Томпсон, Фрэнк

Уильям Фрэнк Томпсон
англ. William Frank Thompson
Прозвище	Лоуренс Болгарский (англ. Lawrence of Bulgaria)
Дата рождения	17 августа 1920(1920-08-17)
Место рождения	Дарджилинг, Британская Индия
Дата смерти	10 июня 1944(1944-06-10) (23 года)
Место смерти	Литаково, Третье Болгарское царство
Принадлежность	Великобритания Великобритания Болгария Болгария
Род войск	разведка, спецназ (Управление специальных операций)
Годы службы	1939—1944
Звание	майор
Командовал	Военная миссия «Клэриджис» (англ. Claridges)
Сражения/войны	Вторая мировая война Движение Сопротивления (Болгария) Битва при Батулии

Уильям Фрэнк Томпсон (англ. William Frank Thompson; 17 августа 1920, Дарджилинг — 10 июня 1944, Литаково) — британский солдат и офицер, майор британской армии, офицер связи между Управлением специальных операций и болгарскими партизанами. Брат британского историка Эдварда Томпсона.

Биография

Родился 17 августа 1920 в городе Дарджилинг (Британская Индия) в семье миссионеров. Учился в колледже Винчестер и Новом колледже Оксфорда. Младший брат — Эдвард Палмер Томпсон — английский историк, социалист, организатор множества антивоенных кампаний. Поступил в Оксфордский университет на факультет лингвистики, в 1939 году вступил в Коммунистическую партию Великобритании под влиянием Айрис Мёрдок. После заключения пакта Молотова-Риббентропа выразил неодобрение в отношении политики нейтралитета британских коммунистов и вступил в британскую армию добровольцем. Фрэнк за свою жизнь побывал, будучи солдатом, в Северной Африке, Сирии, Ираке, Сицилии, Сербии и Болгарии. Он был завербован в Управление специальных операций, выполняя различные секретные задания британских спецслужб. Своим идеалом он называл Георги Димитрова.

25 января 1944 вместе с тремя сослуживцами майор Томпсон был сброшен на парашюте, чтобы установить связь британского командования с партизанами, ведомыми Славчо Транским. Высадка была совершена на территории области Македония у местечка Добро Поле в рамках британской военной миссии «Маллигатоуни» (англ. Mulligatawny). Командовал миссией майор Мостин Дэвис. После его гибели особая британская миссия «Клэриджис» (англ. Claridges) в составе майора Фрэнка Томпсона, сержанта Кеннета Скотта, сержанта Джона Уокера и сержанта Ника Мёрвина начала свою работу. Предполагалось, что коммандос установят мобильную радиостанцию, чтобы держать связь с Каиром и Бари, однако станция вышла из строя. К счастью, в мае 1944 года солдаты, вошедшие в состав 2-й софийской народно-освободительной бригады, сумели связаться с командованием Управления специальных операций в Каире.

23 мая 1944 болгарские партизаны вступили в схватку с правительственными войсками около Батулии. Почти все силы партизан в местности Марина были уничтожены. Томпсон был ранен и попал в плен к болгарским жандармам. Его пытали, но ничего не добились от пленного британца и в ночь на 10 июня 1944 расстреляли Фрэнка вместе с партизанами Лазаром Атанасовым и Христо Гурбиновым.

Память

• В честь Фрэнка Томпсона после войны болгарское правительство назвало село, объединив деревни Ливаге, Липата, Цареви-Страги, Малак-Бабул, Бабул и Завоя. Инициатором стал Славчо Транский, который получил звание генерала болгарской армии. В центре деревни был установлен бюст.
• В деревне Литаково имя Фрэнка Томпсона носит улица.
• В 1970-е годы в районе Калето был перезахоронен прах Фрэнка Томпсона вместе с погибшими 72 партизанами из софийской партизанской бригады «Чавдар» и 2-й софийской народно-освободительной бригады. В числе похороненных были канадский офицер Ник Моро, русский красноармеец Иван, серб Радович и армянка Армина «Саша» Разгладнян.
• Эдвард Томпсон посвятил своему брату две книги «Есть дух в Европе: памяти Фрэнка Томпсона» (англ. There is a Spirit in Europe: A Memoir of Frank Thompson, написана при содействии матери) и «За гранью: политика проваленной миссии, Болгария 1944» (англ. Beyond the Frontier: the Politics of a Failed Mission, Bulgaria 1944). Обе были изданы в 1996 году.

Труды Томпсона

• Tompson, E., Beyond the Frontier: The Politics of a Failed Mission. Bulgaria 1944, Stanford University Press, Ca., 1997
• Tompson F., Selected poems. Trent ediktions, Nottingham Trent Editions, 2003

Литература

На английском

• Conradi Peter J. A Very English Hero: The Making of Frank Thompson. — 2012. — ISBN 978-1-408802-43-4.
• Thompson E. P. Beyond the frontier: the politics of a failed mission, Bulgaria 1944. — Woodbridge, Suffolk: Merlin Press, 1997. — ISBN 0-85036-457-4.
• Kristen R. Ghodsee, "[vagabond.bg/features/2629-who-was-frank-thompson.html Who was Frank Thompson]?" Vagabond Magazine, No. 85, November 2013

На болгарском

• Трънски С., Гюрова С., Франк Томпсън, Военно издателство, 1980
• Знеполска М., Да се знае, Издателство ДТМ, 2012

На русском

• Б.Крупаткин. Поют черноморские волны. Повести и рассказы. Очерк «Болгарское село майор Томпсон». Свердловск, Средне-Уральское книжное издательство, 1976.

Ссылки

• Иванов, Димитри. [www.segabg.com/online/article.asp?issueid=572&sectionid=5&id=00004 За Франк и тримата командоси] (болг.), СЕГА (8 November 2005). Проверено 23 августа 2008.
• [www.svoge.bg/?news_id=155&&lang=1 Майор Томпсън

1. REDIRECT Ш:— мост за заздравяване сътрудничеството между община Своге и посолството на Великобритания] (болг.). Община Своге. Проверено 23 августа 2008.

• [www.cwgc.org/search/casualty_details.aspx?casualty=2224481 CWGC entry]
• [www.amazon.co.uk/Extraordinary-Stowers-Johnson-Illustrated-Photographs/dp/B001R84AWI Stowers Johnson: "Agents extraordinary"]

Отрывок, характеризующий Томпсон, Фрэнк

– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.


– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.