Томпсон, Пол

Paul Thompson может также относиться к китаисту (1931-2007) и музыканту (род.1951)

Пол То́мпсон (англ. Paul Thompson; род. 1935) — британский историк.

Окончил Оксфордский университет (1958), защитил диссертацию «Политическое движение лондонских рабочих и формирование Лейбористской партии в Лондоне, 1885—1914» (1964). С 1964 г. преподаёт историю и социологию в Эссексском университете, с 1988 г. профессор.

Опубликовал «Историю английской архитектуры» (англ. History of English Architecture; 1965, 2-е издание 1979), книгу «Труды Уильяма Морриса» (англ. The Work of William Morris; 1967, 3-е издание 1991), биографию архитектора Уильяма Баттерфилда (1971) и многие другие сочинения. Наиболее известен, однако, своей работой по развитию и популяризации метода устной истории, начатой в книге «Голос прошлого: Устная история» (англ. The Voice of the Past: Oral History; 1977, 3-е издание 2000, русский перевод 2003). Томпсон также был основателем и первым главным редактором журнала «Oral History», основал национальную коллекцию жизненных историй (англ. National Life Story Collection) в Национальном архиве звукозаписей Британской библиотеки. Метод устной истории лёг в основу фундаментального труда Томпсона «Эдвардианцы. Воссоздание британского общества» (англ. The Edwardians, The Remaking of British Society; 1975, 2-е издание 1992), посвящённого всестороннему обзору эпохи царствования британского монарха Эдуарда VII (1901—1910) и основанного на записи 444 рассказов людей, заставших эту эпоху.

Ссылки

• [www.qualidata.ac.uk/edwardians/about/paulthompson.asp Professor Paul Thompson — Biography]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Томпсон, Пол

– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.