Толькмицко
| Город
Толькмицко
Tolkmicko
Показать/скрыть карты
|
Толькмицко (польск. Tolkmicko, нем. Tolkemit) — город в Польше, входит в Варминьско-Мазурское воеводство, Эльблонгский повят. Имеет статус городско-сельской гмины. Занимает площадь 2,28 км². Население 2766 человек (на 2004 год).
История
На территории Толькмицко издревле существовало поселение. Об этом свидетельствуют результаты раскопок, проводившихся в 1925 и 1926 году археологами Эрлихом и М.Эбертом. Они обнаружили здесь поселение в слоях раннего железного века (800 — 500/400 гг. до н.э.), затем культурный слой времен Великого переселения народов (V—VI века н.э.) и позднего прусского периода (XII—XIII века).
Поселение Tolkemit получило уставную грамоту города на кульмском праве в 1296 году. Она была утрачена, поэтому в 1351 году привилегия была издана заново. Название места старопрусского происхождения, в получасе ходьбы к югу от города находился древнепрусский замок-убежище, который носил имя Tolkemita.
До 1466 года в Толькемите сидел лесничий Эльбингского комтурства. Город в XV веке передан Орденом в залог семье Байзен. По Второму Торуньскому миру — под польским сюзеренитетом. Толькемит был резиденцией старосты. С 1508 по 1569 принадлежал капитулу Вармии. В 1626 — 1660 годах занят шведами и перешел вместе с Эльбингом в 1772 году к Пруссии.
Напишите отзыв о статье "Толькмицко"
Ссылки
- [www.tolkmicko.pl Официальная страница города]
|
Это заготовка статьи по географии Польши. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||
Отрывок, характеризующий Толькмицко
– Я никуда не поеду, – отвечала Наташа, когда ей сделали это предложение, – только, пожалуйста, оставьте меня, – сказала она и выбежала из комнаты, с трудом удерживая слезы не столько горя, сколько досады и озлобления.После того как она почувствовала себя покинутой княжной Марьей и одинокой в своем горе, Наташа большую часть времени, одна в своей комнате, сидела с ногами в углу дивана, и, что нибудь разрывая или переминая своими тонкими, напряженными пальцами, упорным, неподвижным взглядом смотрела на то, на чем останавливались глаза. Уединение это изнуряло, мучило ее; но оно было для нее необходимо. Как только кто нибудь входил к ней, она быстро вставала, изменяла положение и выражение взгляда и бралась за книгу или шитье, очевидно с нетерпением ожидая ухода того, кто помешал ей.
Ей все казалось, что она вот вот сейчас поймет, проникнет то, на что с страшным, непосильным ей вопросом устремлен был ее душевный взгляд.
В конце декабря, в черном шерстяном платье, с небрежно связанной пучком косой, худая и бледная, Наташа сидела с ногами в углу дивана, напряженно комкая и распуская концы пояса, и смотрела на угол двери.
Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.
Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.
Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
