Чиппендейл, Томас
Томас Чиппендейл (Thomas Chippendale; крещён 5 июня 1718, Отли, графство Йоркшир, Англия — похоронен 13 ноября 1779, Лондон) — крупнейший мастер английского мебельного искусства эпохи рококо и раннего классицизма. Изготовленная из красного дерева, мебель этого мастера отличалась сочетанием рациональности форм, ясности структуры предмета с изяществом линий и прихотливостью узора.
Биография
Сын краснодеревщика, Чиппендейл и сам предпочитал работать с красным деревом (полированным и неокрашенным). В 1752 году он открыл в Лондоне собственную мастерскую, нанял около 20 рабочих, и принялся за усовершенствование существующих форм мебели путём подчёркивания их структуры и функции резными ленточными орнаментами. Не чуждался он китайских и готических мотивов.
В 1754 году вышел классический труд Чиппендейла «Руководство для дворянина и краснодеревщика» (англ. Gentleman and Cabinet Maker’s Director, в русской литературе известен под названием Директор), в котором приведены 200 медных гравюр, изображения более 375 предметов мебели. Книга выдержала ещё два издания — в 1759 и 1762 гг.[1]
В 1760-е годы под влиянием Роберта Адама перешёл от рокайлевых форм к более функциональным, отмеченным влиянием эстетики классицизма, в частности, разработал интерьеры и меблировал Харвудский дворец под Лидсом. На закате жизни отошёл от дел, передав управление мастерской сыну-тёзке.
Подлинная чиппендейловская мебель отличается долговечностью и удобством, однако на рынке под этой маркой реализуются изделия разных производителей и неровного качества (как правило, воспроизводящие художественные решения из чиппендейловского «Руководства»).
Память о Чиппендейле
- Согласно городской легенде, имена главных героев диснеевского мультфильма про Чипа и Дейла родились из каламбура — от фамилии Томаса Чиппендейла. По-английски название мультсериала звучит как «Чип энд Дейл».
- В честь Томаса Чиппендейла назван сорт роз Rosa 'Chippendale'.
- С именем мастера-краснодеревщика Томаса Чиппендейла и созданной им некоей гренадилловой шкатулки связан детективный роман Джанет Глисон «Гренадилловая шкатулка».
- Chippendale chair.jpg
Недорогой «готический» стул под Чиппендейла
- A Bureau From Chippendale's Director.jpg
Проект бюро из «Руководства»
- Chippendale Desk.jpg
Чиппендейловский кабинет для домашних занятий
Напишите отзыв о статье "Чиппендейл, Томас"
Примечания
- ↑ А. Батенин Томас Чиппендель и его мебель // Архитектура СССР : Журнал. — М.: Издательство Всесоюзной академии архитектуры, 1938. — № 11. — С. 81—83.
Литература
- Раппе Т. В. Западноевропейское прикладное искусство XVI—XVIII веков (West European applied arts in the 16th-18th centuries): из собрания Эрмитажа. — СПб., Славия, 1996. С. 142
- Раппе Т. В. Мебель Томаса Чиппендейла // Декоративное искусство СССР, № 2, 1980. С. 34
Ссылки
- [digital.library.wisc.edu/1711.dl/DLDecArts.ChippGentCab Т. Чиппендейл «Руководство для дворянина и краснодеревщика»] — текст и иллюстрации онлайн
- (англ.) [www.thechippendalesociety.co.uk/index.htm Сайт Чиппендейловского общества]
Отрывок, характеризующий Чиппендейл, Томас
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
