Диггес, Томас

Томас Диггес
Thomas Digges
Место рождения:	Кент, Англия
Научная сфера:	астрономия, математика
Научный руководитель:	Джон Ди
Известен как:	Сторонник гелиоцентризма и идеи бесконечности Вселенной

Томас Диггес (1546 — 24 августа 1595) — английский астроном, один из первых сторонников и пропагандистов гелиоцентрической системы мира.

Биографические данные

Отцом Томаса Диггеса и его учителем был математик и землемер Леонард Диггес (ок.1520—ок.1559). После смерти отца обучением Томаса Диггеса занимался математик и философ Джон Ди.

Диггес служил членом парламента от Уоллингфорда в 1572 и 1584 гг. Во время войны с испанскими Нидерландами (1586—1594) служил в армии. B 1582 г. занимался фортификационными работами в крепости Довер Харбор.

Диггес был женат на Анне, дочери британского офицера сэра Уорхама Сент Леджера. Его сыновьями были сэр Дадли Диггес (1583—1639), политик и дипломат, и Леонард Диггес (1588—1635), поэт.

Научная деятельность

Свои астрономические взгляды Диггес описал в работе «Совершенное описание небесных сфер в соответствии с древней доктриной пифагорейцев, возрождённой Коперником, подкреплённое геометрическими демонстрациями» (1576 г.), которая является приложением к книге его отца Леонарда Диггеса. В отличие от Николая Коперника, Томас Диггес (вероятно, первым из европейских учёных) предположил, что звёзды располагаются во Вселенной не на одной сфере, а на различных расстояниях от Земли — более того, до бесконечности:

Сфера неподвижных звёзд простирается бесконечно вверх и поэтому лишена движения.

При этом, в отличие от Джордано Бруно, Диггес не считал Вселенную за пределами Солнечной системы тождественной по своим физическим свойствам с Солнечной системой. Наоборот, по его мнению, «сфера» неподвижных звёзд есть «Дворец величайшего Бога, пристанище избранных, обиталище небесных ангелов». Как метко заметил выдающийся историк науки Александр Койре, Диггес «склонен помещать звёзды не на небе астрономов, а на небесах теологов».

Тем не менее, представление о бесконечности Вселенной позволило Диггесу впервые сформулировать прообраз фотометрического парадокса Решение этой загадки он видел в том, что далёкие звёзды не видны в силу свой удалённости.

Другой проблемой, обсуждаемой в Совершенном описании, является обоснование ненаблюдаемости суточного вращения Земли. При этом Диггес приводит в пример физические явления на корабле, равномерно движущемся по спокойному морю. Анализ Диггеса очень напоминает тот, что был приведён Галилео Галилеем в знаменитой книге Диалоги о двух главнейших системах мира и предвосхищает принцип относительности. Возможно, с целью показать отсутствия влияния движения на ход явлений, протекающих на движущихся телах, Диггес проводил эксперименты по бросанию предметов с мачты движущегося судна.

Другим достижением Томаса Диггеса является предпринятая совместно с Джоном Ди попытка измерения суточного параллакса Новой звезды, вспыхнувшей в 1572 г. (сверхновая Тихо Браге). Отсутствие заметного параллакса позволило сделать ему вывод, что эта звезда находится далеко за орбитой Луны и тем самым не принадлежит, вопреки Аристотелю, «подлунному миру» (к тому же выводу примерно одновременно пришли Тихо Браге, Михаэль Мёстлин и некоторые другие учёные). Диггес полагал Новую звезду чудом, возникшем во воле Господа и доказывающим Его бесконечное могущество. Изменение её блеска Диггес связывал с изменением расстояния до звезды, происходящим из-за вращения Земли вокруг Солнца.

Вместе со своим отцом Леонардом Диггес занимался конструированием отражательного телескопа. Есть основания полагать, что эти работы увенчались частичным успехом.

Занимался также изучением правильных и полуправильных многогранников, баллистикой.

Образ Диггеса в литературе

Американский астроном Питер Ашер (Peter D. Usher) предположил, что Томас Диггес является прототипом шекспировского Гамлета. В этом случае одним из смысловых пластов знаменитой пьесы Шекспира является спор между главнейшими системами мира, существовавшими в XVII веке. Согласно этой интерпретации, прототипом Клавдия (дяди Гамлета, незаконно завладевшего троном его отца) является Клавдий Птолемей, Розенкранца и Гильденстерна — Тихо Браге, автор промежуточной системы мира, где все планеты вращаются вокруг Солнца, которое само вращается вокруг Земли.

См. также

• Гелиоцентрическая система мира
• Суточное вращение Земли

Литература

• Койре А. От замкнутого мира к бесконечной вселенной. — М.: Серия: Сигма, 2001.
• Ariotti P. [www.informaworld.com/smpp/content~db=all~content=a751208259~tab=citations From Top to Foot of a Mast on a Moving Ship] // Annals of Science. — 1972. — Vol. 28. — P. 191-203.
• Armitage A. [www.informaworld.com/smpp/content~db=all~content=a739367884 The deviation of falling bodies] // Annals of Science. — 1947. — Vol. 5. — P. 342-351.
• Gainer M. K. [articles.adsabs.harvard.edu/full/2009JRASC.103...18G Construction of a 16th-Century Telescope: An Experiment in the History of Astronomy] // Journal of the Royal Astronomical Society of Canada. — 209. — Vol. 103. — P. 18-21.
• Goddu A. Digges, Thomas // in: The Biographical Encyclopedia of Astronomers. — Springer, 2007.
• Goulding R. Wings (or stairs) to the heavens. The Parallactic Treatises of John Dee and Thomas Digges // in: John Dee: interdisciplinary studies in English Renaissance thought, Ed. by S. Clucas. — Springer, 2006. — P. 41-63.
• Granada M. A. [www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0039368103000931 Aristotle, Copernicus, Bruno: Centrality, the Principle of Movement and the Extension of the Universe] // Studies in History & Philosophy of Science, Part A. — 2004. — P. 91-114.
• Green D. W. E. [onlinelibrary.wiley.com/doi/10.1002/asna.200310246/abstract Astrometry of the 1572 supernova (B Cassiopeiae)] // Astron. Nachr.. — 2004. — Vol. 325. — P. 689–701.
• Harrison E. Darkness at night. — Harward univ. press, 1987.
• Johnson F. R. The Influence of Thomas Digges on the Progress of Modern Astronomy in 16th Century England // Osiris. — 1936. — Vol. 1. — P. 390-410.
• Johnson F. R. [www.archive.org/details/theoriesoftheuni033062mbp Thomas Digges and the Infinity of the Universe] // in: Theories Of The Universe, Ed. by M. K. Munitz. — The Free Press, 1957. — P. 184-190.
• Pumfrey S. and Riley D. [eprints.lancs.ac.uk/969/ England’s first Copernican: a new text by Thomas Digges on the ‘New Star’ of 1572] // British Journal for the History of Science. — 2010.
• Ronan C. A. [adsabs.harvard.edu/abs/1991JBAA..101..335R The origins of the reflecting telescope] // Journal of the British Astronomical Association. — 1991. — Vol. 101, no.6. — P. 335-342.
• Ruiz–Lapuente P. [arxiv.org/abs/astro-ph/0502399 The Nova Stella and its Observers] // arXiv:astro-ph/0502399v1. — 2005.
• Sawyer Hogg H. [adsabs.harvard.edu/abs/1952JRASC..46..195S Out of old books (The Introduction of the Copernican System to England. III. Thomas Digges and A Perfit Description of the Caelestiall Orbes)] // Journal of the Royal Astronomical Society of Canada. — 1952. — Vol. 46. — P. 195-201.
• Teague E. T. H. [adsabs.harvard.edu/abs/1994JBAA..104...89T The Digges / Bourne Telescope] // Journal of the British Astronomical Association. — 1994. — Vol. V.104, no. 2. — P. P. 89-89.
• Usher P. D. Shakespeare and the Dawn of Modern Science. — Cambria Press, 2010.
• Whitaker E. A. [adsabs.harvard.edu/abs/1993JBAA..103..310W The Digges-Bourne telescope — an alternative possibility] // Journal of the British Astronomical Association. — 1993. — Vol. 103, no.6. — P. 310-312.

Ссылки

• [www.math.dartmouth.edu/~matc/Readers/renaissance.astro/5.1.Orbs.html Thomas Digges, A Perfit Description of the Celestiall Orbs.] (англ.) (Знаменитая статья Томаса Диггеса)
• [galileo.rice.edu/Catalog/NewFiles/digges_tho.html The Galileo project: Digges, Thomas] (англ.)
• [www.encyclopedia.com/doc/1G2-2830901172.html Digges, Thomas (Complete Dictionary of Scientific Biography)] (англ.)
• [www.strangehistory.net/2012/06/10/thomas-digges-and-the-telescope/ Thomas Digges and the Telescope] (англ.)
• [www.chocky.demon.co.uk/oas/digges.html Did the reflecting telescope have English origins?] (англ.)
• [www-groups.dcs.st-and.ac.uk/~history/Biographies/Digges.html Thomas Digges (The MacTutor History of Mathematics archive)] (англ.)
• [www.mhs.ox.ac.uk/staff/saj/thesis/digges.htm Stephen Johnston, Thomas Digges, Gentleman and Mathematician.] (англ.)
• [www.mhs.ox.ac.uk/staff/saj/texts/dee-digges.htm Stephen Clucas, John Dee, Thomas Digges and the identity of the mathematician.] (англ.)
• [www.astro.psu.edu/users/usher/ Peter D. Usher’s homepage.] (англ.) (Содержит ссылки на статьи, посвящённые трактовке «Гамлета» как аллегории соревнования систем мира)
• [artofwar.ru/f/frolow_i_a/text_0100.shtml И. А. Фролов, Уравнение Шекспира, или «Гамлет», которого мы не читали.] (Содержит изложение трактовки «Гамлета» согласно Питеру Ашеру)

Отрывок, характеризующий Диггес, Томас

Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.


После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
Кутузов знал не умом или наукой, а всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат, что французы побеждены, что враги бегут и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.
Но генералам, в особенности не русским, желавшим отличиться, удивить кого то, забрать в плен для чего то какого нибудь герцога или короля, – генералам этим казалось теперь, когда всякое сражение было и гадко и бессмысленно, им казалось, что теперь то самое время давать сражения и побеждать кого то. Кутузов только пожимал плечами, когда ему один за другим представляли проекты маневров с теми дурно обутыми, без полушубков, полуголодными солдатами, которые в один месяц, без сражений, растаяли до половины и с которыми, при наилучших условиях продолжающегося бегства, надо было пройти до границы пространство больше того, которое было пройдено.
В особенности это стремление отличиться и маневрировать, опрокидывать и отрезывать проявлялось тогда, когда русские войска наталкивались на войска французов.
Так это случилось под Красным, где думали найти одну из трех колонн французов и наткнулись на самого Наполеона с шестнадцатью тысячами. Несмотря на все средства, употребленные Кутузовым, для того чтобы избавиться от этого пагубного столкновения и чтобы сберечь свои войска, три дня у Красного продолжалось добивание разбитых сборищ французов измученными людьми русской армии.
Толь написал диспозицию: die erste Colonne marschiert [первая колонна направится туда то] и т. д. И, как всегда, сделалось все не по диспозиции. Принц Евгений Виртембергский расстреливал с горы мимо бегущие толпы французов и требовал подкрепления, которое не приходило. Французы, по ночам обегая русских, рассыпались, прятались в леса и пробирались, кто как мог, дальше.
Милорадович, который говорил, что он знать ничего не хочет о хозяйственных делах отряда, которого никогда нельзя было найти, когда его было нужно, «chevalier sans peur et sans reproche» [«рыцарь без страха и упрека»], как он сам называл себя, и охотник до разговоров с французами, посылал парламентеров, требуя сдачи, и терял время и делал не то, что ему приказывали.
– Дарю вам, ребята, эту колонну, – говорил он, подъезжая к войскам и указывая кавалеристам на французов. И кавалеристы на худых, ободранных, еле двигающихся лошадях, подгоняя их шпорами и саблями, рысцой, после сильных напряжений, подъезжали к подаренной колонне, то есть к толпе обмороженных, закоченевших и голодных французов; и подаренная колонна кидала оружие и сдавалась, чего ей уже давно хотелось.
Под Красным взяли двадцать шесть тысяч пленных, сотни пушек, какую то палку, которую называли маршальским жезлом, и спорили о том, кто там отличился, и были этим довольны, но очень сожалели о том, что не взяли Наполеона или хоть какого нибудь героя, маршала, и упрекали в этом друг друга и в особенности Кутузова.
Люди эти, увлекаемые своими страстями, были слепыми исполнителями только самого печального закона необходимости; но они считали себя героями и воображали, что то, что они делали, было самое достойное и благородное дело. Они обвиняли Кутузова и говорили, что он с самого начала кампании мешал им победить Наполеона, что он думает только об удовлетворении своих страстей и не хотел выходить из Полотняных Заводов, потому что ему там было покойно; что он под Красным остановил движенье только потому, что, узнав о присутствии Наполеона, он совершенно потерялся; что можно предполагать, что он находится в заговоре с Наполеоном, что он подкуплен им, [Записки Вильсона. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ] и т. д., и т. д.
Мало того, что современники, увлекаемые страстями, говорили так, – потомство и история признали Наполеона grand, a Кутузова: иностранцы – хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские – чем то неопределенным – какой то куклой, полезной только по своему русскому имени…