Толстой, Никита Ильич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Никита Ильич Толстой
Дата рождения:

15 апреля 1923(1923-04-15)

Место рождения:

Вршац, Королевство СХС Сербия

Дата смерти:

27 июня 1996(1996-06-27) (73 года)

Место смерти:

Москва, Россия

Страна:

СССР СССРРоссия Россия

Научная сфера:

лингвистика и диалектология славянских языков

Место работы:

МГУ, Институт славяноведения Академии наук

Учёная степень:

доктор филологических наук

Учёное звание:

профессор,
академик АН СССР (1987)

Альма-матер:

Московский университет

Научный руководитель:

С. Б. Бернштейн

Награды и премии:

Демидовская премия (1994 год)

Ники́та Ильи́ч Толсто́й (15 апреля 1923, Вршац, Королевство СХС — 27 июня 1996, Москва, Россия) — советский и российский славист, филолог и фольклорист, доктор филологических наук, профессор.

Академик АН СССР (1987; член-корреспондент 1984). Лауреат Демидовской премии 1994 года[1].

Автор нескольких сотен работ по истории славянских литературных языков, диалектологии славянства, старославянскому и церковнославянскому языку, этнолингвистике и лексикологии.





Биография

Правнук Льва Толстого, внук второго сына писателя — Ильи Львовича Толстого, сын Ильи Ильича Толстого (1897—1970, морской офицер из последнего выпуска Морского корпуса[2]; после возвращения из эмиграции — доцент МГУ, автор первого в СССР сербохорватско-русского словаря).

Родился в эмиграции в Югославии, учился в эмигрантской школе, оставил воспоминания о детстве и юности[3]. В 1941—1944 годах участник партизанского движения в Сербии, в 1944—1945 участник Великой Отечественной войны в составе Красной Армии.

В 1945 году вместе с родителями приехал в СССР, поступил на филологический факультет МГУ (специальность «болгарский язык и литература»). В 1954 году защитил кандидатскую диссертацию «Краткие и полные формы прилагательных в старославянском языке» (руководитель проф. С. Б. Бернштейн), а в 1972 году — докторскую диссертацию «Опыт семантического анализа славянской географической терминологии».

Преподавал в МГУ с 1968 года, работал в Институте славяноведения и балканистики АН СССР.

Среди достижений Н. И. Толстого — концепция славянской языковой ситуации и построение иерархической «пирамиды жанров», в соответствии с которой выбирался язык текстов (верхушка пирамиды — ближе к церковнославянскому, основание — к народному языку). Предложил термин «древнеславянский язык» как общий для старо- и церковнославянского литературного языка всех славян.

Был основоположником советской этнолингвистики. Создал собственную этнолингвистическую научную школу, опиравшуюся на огромный полевой материал, собранный в экспедициях в Полесье[4]. Выступил инициатором создания словаря «Славянские древности», возобновил журнал «Живая старина».

Член-корреспондент АН СССР (1984), академик АН СССР (1987), член Президиума РАН (1992—1996). Иностранный член многих славянских академий.

Возглавлял Советский, а затем Российский комитет славистов (1986—1996), сыграл большую роль в налаживании международных связей советской славистики после 1956 года. Был председателем правления международного Фонда славянской письменности и славянских культур. Член ряда правительственных советов и комиссий, в том числе Совета по русскому языку при Президенте РФ.

В последние годы жизни был председателем совета РГНФ и главным редактором журнала «Вопросы языкознания». Ранее, в 1969—1970 годах как ответственный секретарь журнала фактически исполнял обязанности редактора.

Скончался после тяжелой болезни в Москве 27 июня 1996 года. Похоронен на родовом кладбище Толстых в селе Кочаки, которое находится рядом с Ясной Поляной[5].

Семья

Жена Светлана Толстая (род. 1938) — академик РАН, этнограф и филолог-славист, их дочь Марфа (род. 1965) — лингвист, сотрудник Института славяноведения РАН[6], другая дочь Анна (род. 1971) — телеведущая, известная как Фёкла Толстая.

Сочинения

Полный список опубликованный работ смотрите [www.ntolstoy.inslav.ru/work/index.htm на сайте конференции «Толстовские чтения»]

  • [www.inslav.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=586:-1969&catid=29:2010-03-24-13-39-59&Itemid=62 Славянская географическая терминология: Семасиологические этюды] / Отв. ред. д-р филол. наук С. Б. Бернштейн. Институт славяноведения и балканистики АН СССР.. — М.: Наука, 1969. — 264 с. — 2 500 экз. (в пер.) (2-е изд. — 2006).
  • [www.inslav.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=1013:-1988&catid=29:2010-03-24-13-39-59&Itemid=62 История и структура славянских литературных языков]. — М., 1988.
  • [www.inslav.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=1131:-19971999-13&catid=29:2010-03-24-13-39-59&Itemid=62 Избранные труды.] — Т. 1-3. — 1998—1999.

Напишите отзыв о статье "Толстой, Никита Ильич"

Примечания

  1. Работы фотохудожника Сергея Новикова. [www.uran.ru/fotoalbum/fotoalbum_novikov_demidov.htm Альбом лауреатов Демидовской премии].  (Проверено 3 декабря 2010)
  2. Последний основной выпуск Морского корпуса, — произведённых в мичманы 30 июля 1916 года, к которому принадлежал Илья Ильич Толстой; в одних с ним роте и выпуске были: В. Я. Боголюбов, С. В. Голицын, В. А. Горенко (брат Анны Ахматовой), В. А. Колчак, М. Н. Лисаневич (брат Б. Н. Лисаневича и Г. Н. Лисаневича), М. А. Шульц (отец физикохимика М. М. Шульца), В. А. Шумович (в эмиграции исследователь фауны и флоры Северной Африки, его именем был назван музей в Метлави (Тунис) — Список старшинства офицерских чинов Флота и Морского Ведомства. Часть I. — СПб.: Издание Главного Управления по делам личного состава Флота. 1917 (РГА ВМФ, ф. 432, оп. 1, д. 8072, лл. 56—58). — [pagez.ru/olb/213_1.php#8 Страницы А.Лебедева / Pagez.ru])
  3. Толстой И. В., Светана-Толстая С. В. Пути и судьбы. Из семейной хроники. — М.: Икар; Факультет журналистики МГУ. 2000 ISBN 5-7974-0017-0 ISBN 5-7776-0007-7
  4. Гребенюк В. П. [www.infomag.ru/dbase/N002R/961205-008/text0009.html Памяти Никиты Ильича Толстого] // Вестник РГНФ. — 1996 — № 3.  (Проверено 3 декабря 2010)
  5. Климчук Ф. Д. [zagorodde.na.by/person1.html Н. И. Толстой (15.04.1923—27.06.1996)]: на правах рукописи. Сайт общества «Загородье».  (Проверено 3 декабря 2010)
  6. [inslav.ru/ob-institute/sotrudniki/700-marfa-tolstaja Толстая Марфа Никитична] на сайте Института славяноведения

Литература

Ссылки

  • [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-52376.ln-ru Профиль Никиты Ильича Толстого] на официальном сайте РАН
  • [about-msu.ru/next.asp?m1=person1&type=aka&fio=%D2%EE%EB%F1%F2%EE%E9%20%CD%E8%EA%E8%F2%E0%20%C8%EB%FC%E8%F7 Статья] на сайте «Всё о Московском Университете»  (Проверено 5 декабря 2010)
  • [isaran.ru/?q=ru/person&guid=8414C710-846A-1744-DD07-70B7D809FE56 Историческая справка] на сайте Архива РАН
  • Гребенюк В. П. [www.infomag.ru/dbase/N002R/961205-008/text0009.html Памяти Никиты Ильича Толстого] // Вестник РГНФ. — 1996 — № 3  (Проверено 5 декабря 2010)
  • Климчук Ф. Д. [zagorodde.na.by/person1.html Н. И. Толстой (15.04.1923—27.06.1996)]: на правах рукописи. Сайт общества «Загородье»  (Проверено 5 декабря 2010)
  • [rastko.rs/projekti/etnoling/delo/12081 Подробный список работ о Н. И. Толстом]  (Проверено 5 декабря 2010)
Предшественник:
Гамкрелидзе, Тамаз Валерианович
главный редактор журнала
«Вопросы языкознания»

1994—1996
Преемник:
Трубачёв, Олег Николаевич
Предшественник:
издание возобновлено
главный редактор журнала «Живая старина»
1994—1996
Преемник:
Неклюдов, Сергей Юрьевич
Предшественник:
нет
председатель совета РГНФ
1994—1996
Преемник:
Янин, Валентин Лаврентьевич

Отрывок, характеризующий Толстой, Никита Ильич

– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.


Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.