Баку.

Награды

• Серебряная Медаль «За Хивинский поход» 1873 г."
• Орден Святой Анны III степени с мечами
• Орден Святого Станислава III степени с мечами и бантом
• Орден Святой Анны II степени с мечами
• Орден Святого Станислава II степени
• Орден Святого Владимира IV степени
• Орден Святого Владимира III степени
• Серебряная Медаль «В память царствования императора Александра III»
• Серебряная Медаль «За походы в Средней Азии 1853—1895»
• Орден Святого Станислава I степени
• Орден Святой Анны I степени

Ссылки

• Насыров-Толстов А. [gorynych.gixx.ru/g1-07.htm Толстовы]. // ГОРЫНЫЧЪ Краеведческий сборник.
• Масянов Л. Л. [www.dk1868.ru/history/masianov.htm Гибель Уральского казачьего войска.]
• Караулов 2-й, М. А. [pohodd.ru/article_info.php?articles_id=374 Хронология важнейших событий, касающихся Терского казачьего Войска.]
• [terskiekazaki.ucoz.ru/news/sergej_evlampievich_tolstov/2010-03-25-8 Толстов Сергей Евлампиевич] на сайте «Терцы и судженцы»
• [osradio.ru/personi/19430-personi.html Генерал Толстов]. // Информационно-аналитическое издание «Осетинское радио и телевидение».

Отрывок, характеризующий Толстов, Сергей Евлампиевич

Они стояли биваками. Денисов с Ростовым жили в вырытой для них солдатами землянке, покрытой сучьями и дерном. Землянка была устроена следующим, вошедшим тогда в моду, способом: прорывалась канава в полтора аршина ширины, два – глубины и три с половиной длины. С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход, крыльцо; сама канава была комната, в которой у счастливых, как у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне, лежала на кольях, доска – это был стол. С обеих сторон вдоль канавы была снята на аршин земля, и это были две кровати и диваны. Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а на кровати даже можно было сидеть, ежели подвинуться ближе к столу. У Денисова, жившего роскошно, потому что солдаты его эскадрона любили его, была еще доска в фронтоне крыши, и в этой доске было разбитое, но склеенное стекло. Когда было очень холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках.
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8 м часу утра, вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под голову. Он приятно размышлял о том, что на днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.
За шалашом послышался перекатывающийся крик Денисова, очевидно разгорячившегося. Ростов подвинулся к окну посмотреть, с кем он имел дело, и увидал вахмистра Топчеенко.
– Я тебе пг'иказывал не пускать их жг'ать этот ког'ень, машкин какой то! – кричал Денисов. – Ведь я сам видел, Лазаг'чук с поля тащил.
– Я приказывал, ваше высокоблагородие, не слушают, – отвечал вахмистр.
Ростов опять лег на свою кровать и с удовольствием подумал: «пускай его теперь возится, хлопочет, я свое дело отделал и лежу – отлично!» Из за стенки он слышал, что, кроме вахмистра, еще говорил Лаврушка, этот бойкий плутоватый лакей Денисова. Лаврушка что то рассказывал о каких то подводах, сухарях и быках, которых он видел, ездивши за провизией.
За балаганом послышался опять удаляющийся крик Денисова и слова: «Седлай! Второй взвод!»
«Куда это собрались?» подумал Ростов.
Через пять минут Денисов вошел в балаган, влез с грязными ногами на кровать, сердито выкурил трубку, раскидал все свои вещи, надел нагайку и саблю и стал выходить из землянки. На вопрос Ростова, куда? он сердито и неопределенно отвечал, что есть дело.
– Суди меня там Бог и великий государь! – сказал Денисов, выходя; и Ростов услыхал, как за балаганом зашлепали по грязи ноги нескольких лошадей. Ростов не позаботился даже узнать, куда поехал Денисов. Угревшись в своем угле, он заснул и перед вечером только вышел из балагана. Денисов еще не возвращался. Вечер разгулялся; около соседней землянки два офицера с юнкером играли в свайку, с смехом засаживая редьки в рыхлую грязную землю. Ростов присоединился к ним. В середине игры офицеры увидали подъезжавшие к ним повозки: человек 15 гусар на худых лошадях следовали за ними. Повозки, конвоируемые гусарами, подъехали к коновязям, и толпа гусар окружила их.
– Ну вот Денисов всё тужил, – сказал Ростов, – вот и провиант прибыл.
– И то! – сказали офицеры. – То то радешеньки солдаты! – Немного позади гусар ехал Денисов, сопутствуемый двумя пехотными офицерами, с которыми он о чем то разговаривал. Ростов пошел к нему навстречу.
– Я вас предупреждаю, ротмистр, – говорил один из офицеров, худой, маленький ростом и видимо озлобленный.
– Ведь сказал, что не отдам, – отвечал Денисов.
– Вы будете отвечать, ротмистр, это буйство, – у своих транспорты отбивать! Наши два дня не ели.
– А мои две недели не ели, – отвечал Денисов.
– Это разбой, ответите, милостивый государь! – возвышая голос, повторил пехотный офицер.
– Да вы что ко мне пристали? А? – крикнул Денисов, вдруг разгорячась, – отвечать буду я, а не вы, а вы тут не жужжите, пока целы. Марш! – крикнул он на офицеров.
– Хорошо же! – не робея и не отъезжая, кричал маленький офицер, – разбойничать, так я вам…
– К чог'ту марш скорым шагом, пока цел. – И Денисов повернул лошадь к офицеру.
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.
– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.


В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.