Томпсон, Джон Григгс

Джон Григгс Томпсон
John Griggs Thompson
Дата рождения:	13 октября 1932(1932-10-13) (91 год)
Место рождения:	Оттава (Канзас, США)
Страна:	США
Научная сфера:	математика
Место работы:	Флоридский университет
Учёная степень:	Доктор философии (Ph.D.)
Альма-матер:	Йельский университет (бакалавр) Чикагский университет (доктор философии)
Научный руководитель:	Саундерс Маклейн
Награды и премии:	Премия Коула (1965) Филдсовская премия (1970) Премия Бервика (1982) Медаль Сильвестра (1985) Премия Вольфа (1992) Премия Пуанкаре (1992) Национальная научная медаль США (2000) Абелевская премия (2008) Медаль де Моргана (2013)

Томпсон, Джон Григгс (англ. John Griggs Thompson; род. 13 октября 1932 года в Оттаве, штат Канзас, США) — математик-алгебраист, специалист в области исследования конечных групп, профессор кафедры математики Флоридского университета в Гейнсвилле (Флорида). Один из двух математиков в мире (вместе с Жаном-Пьером Серром) — лауреат сразу трёх премий: Медали Филдса (1970), Премии Вольфа (1992) и Премии Абеля (2008).

Биография

Родился 13 октября 1932 года в городе Оттава (штат Канзас, США).

В 1955 году получил степень бакалавра в Йельском университете.

В 1959 году в Чикагском университете защитил диссертацию на соискание учёной степени доктора философии. Работа была выполнена под руководством одного из основателей теории категорий Саундерса Маклейна.

До 1962 года Джон Томпсон работал доцентом Гарвардского университета, затем был назначен на должность профессора факультета математики Чикагского университета, где он проработал до 1970 года. После Чикаго Томпсон занял должность профессора математики Кембриджского университета (Великобритания) и только спустя 23 года непрерывной работы в Кембридже вернулся в Соединённые Штаты, где принял нынешнюю должность профессора (Professor emeritus) в университете штата Флорида.

Джон Томпсон наряду со званием почётного профессора математики Кембриджского университета получил звание Почётного доктора в Йельском, Оксфордском и Иллинойском университетах, а также в университете штата Огайо. Член Национальной академии наук США с 1967 года, член Американской академии искусств и наук с 1998 года. Иностранный член Лондонского королевского общества и Академии наук Италии.

Достижения

Докторская диссертация Томпсона была посвящена доказательству известной теоремы теории групп о нильпотентности конечной группы с регулярным автоморфизмом простого порядка q.

В 1970 году Джон Томпсон удостоен высшей награды за достижения в математике — Медали Филдса. Премия присуждена учёному за доказательство в 1963 году теоремы Томпсона-Фейта о разрешимости всякой конечной группы нечётного порядка. Фундаментальная работа двух математиков и последующие исследования Томпсона о группах с разрешимыми локальными подгруппами положили начало бурному развитию теории конечных групп и привели, в частности, к полной классификации конечных простых групп.

В 1992 году стал лауреатом премии Вольфа по математике с формулировкой «за его глубокое влияние на все аспекты теории конечных групп и их связи с другими ветвями математики».

В 2000 году президент США Билл Клинтон вручил Томпсону Национальную научную медаль США.

В 2008 году Джон Григгс Томпсон совместно с профессором Колледжа де-Франс Жаком Титсом удостоился ещё одной престижной награды — Абелевской премии «за фундаментальные достижения в области алгебры, в частности, за создание современной теории групп».

Обладатель множества международных премий за выдающийся вклад в математику, включая медаль Сильвестра, медаль Пуанкаре и другие.

Отзывы коллег

Соавтор Джона Томпсона по доказательству одной из ключевых теорем теории групп Уолтер Фейт:

Он является математиком, который изучает важные проблемы и который не боится трудностей. Часто он преодолевает эти трудности, предлагая новые идеи, которые в дальнейшем оказывают огромное влияние на развитие математики будущего

Ссылки

• Джон Дж. О’Коннор и Эдмунд Ф. Робертсон. [www-groups.dcs.st-and.ac.uk/~history/Biographies/Thompson_John.html Томпсон, Джон Григгс] (англ.) — биография в архиве MacTutor.
• [www.math.ufl.edu/fac/facmr/Thompson.html List of mathematical articles by John G. Thompson]
• [www.abelprisen.no/nedlastning/2008/biography_en_thompson.pdf Biography from the Abel Prize center]

Отрывок, характеризующий Томпсон, Джон Григгс

– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.