Ферфакс, Томас
Томас Ферфакс, 3-й лорд Ферфакс и Камерона (англ. Thomas Fairfax, 3rd Lord Fairfax of Cameron; 17 января 1612 — 12 ноября 1671) — лорд, английский политический деятель. Главнокомандующий парламентской армии в ходе Английской революции.
Учился в Кембридже, потом служил охотником в войсках Голландии; по возвращении на родину примкнул к оппозиции, протестовавшей против самовластия Карла I.
Его отец, лорд Фердинанд Ферфакс, усердно защищал дело парламента в Йоркшире; сын пошел рука об руку с отцом и превзошел его славу. Не будучи гениальным полководцем, он умел внушить доверие к себе и веру в свой авторитет; серьёзный и сдержанный на совещаниях, он был пылок и храбр в бою; проникнутый гордым чувством собственного достоинства, умел смягчить его тактом светского и образованного человека.
Положение обоих Ферфаксов на севере было сначала очень тяжелое ввиду ничтожества сил, которыми они располагали; но вскоре к ним на помощь пришел Оливер Кромвель и остановил дальнейшие успехи роялистов. Назначенный начальником кавалерии в войске парламента, Ферфакс вместе с отцом разбил роялистов при Сельби, соединился (20 апреля 1644 года) при Тодчестере с шотландским войском и принял участие в осаде Йорка.
В битве при Марстонмуре он командовал правым крылом, но его атаки были отбиты роялистами, и только искусству Кромвеля парламент был обязан победой.
Ввиду вредных последствий раздробления сил Кромвель добился назначения одного главнокомандующего над всеми парламентскими войсками. На эту должность был призван Ферфакс (28 января 1645 года), а второе место в армии — пост начальника всей кавалерии — вопреки желанию пресвитериан было отдано Кромвелю, который сделался душой военных операций, оказывая сильное влияние на Ферфакса.
Чтобы удалить королевские войска с юга, Ферфакс и Кромвель обложили Оксфорд, где находился принц Йоркский; Карл I двинулся на помощь стесненному городу и принужден был принять бой возле селения Нэзби. Когда принц Руперт налетел на Айртона, командовавшего войсками левого крыла парламентской армии, смял его конницу, сбил пехоту с высот, которые она занимала, Ферфакс забыл свою роль главнокомандующего и бросился в самую густую свалку, не обращая внимания на то, что сабельный удар сбил у него шлем с головы. Появление Кромвеля и его военный талант поправили дело; Карл I был разбит наголову (14 июня 1645 года) и бежал, преследуемый по пятам парламентским войском.
Тайная переписка Карла попала в руки Ферфакса и была им передана в нижнюю палату как доказательство двуличности и вероломства короля. Вскоре вся Англии была в руках Ферфакса; парламент выразил ему свою благодарность.
Когда рознь между пресвитерианами и индепендентами, героями войны, перешла в открытую вражду, офицеры армии с Ферфаксом во главе высказались против пресвитериан; но во всем дальнейшем Ферфакс не выступал на первый план, а скорее действовал под давлением армии, которая в свою очередь находилась под сильным влиянием Кромвеля и прямо обращалась в парламент с требованиями свободы и равенства в делах религиозных. Когда пресвитериане парламента готовы были принять самые решительные меры против строптивой армии, Ферфакс двинулся к столице; народ ворвался в парламент, требуя укрощения армии насильственными мерами; спикер и многие члены парламента из страха перед толпой бежали под охрану армии. Ферфакс занял Лондон и стал распоряжаться там, как хозяин: отменил последние постановления парламента, реорганизовал городскую милицию и т. п. (август 1647 года).
К пленному королю Ферфакс относился с величайшим почтением. В 1648 году он вступил в палату лордов. Победа армии вызвала реакцию: роялисты подняли восстание во всех концах Англии и Уэльса, причем пресвитериане шли с ними рука об руку. Усмирив восстание в Кенте, Ферфакс два месяца осаждал Кольчестер, пока голодом не принудил его к сдаче.
Борьба шла удачно для индепендентов на суше и на море, но она возбудила в солдатах глубокое озлобление против короля; они требовали суда над королём за измену, за кровопролитие междоусобной войны и за все то горе, которое он причинил народу. Ферфакс не сочувствовал этому движению, но остановить его не мог; под его председательством собрался в главной квартире в Сент-Олбансе «великий совет» офицеров армии, представивший парламенту ремонстранцию, которая в сущности была апелляцией войска к народу (16 ноября 1648 года). Роспуск парламента, преобразование избирательного права, передача верховной власти «представителю народа», отмена наследственной монархии, свобода совести в делах веры — таковы были главные требования войска, захватившего в свои руки короля. Дальнейшему исполнению желаний войска мешали пресвитериане, члены нижней палаты;
Ферфакс занял парламент войсками, арестовал 41 члена парламента из пресвитериан, других выгнал; полусотне членов из самых ярых индепендентов были представлены «предложения и желания лорда Ферфакса и совета офицеров», чтобы получить одобрение парламента и тем придать вид законности вопиющему насилию. Последним шагом торжествующей индепендентской армии было осуждение короля и его казнь, но Ферфакс не участвовал в этом деле: когда собрался чрезвычайный трибунал для суда над королём, Ферфакс не явился на заседание; во время переклички судей при произнесении его имени его жена (пресвитерианка), сидевшая на одной из галерей, громко заявила протест против суда, говоря, что её муж слишком честен, чтобы присутствовать здесь. Это не помешало ему, однако, принять из рук Кромвеля назначение в государственный совет (февраль 1649 года) и команду над войсками в Англии и Ирландии.
Когда в разных частях Англии начались волнения, Ферфакс разбил левеллеров при Бёрфорде и усмирил восстание в Гэмпшире, но когда шотландцы объявили себя за Карла II, он отказался идти против них (1650); этим воспользовался Кромвель, чтобы отделаться от него, и сам занял место главнокомандующего.
Ферфакс удалился в своё имение в Йоркшире и занялся сельским хозяйством. В 1654 году он вступил в первый парламент Кромвеля и заседал в церковной комиссии, где не скрывал своих пресвитерианских симпатий.
После смерти Кромвеля Ферфакс собрал вокруг себя монархистов своего графства и 1200 ирландских солдат, поднял знамя Карла II и занял Йорк (1659 год). Графство Йоркское избрало его своим представителем в парламент, который отправил депутацию к Карлу II с приглашением занять отцовский престол (1660 год); в этой депутации видным и деятельным членом был Ферфакс.
Когда Карл II вернулся в Англию и созвал парламент, Ферфакс был выбран в палату общин и заседал в ней до её распуска. Умер в своем имении 12 февраля 1671 года.
Ферфакс интересовался поэзией, занимался литературой и писал мемуары, изданные в Лондоне в 1699 году.
В культуре
- В кинематографе
Томас Файрфакс — один из главных персонажей фильма «Убить короля». Его роль исполняет Дугрей Скотт.
Напишите отзыв о статье "Ферфакс, Томас"
Литература
- Markham, «Life of the great Lord Fairfax» (Л., 1870);
- «The Fairfax Correspondence, Memoirs of the Reign of Charles the First» (Л., 1848);
- «Memorials of the civil War, comprising the correspondence of the Fairfax Family» (1849).
Отрывок, характеризующий Ферфакс, Томас
Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.
Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
