Томск

Город Томск</br> Флаг Герб Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Томская областьТомская область Городской округ город Томск Координаты 56°29′19″ с. ш. 84°57′08″ в. д.56.48861° с. ш. 84.95222° в. д. / 56.48861; 84.95222    Внутреннее деление 4 района: Кировский, Ленинский, Октябрьский, Советский Мэр Иван Кляйн Основан в 1604 году Площадь 294,6 км² Высота центра 80 м Тип климата Континентально-циклонический Население ↗569 293 человек (2016) Плотность 1932,43 чел./км² Агломерация Томская агломерация Названия жителей томичи́, томи́ч, томи́чка Часовой пояс UTC+7 Телефонный код +7 3822 Почтовые индексы 634xxx Автомобильный код 70 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=69401 69 401] Официальный сайт [www.admin.tomsk.ru/ in.tomsk.ru]  (рус.)  (англ.) Награды Неофициальное название Сибирские Афины Томск</br> Москва Томск Томск</br>

К:Населённые пункты, основанные в 1604 году

Томск — город в России, административный центр одноимённых области и района, расположенный на востоке Западной Сибири на берегу реки Томь.

Старейший в Сибири крупный образовательный, научный и инновационный центр: 9 вузов, 15 НИИ, особая экономическая зона технико-внедренческого типа и 6 бизнес-инкубаторов. Является членом Ассоциации сибирских и дальневосточных городов.

Город богат памятниками деревянной и каменной архитектуры XVIII—XX веков.

В городе проживает 569 293 чел. (2016), в городском округе город Томск — 590 690 чел. (2016). Томск, его город-спутник Северск и пригороды формируют Томскую городскую агломерацию с населением около 728 тыс. человек (2011).

Символика

Современный герб Томска был принят в 2003 году в следующем описании: «Герб г. Томска представляет собой геральдический щит, в зелёном поле которого — серебряный конь, скачущий в правую сторону (в геральдике сторона считается со стороны изображения). Щит увенчан золотой башенной короной о пяти видимых зубцах. Девиз „Трудом и знанием“ начертан на золотой ленте серебряными литерами». При этом зелёный цвет символизирует обширные леса, а белый — снежную зиму.

Конь, изображённый на гербе города, напоминает об извозе, служившем источником дохода для большой части населения, а также о том, что некогда через Томск проходил Московско-Сибирский тракт. Девиз, начертанный на гербе, — научный и промышленный потенциал города.

Первоначально (1729 год) описание герба Томска звучало так: «В серебряном щите на жёлтом поле человек в серой одежде, работающий в рудокопне». Это было связано с тем, что в районе Томска тогда разрабатывались рудные залежи. В 1785 году был утверждён новый герб: «В верхней части щита герб Тобольский. В нижней на зелёном поле серебряная лошадь в знак того, что лошади сей округи почитаются лучшими и что у близ живущих татар имеются конские заводы». В 1804 году, когда Томск стал центром Томской губернии, герб стал представлять собой скачущую лошадь на зелёном щите.

Серебряный конь изображён и на флаге Томска. Флаг представляет собой прямоугольное бело-зелёное полотнище; соотношение сторон — 2:3. Белая полоса, шириной 1/3 полотнища, размещена у геральдически правого края (левого относительно зрителя) полотнища флага. В центре флага изображён скачущий вправо серебряный конь.

История

XVII—XIX века

20 января 1604 года в Москву ко двору Бориса Годунова приехало посольство во главе с князем эуштинских татар Тояном с просьбой о принятии их под власть Русского царства и о возведении на реке Томи острога для защиты эуштинцев от нападений воинственных соседей — енисейских кыргызов и калмыков.

25 марта 1604 года Борис Годунов послал казачьего голову Гаврилу Писемского из Сургута и стрелецкого голову Василия Тыркова из Тобольска с заданием основать город на берегу реки Томи, в татарской земле, завести вокруг него государеву пашню и привести в подданство российскому царю окрестные народы.

К 7 октября 1604 года все строительные работы были завершены. Однако, к 1648 году первый острог пришёл в негодность, и был выстроен второй острог на южном мысу Воскресенской горы, возвышающейся над правым берегом Томи, в 60 км от её впадения в Обь и недалеко от устья таёжной речки Ушайки. Томск стал важным стратегическим военным центром, в течение всего XVII века обеспечивавшим безопасность местного населения — в 1614, 1617, 1657 и 1698 годах отражал набеги кочевников.

В 1719 году Томск был причислен к Енисейской провинции, в 1726 году — к Тобольской, а в 1782 году получил статус областного города Тобольского наместничества.

После создания Сибирского тракта, шедшего из Москвы через Томск в Кяхту (Забайкалье), Томск стал важным центром транзитной торговли, в 1738 году в Томске возникает ямская служба. Постепенно город вырос до статуса регионального административного центра и в 1804 году стал центром огромной Томской губернии, которая включала в себя территории нынешних Республики Алтай, Алтайского края, Кемеровской, Новосибирской и Томской областей, Восточно-Казахстанской области (Казахстан), западные части Хакасии и Красноярского края.

В начале XIX века город превратился не только в административный, но и культурный и экономический центр юга Западной Сибири.

Начиная с конца 1830-х годов население Томска быстро росло благодаря увеличивающейся золотодобыче в Сибири. Она продолжалась до середины XIX века.

При строительстве Транссибирской железнодорожной магистрали в конце XIX века место для моста через реку Обь было выбрано значительно южнее Томска. В результате в районе этой переправы образовалось поселение, которое затем выросло в город Новосибирск. Томск же оказался в стороне от железной дороги, и хотя в 1896 году была проложена железнодорожная ветка до Томска, она являлась тупиковой, и город потерял значение транспортного узла (см.: Строительство Транссибирской магистрали в обход Томска).

Во второй половине XIX — начале XX века Томск являлся одним из центров идеологии сибирского областничества, одним из лидеров являлся видный русский учёный Григорий Потанин. В августе 1917 года, в промежутке между Февральской и Октябрьской революциями, на сибирской конференции общественных организаций в Томске было принято «Постановление по вопросу об автономном устройстве Сибири». В первой половине октября того же года и также в Томске был избран Сибирский областной совет.

Советский период

В апреле 1917 года рабочими города образован Совет рабочих депутатов, первым председателем которого был избран В. Н. Чепалов. Советская власть в Томске была провозглашена 6 (19 декабря) 1917 года, а 26 января (8 февраля) 1918 года исполком Томского губернского Совета рабочих и солдатских депутатов распустил Сибирскую областную Думу. В результате мятежа Чехословацкого корпуса 31 мая 1918 года Томск перешёл под власть белых сил. В марте 1919 года подпольная большевистская группа под руководством Карла Ильмера готовила вооружённое восстание, но была раскрыта, её участники — расстреляны. 22 декабря 1919 года Красная Армия окончательно установила советскую власть в городе. Последним городским головой был Александр Грацианов.

В 1925 году Томск вошёл в состав Сибирского края, пять лет спустя преобразованного в Западно-Сибирский край, а в 1937 году Томск на 7 лет стал городом Новосибирской области. Период с 1918 по 1944 год был временем серьёзного упадка Томска, падением его регионального статуса, произошёл мощный отток населения в быстрорастущий Новосибирск и другие города, расположенные на Транссибе. В городе не было индустриальных предприятий, удобных транспортных коммуникаций, постепенно сворачивалась культурная жизнь. В то же время продолжала развиваться научная и преподавательская деятельность — в Томском государственном университете и Технологическом институте.

Во время Великой Отечественной войны в Томск было эвакуировано около 30 предприятий из европейской части СССР, которые и стали основой промышленности города: за годы войны объём промышленного производства в Томске утроился. Изменился и административный статус города — 13 августа 1944 года была образована Томская область, и Томск стал областным центром. На фронтах воевали 229 тыс. томичей, из них 63,6 тыс. погибли, а 176 были удостоены звания Героя Советского Союза.

В так называемый период застоя в Томске развивается основные стратегические позиции и научно-образовательный комплекс. Благодаря созданной почти с нуля нефтяной промышленности Томской области город становится «столицей» нефтедобывающего региона, в городе разворачивается оборонное производство современной (1960-е) военной электроники, часть возможностей закрытого предприятия советского атомного проекта (Пятый почтовый) направляется на решение проблем томичей, вокруг города разворачивается сеть предприятий агропромышленного комплекса для продовольственной безопасности жителей Томска, создаётся мощная база предприятий строительной индустрии, Томск получает мощное культурное развитие. В Томск со всей страны приглашаются художники, поэты, театральные деятели и деятели кино, вводятся в строй широкоформатный кинотеатр «Родина» и крытый ледовый стадион «Дворец Спорта». Большинство этих социально-экономических преобразований в целом типичны для всего Советского Союза того периода, однако многие зарубежные и российские историки и политики считают их заслугой Егора Лигачёва, занимавшего пост первого секретаря Томского областного комитета КПСС с 1964 по 1983 год.

В Томске сохранилось большое количество памятников деревянного зодчества, созданных в основном в конце XIX века, однако со временем их число становится всё меньше. В 1970 году городу был присвоен статус исторического города. В ходе Перестройки были сняты ограничения на посещение города иностранцами.

Современный период

В 1990-е годы в Томске, как и в большинстве городов России, произошёл спад промышленного производства, особенно в оборонно-промышленнм комплексе. Перестали существовать приборный завод, радиотехнический завод; испытывал проблемы нефтехимический комбинат, несколько раз менявший собственника. В июле 1996 года на первых всенародных выборах мэра Томска победу над действующим мэром Геннадием Коноваловым одержал глава администрации Советского района города Александр Макаров.

В 2004 году Томску исполнилось 400 лет, руководство города и области добилось, за счёт подготовки к юбилею, выделения значительных средств из федерального бюджета на развитие города, в частности, на ремонт улиц. Празднование юбилея, намеченное на 3—5 сентября, совпало с Бесланскими событиями и ограничилось первым днём, а оставшаяся часть праздника прошла 7 — 10 октября.

В апреле 2006 года в Томске состоялась встреча на высшем уровне между федеральным канцлером Германии Ангелой Меркель и президентом России Владимиром Путиным. Объяснялось это значительной немецкой диаспорой, проживающей в крае (Виктор Кресс, занимавший на тот момент пост губернатора области, является этническим немцем и девятым по счёту губернатором-немцем в истории города).

В сентябре 2013 года губернатор Томской области Сергей Жвачкин объявил о концепции развития города, согласно которой в последующие 20 лет будет застроена пустующая территория к северу от Томска (между Кузовлево и Светлым). «Новый Томск» будет построен с расчётом на постоянное проживание около 300 тыс. чел. Таким образом, как планируется, в Томске будут выделяться три части — «старый город», включающий в себя исторические памятники архитектуры, деловой центр и новый жилой район.

Административно-политическое устройство

Административно-территориальное деление

Город разделён на 4 внутригородские территории: Кировский, Советский, Ленинский и Октябрьский районы. Исторические районы и места в Томске: Воскресенская гора, Болото, Белозерье, Нижняя и Верхняя Елани, Заисточье (Татарская слобода), Заозёрье, Каштак, Кирпичи, Мухин Бугор, Пески, Уржатка, Черемошники, Шведская горка, Юрточная гора, Ямы.

В 1996—2005 годах к городу были присоединены населённые пункты: к Кировскому району — с. Тимирязево, с. Дзержинское, д. Лоскутово, пос. Просторный и д. Эушта; к Октябрьскому району — д. Киргизка, железнодорожная станция Копылово, п. Светлый, пос. Кузовлево и пос. Штамово; к Советскому району — пос. Родионово и пос. Заварзино. Ранее входивший в состав г. Томска анклав посёлок Аэропорт стал относиться к Мирненскому сельскому поселению Томского района.

В Томске существует целый ряд микрорайонов. К ним относятся: 2-й микрорайон, 3-й микрорайон, 4-й микрорайон (все в районе Иркутского тракта), Каштак-I, Каштак-II, Каштак-III, Каштак-IV (все на Каштаке), микрорайон Наука (между Академгородком и посёлком Новым), микрорайон Солнечный (к югу от Иркутского тракта в сторону Академгородка), микрорайон Солнечная долина (между микрорайоном Солнечный и посёлком Новым), Мокрушинский (на юго-востоке города, за железнодорожным переездом), Радужный и др.

Планируется строительство жилых микрорайонов в районе Соснового Бора (в северной части города), в посёлке Геологов (у южной окраины города), а также микрорайонов Фруктовый и Уютный. В 2011 году стало известно, что планируется строительство нового микрорайона на территории прежнего расположения Мясокомбината (между Каштаком и вокзалом Томск-II).

Органы власти

Городская дума

</div>

Юридически муниципалитет имеет статус городского округа. Представительную власть в городе осуществляет городская Дума, в которую входят 36 депутатов. Половина из них избираются по мажоритарной системе в девяти избирательных округах, половина — по партийным спискам. 27 марта 1994 года избрана Томская городская дума 1 созыва, 23 марта 1997 года избрана дума 2 созыва, 1 апреля 2001 года — 3 созыва. 9 октября 2005 года избрана городская дума 4 созыва, победу на выборах по партийным спискам одержала «Партия пенсионеров». С 30 октября 2007 по 22 октября 2010 председателем Думы являлся Александр Чуприн.

10 октября 2010 избрана городская дума 5 созыва, в результате выборов «Единая Россия» получила 26 из 36 депутатских мандатов. Председателем Думы избран бывший первый заместитель губернатора Сергей Ильиных

В ноябре 2015 года председателем городской думы 6 созыва стал Сергей Панов.

Администрация города

В декабре 1991 года указом Президента РСФСР Бориса Ельцина главой администрации Томска был назначен председатель исполкома горсовета Владимир Гончар. В декабре 1992 года Гончар ушел в отставку.

В январе 1994 года была введена должность мэра города, на которую областные власти назначили Геннадия Коновалова, занимавшего с января 1993 года пост главы городской администрации. Коновалов занимал пост мэра до 1996 года (см. выше).

Мэр города Томска является главой муниципального образования, высшим должностным лицом города Томска, наделён уставом города собственными полномочиями по решению вопросов местного значения и возглавляет администрацию города Томска. Избирается по результатам голосования населения.

После задержания мэра Александра Макарова 6 декабря 2006 года его обязанности исполнял заместитель мэра по экономике и недвижимости, замещающий должность первого заместителя мэра Игорь Шатурный. Позднее И. Шатурный был назначен на пост заместителя губернатора Томской области по строительству, ЖКХ, дорожному комплексу, ГО и ЧС. С 27 июня 2007 года обязанности мэра исполнял бывший председатель городской думы, утвержденный городскими депутатами по предложению Шатурного первый заместитель мэра Николай Николайчук. В марте 2009 года он победил во втором туре выборов мэра города. Есть данные, что выборы были проведены с массовыми нарушениями, которые повлияли на результат голосования. В конце июля 2013 года Н. Николайчук подал в отставку, исполняющим обязанности мэра стал заместитель мэра по развитию города Евгений Паршуто.

В октябре 2013 года мэром Томска был избран депутат Думы Томской области, генеральный директор ОАО «Томское пиво» Иван Кляйн.

Избирательные округа

Город Томск разделён на 9 избирательных округов: Вузовский избирательный округ № 1, Кировский избирательный округ № 2, Академический избирательный округ № 3, Центральный избирательный округ № 4, Ленинский избирательный округ № 5, Каштачный избирательный округ № 6, Белоозёрский избирательный округ № 7, Мичуринский избирательный округ № 8, Лесной избирательный округ № 9. На муниципальных выборах с 2015 года введена система, где каждый из девяти перечисленных округов разделён ещё на три мажоритарных округа, при этом, в партийных списках округов, по прежнему, девять.

Томская агломерация

Чаще всего под Томской агломерацией понимают её ядро, состоящее из городских округов Томск и Северск, вместе с окружающим пригородным Томским районом; её население в этих границах составляло 728 тыс. чел. (2011), а площадь — 10 818 км². При включении в состав агломерации некоторых смежных с Томским районом частей территорий Асиновского, Шегарского и Кожевниковского районов её население возрастает до 754 тыс. жит. (2009), а площадь — до 12 550 км².

Начиная с 2002 года неоднократно руководителями области высказывалось мнение о возможности и целесообразности создания единого административно-территориального образования «Большой Томск». В апреле 2008 года власти Томска обратились к руководству области, Томского района и Северска с просьбой поддержать идею создания агломерации.

Физико-географическая характеристика

Географическое положение

Расстояние от Томска до крупных городов (по автодорогам)
С-З	Колпашево ~ 336 км	Северск ~3 км	Асино ~ 122 км	С-В
З	Кедровый ~ 1031 км		Мариинск ~ 223 км	В
Ю-З	Новосибирск ~ 272 км	Юрга ~ 99 км	Тайга ~ 87 км	Ю-В

Томск расположен на границе Западно-Сибирской равнины и отрогов Кузнецкого Алатау на правом берегу реки Томи, в 50 км от места её впадения в Обь. Город расположен на краю таёжной природной зоны: к северу простираются труднопроходимые леса и болота, к югу — чередуются широколиственные и смешанные леса и лесостепи. Расстояние до Москвы — 3,5 тыс. км.

В 12 км к северу от Томска расположен закрытый город Северск, в советские времена называвшийся «Томск-7» или, в неформальной речи, «почтовый», «пятый почтовый».

Площадь города — 294,6 км². Улица Льва Толстого в Томске проходит вдоль 85-го меридиана восточной долготы.

Часовой пояс

Томск находится в часовом поясе Красноярское время. Смещение относительно UTC составляет +7:00. Относительно московского времени часовой пояс имеет постоянное смещение +4 часа и обозначается в России как MSK+4.

Климат

Тип климата — континентально-циклонический (переходный от европейского умеренно континентального к сибирскому резко континентальному). Среднегодовая температура: 0,9 °C. Безморозный период составляет 110—120 дней. Зима суровая и продолжительная, минимальная зарегистрированная температура −55 °C (январь 1931 года). Максимальная зарегистрированная температура +37,7 °C (июль 2004). Средняя температура января: −17,1 °C, средняя температура июля: +18,7 °C. В конце января и февраля бывают кратковременные оттепели до +3 °C, которые приносятся с циклонами из северной Атлантики. Смена сезонов происходит достаточно быстро, но наблюдаются возвраты к холодам и оттепелям. Годовое количество осадков — 568 мм. Основная их часть выпадает в тёплый период года. Грозы бывают в Томске в среднем 24 раза в год, начинаются в конце апреля и заканчиваются в октябре. Грозы достаточно сильные из-за серьёзного различия температур воздушных масс с Средней Азии и Севера Западно-Сибирской равнины с Васюганскими болотами (эти болота дают охлаждающий эффект в летнее время), их основная часть выпадает на вечернее время. Средняя скорость ветра 1,6 м/с, но в начале весны часто дуют сильные ветра с порывами до 30 м/с, всё это вызывается частой сменой циклонов и антициклонов и соответственным перепадом давления. Господствуют ветры юго-западного и южного направлений — около 50 %. Отопительный период длится с октября по май. 12 июля 2014 года в Томске был отмечен абсолютный максимум температуры за всю историю измерений, температура повысилась до +35,9 градуса, прежний рекорд был на 0,8 градуса ниже и отмечался за 39 лет 1 день до этого, 11 июля 1975 года (+35,1 °С). Абсолютный минимум температуры в Томске в сентябре выше, чем в Москве (-8,5 градуса), несмотря на существенно большую суровость климата, что также может объясняться более длинным рядом наблюдений за погодой в столице.

Климат Томска
Показатель	Янв.	Фев.	Март	Апр.	Май	Июнь	Июль	Авг.	Сен.	Окт.	Нояб.	Дек.	Год
Абсолютный максимум, °C	3,7	7,5	17,7	26,5	34,4	34,7	35,9	33,8	31,7	25,1	11,6	6,5	35,9
Средний максимум, °C	−13	−9,6	−1,1	7,0	17,5	22,3	24,8	21,7	14,4	6,0	−4,8	−11,1	6,2
Средняя температура, °C	−17,1	−14,7	−7	1,3	10,4	15,9	18,7	15,7	9,0	1,7	−8,3	−15,1	0,9
Средний минимум, °C	−20,9	−18,9	−11,9	−3,3	4,7	10,5	13,7	11,1	5,1	−1,3	−11,4	−18,9	−3,5
Абсолютный минимум, °C	−55	−51,3	−42,4	−31,1	−17,5	−3,5	1,5	−1,6	−8,1	−29,1	−48,3	−50	−55
Норма осадков, мм	35	24	25	34	41	61	75	67	50	55	52	49	568
Источник:

Солнечное сияние, часов за месяц.
Месяц	Янв	Фев	Мар	Апр	Май	Июн	Июл	Авг	Сен	Окт	Ноя	Дек	Год
Солнечное сияние, ч	56	105	171	225	257	315	316	254	171	87	51	40	2048

В среднем за год солнце светит в Томске 2048 часа (47 % возможного). Число дней без солнца за год — 92.

Рельеф

Рельеф в городе неровный. Сам Томск расположен на юго-востоке Западно-Сибирской равнины. В Томске выделяют следующие элементы речной долины: пойму, террасы и междуречье водораздела Томь — Малая Киргизка и Томь — Ушайка.

Рекой Томью образованы:

Формы	Ширина	Относительная высота (над рекой)	Абсолютная высота (над уровнем моря)
Пойма	до 50 м	3—4 м
Террасы 1-го типа (Заозёрье)	до 2200 м	8—12 м	80—82 м
Террасы 2-го типа (главпочтамт)	250—500 м	20 м	90—95 м
Террасы 3-го типа (Воскресенская и Лагерносадская)	45—500 м	45—50 м	120 м
Террасы 4-го типа (Степановка и Каштак)	50—300 м	65—70 м	135—140 м

Террасы расчленены оврагами и балками. В течение всего периода существования города постоянно шла вырубка лесных массивов, прокладывались дороги, разрабатывались земли под пашни. Чтобы защитить себя от наводнений, люди засыпали пойму и первую надпойменную террасу (Заозёрье). В результате всё это постепенно привело к выравниванию и сглаживанию рельефа.

Тем не менее, для города характерен перепад высот, достигающий 60—70 м.

«Расположение города в зоне резко континентального климата, пересечённый рельеф, высокое стояние грунтовых вод, рыхлые горные породы, легко поддающиеся размыву, способствуют развитию оврагов, оползней». Овраги встречаются во многих районах города.

Оползнеопасными территориями названы северный, западный и южный склоны Юрточной горы. Кроме того, Каштак и Воскресенскую гору окружают оврагоопасные территории. Оврагоопасной считается также часть территории южной площадки технико-внедренческой зоны. Все Черемошники и Татарская слобода попадают под категорию естественно подтопляемых территорий. Юрточная и Воскресенская горы на большей своей части являются техногенно подтопленными.

Наиболее подвержены овражной эрозии склоны Лагерной, Воскресенской, Юрточной и Каштачной гор. В Томске насчитывается более 60 оврагов, длина отдельных достигает 1 км. Вершины некоторых вплотную подходят к зданиям и дорогам, угрожая их разрушением.

Также актуальной для Томска является проблема оползней. Наиболее проблемным в этом вопросе районом является Лагерный сад. Оползень протягивается на 1,5 км. Причина — вырубка лесов на склонах вдоль поймы Томи во время Великой Отечественной войны на нужды промышленности (деревья шли на древесный уголь).

Процессы оползания наблюдаются по склонам гор и усиливаются при малейшем вмешательстве человека. Например, строения автобазы, построенные за зданием центральной аптеки, скатились и рухнули со склона Юрточной горы в 1970-е годы.

Растительность

На территории города расположен ряд зелёных массивов (парков, скверов, рощ, садов). Большинство из них сосредоточено в части города, расположенной к югу от Ушайки: Лагерный сад, Городской сад, Сибирский ботанический сад, Университетская роща, Троицкий сквер (на площади Новособорной), Буфф-сад, Игуменский парк, парк в конце улицы Елизаровых (перед спуском на ул. Балтийской). Также есть несколько рощ в других частях города: Михайловская роща, берёзовая роща на Каштаке, Солнечная роща в конце Иркутского тракта (северо-восток города). Отголоском неосуществлённого проекта томского бульварного кольца (1830 год) являются расположенные посередине проспекта Кирова и улицы Дальне-Ключевской, на протяжении их бо́льшей части, бульвары.

Озеленением городских улиц в основном занимается организация «Горзеленхоз», а также индивидуальный предприниматель. В 2011 году на вертикальное озеленение улиц было выделено полмиллиона рублей.

Экологическое состояние

Во всех районах города есть санитарно-защитные зоны промышленных предприятий, и во многие из них попадают жилые дома. Так, в санитарно-защитные зоны попадают ряд домов Соснового Бора, Заозёрья, Каштака-III, Телецентра, Высотного, Иркутского тракта, спичфабрики «Сибирь», Сибирской улицы, проспекта Кирова, «Томского пива», улицы Нахимова.

По данным комитета по охране окружающей среды Томска и Томской области на 2007 год, атмосферный воздух загрязнён практически над всей территорией города. В большей его части, расположенной вокруг городских лесов и вдалеке от промышленных предприятий, отмечается повышенный уровень загрязнения. Основные кварталы городской застройки, в том числе центр города, Воскресенская гора, Каштак, Томск-II, Высотный, район вдоль Сибирской улицы, Нижняя Елань, Южная площадь и Степановка, страдают от высокого уровня загрязнения. Несколько районов характеризуются очень высоким уровнем загрязнения. В число таких районов попали окрестности Бердской улицы, ПАТП-2, Иркутского тракта, спичфабрики «Сибирь», ТНХК, Татарская слобода, а также обширный район, включающий Верхнюю Елань, Юрточную гору и ГРЭС-2.

Что же касается содержания в атмосфере оксида углерода, то его содержание также превышает предельно-допустимые нормы. В местах скопления автомобилей — перекрёстках — концентрация оксида превышает предельно допустимые значения в десятки раз. Наиболее грязными считаются перекрёстки улиц Белы Куна и Ивана Черных, проспекта Фрунзе и Красноармейской улицы, проспектов Ленина и Фрунзе, Иркутского тракта и улицы Суворова, Телецентра, Комсомольского проспекта и улицы Герцена, 4-й поликлиники.

Четыре промышленных предприятия — Томская ТЭЦ-3, Томская ГРЭС-2, ЗАО «Метанол» и ОАО «Томский нефтехимический завод» — давали 13,5 тыс. тонн выбросов в год, что составляло более половины всех выбросов загрязняющих веществ в Томске. Среди загрязняющих атмосферу предприятий отмечаются Томсклесдрев, Томсктеплосеть, Томск-авиа, Томь-Аппарель, спичфабрика «Сибирь», ТЗКМиИ, Горэнерго, ТЗРО; ранее, до своего закрытия, в это число входил ШПЗ. Начиная с 2010 года в городе очищено несколько озёр и часть реки Ушайки.

Качество воды на многих водоёмах, популярных как места купания, зачастую не соответствует санитарным нормам, за исключением Семейкина острова, прилегающего к левому берегу Томи (район Нижнего Склада).

Население

Численность населения
1604	1620	1626	1646	1699	1745	1795	1801	1825	1840	1856
90	↗238	↗386	↗1045	↘918	↗5762	↘4788	↗7125	↗10 867	↗11 700	↗20 200
1858	1866	1880	1897	1901	1911	1914	1917	1920	1923	1926
↘14 071	↗22 753	↗33 800	↗52 221	↗62 633	↗111 417	↗114 700	↘101 129	↘90 961	↘75 680	↗92 485
1929	1931	1939	1946	1956	1959	1962	1967	1970	1973	1975
↗103 000	↘100 700	↗145 000	↗178 000	↗224 000	↗248 823	↗275 000	↗324 000	↗338 389	↗374 000	↗398 000
1976	1979	1982	1985	1986	1987	1989	1990	1991	1992	1993
→398 000	↗420 730	↗449 000	↗484 000	↘474 000	↗489 000	↗501 963	↘476 000	↗506 000	↘505 000	↘500 000
1994	1995	1996	1997	1998	1999	2000	2001	2002	2003	2004
↘496 000	↘469 000	↗473 000	↗475 000	↗478 000	↗481 400	↗482 100	↗483 100	↗487 838	↗488 509	↘488 299
2005	2006	2007	2008	2009	2010	2011	2012	2013	2014	2015
↘487 400	↗489 900	↗493 000	↗496 500	↗501 784	↗524 669	↘522 900	↗539 205	↗547 989	↗557 179	↗564 910
2016
↗569 293

На 1 января 2016 года по численности населения город находился на 28 месте из 1112 городов Российской Федерации

Численность населения в городском округе город Томск — 590 690 чел. (2016).

Экономика

В Томске в сфере строительства, промышленности и энергетики, в добывающих отраслях действуют более 300 инновационных предприятий, из которых 200 относятся к категории инновационно активных, также в сфере IT-бизнеса занимается более 200 компаний (ГК «Томлайн», Элекард, Компания MC-Trade, группа компаний «Рубиус», «R70», «UserStory», «Zoom», ООО «Сибирские информационные системы», ООО «ИТ-Томск», «ТомскСофт», ООО «Томская Электронная Школа», Новинтех, Лаборатория Интервеб, ООО «Битворкс», UNIGINE Corp. и др.). В валовом региональном продукте их доля превышает 13,5 %. Ежегодно прирост стартапов и малых предприятий составляет 10-15 %. Их развитие обусловлено созданием в городе научно-образовательных комплексов на базе университетов.

Промышленность

В Томске действуют предприятия различных отраслей промышленности. Во время Великой Отечественной войны в город было эвакуировано около 30 заводов, были созданы целые отрасли. К предприятиям нефтегазовой отрасли относятся «Томскнефть», «Востокгазпром», «Газпром трансгаз Томск», «Томскнефтехим», «Томскподводтрубопроводстрой», «Томскнефтепереработка».

Фармацевтическая промышленность представлена предприятиями ФГУП НПО «Вирион», «Томскхимфарм».

В отрасли пищевой промышленности работают завод пищевых продуктов «Томский», кондитерская фабрика «Красная звезда», «Томское пиво», дрожжевой завод, «Томские мельницы», «Сибирская аграрная группа», несколько хлебозаводов, две птицефабрики.

Машиностроительные предприятия — НПЦ «Полюс», ПО «Контур», «Томский подшипник», «Манотомь» (манометровый завод), «Сибэлектромотор», «Томский инструмент», «Томский электротехнический завод», «Томский электромеханический завод», «Томский электроламповый завод», «Томский завод электроприводов», ЭлеСи, «Микран», научно-производственное предприятие «Томская Электронная Компания».

Производством строительных материалов и строительством занимаются такие предприятия, как «Комфорт-Т», «Томский домостроительный комбинат», «СУ-13», «Томская промышленно-строительная компания» и др.

Производство медицинской техники — НПО «НИКОР».

Также на территории города расположены спичечная фабрика «Сибирь», «Сибкабель», «Томсккабель», «Томский завод резиновой обуви», «Сибирская карандашная фабрика».

8 ноября 2012 года «Томсккабель» подписал соглашение с томской мэрией и Агентством развития города о строительстве медеплавильного завода. Под создание нового промышленного парка будет выделено 105 га рядом с северной площадкой томской ОЭЗ.

Энергетика

Томская энергосистема — старейшая в Сибири, её история начинается с 1 января 1896 года, когда в Томске была введена в строй первая электростанция ТЭЦ-1. В мае 1943 года началось строительство, а 28 мая 1945 года вошла в строй первая очередь ГРЭС-2, в 1982 году началось строительство ТЭЦ-3, а 29 октября 1988 года был запущен её первый котёл.

Томск потребляет больше электроэнергии, чем вырабатывает. Основной объём электрической и тепловой энергии вырабатывают ГРЭС-2 (281 МВт, 755 Гкал/час) и ТЭЦ-3 (140 МВт, 670 Гкал/час), принадлежащие ОАО «ТГК-11», а также использовалась тепловая энергия, вырабатываемая в Северске (так называемое «дальнее тепло»). ТГК-11 планирует строительство энергоблока мощностью 450 МВт на ТЭЦ-3.

Торговля

В городе широко представлены российские торговые сети. В их число входят: «Абрикос» (сеть супермаркетов), «Быстроном» (сеть супермаркетов), «Лента», «Виктория», «Евросеть», «Искра», «Каприз», «Лама» (торговая сеть), «Мария-Ра», «М.видео», «Metro Cash & Carry», «НАДО мебель» (сеть мебельных салонов), «Палата» (сеть гипермаркетов), «Поляна», «Связной», «Сибвез», «Семья», «Спортмастер», «5 Элемент», «Холди Дискаунтер», «Холидей Плюс» (сеть супермаркетов), «Сибириада», «Цифроград», «Эксперт» и «Эльдорадо», «Ярче!», Mystical Parfum, международная сеть магазинов «Spar», «Магнит».

В городе функционирует большое число торговых центров и комплексов. К ним относятся в том числе административно-торговый комплекс «Аврора», «Конкурент»; торгово-офисный центр «Статус», «Гринвич», «Первый деловой центр», «Акселератор»; торгово-выставочный комплекс «Томь»; торговый дом «Арбат», «Центральный»; торговая галерея «Аркада», «Вернисаж», «Пассаж»; торговый центр «Апельсин», «Бердский», «Big City», «Весна», «Волна», «Город», «Гостиный двор», «Гранд Холл», «ГУМ», «Карповский», «Манеж», «Мегаполис», «Метрополис», «МираМикс», «Оранжевое небо», «ПочтальON», «СмайлСity», «ЦУМ», «Изумрудный город» и целый ряд других.

В конце января 2013 года был озвучен план, предусматривающий строительство торгово-офисного комплекса в районе пересечения проспекта Ленина и улицы Нахимова (напротив Лагерного сада). Комплекс займёт площадь 2 га; его строительство будет осуществлено совместными усилиями владельцев участков на данной территории.

Оборот розничной торговли в Томске составил в 2010 году 82,5 млрд руб., что на 2,4 % больше, чем в 2009. Основной прирост произошёл за счёт группы непродовольственных товаров — их продажа возросла на 7,4 % за аналогичный период. При этом объём торговли в области пищевой продукции сократился на 2,7 %, а объём бытовых услуг — на 3,6 %.

В городе действуют различные ярмарки (многие — традиционно, из года в год), на которых выставляется продукция, в том числе других городов и сёл Томской области. Работает фирменный магазин «Дубрава», реализующий продукцию мясной отрасли (ЗАО «Дубровское», Кожевниковский район).

Транспорт

Со времён постройки Транссиба Томск лишился транзитных грузопотоков и стал локальным транспортным узлом на пути в собственную область (кроме Александровского района, круглогодичный доступ к которому невозможен даже из Томска и осуществляется через соседнюю Тюменскую область). Количество транзитного транспорта очень невелико.

Основные городские транспортные проблемы:

• автомобильные пробки;
• плохое состояние автомобильных дорог;
• малое количество муниципальных автобусных маршрутов;
• высокая степень износа электротранспорта;
• малое количество дальних и пригородных пассажирских поездов.

Воздушное сообщение

Первый полёт самолёта в Томске состоялся в 1911 году. Регулярные полёты в Томск начались в середине 1930-х годов, самолёты летали в Новосибирск, Колпашево, Каргасок. В послевоенные годы городской аэропорт находился на Каштаке, 6 ноября 1967 года был открыт аэропорт Богашёво, в 14 км к юго-востоку от Томска. Аэропорт имеет одну асфальтобетонную ВПП длиной 2,5 км и может принимать воздушные суда взлётной массой до 290 тонн. Совершаются регулярные рейсы в Москву, Барнаул, Абакан, Красноярск, Нижневартовск, Стрежевой, Сургут. Также, совершаются сезонные рейсы в Анапу, Новосибирск, Санкт-Петербург, Симферополь, Сочи. С 2013 года осуществляются международные рейсы. По состоянию на начало 2016 года, осуществляются международные рейсы в Краби и Пхукет.

К юго-западу от Томска находится аэродром Головино, принадлежащий Министерству обороны РФ. Там есть 2 грунтовые взлётно-посадочные полосы. Головино — аэропорт базирования НОУ «Томский аэроклуб ДОСААФ».

Автомобильные дороги и инфраструктура

Внешняя автодорожная инфраструктура представлена множеством автомобильных дорог, которые на подходах к городу смыкаются, разделяются и образуют множество выходов из города, поэтому группировать их удобно по направлениям:

Запад:

• Ответвление федеральной автомобильной дороги «Сибирь» М53. Соединяется с основной дорогой у Юрги
• Автодорога Р398 «Шегарский тракт» идёт до с. Мельниково. После моста поворачивает на север и под тем же номером идёт до Колпашево, далее начинается Северная широтная магистраль Пермь — Нижневартовск — Томск (строится); ответвления ведут в Чаинский, Бакчарский, Кожевниковский районы Томской области (в пределах доступности). Через Кожевниково возможен выезд на Колыванское шоссе (альтернативный путь в Новосибирск).

Север:

• Автодорога Томск-Северск «Чекистский тракт» со всеми производными дорогами не выходит за пределы окрестностей Северска и северной части Томского района.

Восток:

• Автодорога Р400 «Иркутский тракт». Соединяется с М53 в Мариинске, ответвления ведут в Асиновский, Первомайский, Зырянский и Тегульдетский районы Томской области.

Юг:

• Автодорога Томск — Аэропорт «Богашёвский тракт» (не выходит за пределы Томского района);
• Автодорога Томск — Ярское «Коларовский тракт» (не выходит за пределы Томского района).

В городе имеется два моста через Томь: Коммунальный (южный) и Северский (северный). Кроме существующих мостов, представленный в начале 2007 года проект генерального плана города предполагал в будущем строительство ещё одного моста в продолжении переулка Дербышевского. Позднее проектировщики генплана отказались от идеи постройки нового моста по Дербышевскому, по скорректированному проекту генплана Томска предполагается соединить улицы 79-й Гвардейской Дивизии и Бердскую, с перспективой построения нового моста через Томь от начала последней. Кроме мостов, через Томь имеется порядка 20 мостов через Ушайку, несколько мостов через Большую и Малую Киргизки, Басандайку, Кисловку, озеро Керепеть.

16 июня 2011 года было подписано соглашение между мэрией города и компанией «Сибмост» о строительстве третьего моста через Томь в районе «Томских мельниц». На строительство нового моста будет потрачено от 4 до 6 миллиардов рублей. Как ожидается, он станет одним из звеньев в формирующемся т. н. «малом транспортном кольце» Томска.

В сентябре 2012 года была открыта новая двухуровневая транспортная развязка взамен старой кольцевой на перекрёстке улицы Пушкина и Комсомольского проспекта. Строительство, которое обошлось в 3 млрд руб., длилось чуть более года. Также рядом с объектом были возведены надземные переходы (таких в городе насчитывается всего несколько). В будущем на территории Томска планируется построить ещё более 10 таких переходов.

Железные дороги

Томск — железнодорожный узел на однопутной ветви Тайга — Белый Яр (Томская железнодорожная ветвь), соединяющей Томск с Транссибирской магистралью.

Построенная в 1896 году Транссибирская магистраль прошла в обход крупнейшего на то время в Сибири города, к Томску была проложена тупиковая ветвь (подробнее см.: Строительство Транссибирской магистрали в обход Томска). В конце XIX века появилась идея построить ещё одну железную дорогу до Енисейска, однако лишь в 1939 году заключённые построили первый её участок до Асино, а позже строительство линии на Енисейск перестало быть актуальным.

До 1961 года существовала Томская железная дорога. В настоящее время Томская железнодорожная ветвь относится к Западно-Сибирской железной дороге — филиалу ОАО «Российские железные дороги». Поезда из Томска ходят в Анапу, Асино, Лениногорск, Белый Яр, Москву (фирменный поезд «Томич»), Новокузнецк, Тайгу.

Водный транспорт

Речные перевозки в основном осуществляются «Томской судоходной компанией». Пассажирские рейсы отправляются от речного вокзала Томска. Строительство современного здания вокзала осуществлено в 1978—1984 годах, в здании разместились зал ожидания на 250 человек, комната матери и ребёнка, гостиница, ресторан на 250 мест. Пропускная способность вокзала составляла 500 человек в сутки. В навигацию 1984 года вокзал обеспечил перевозку 1 400 000 пассажиров. В 1997 году услугами речного транспорта воспользовалось лишь 64 000 пассажиров.

В 2000-е года наметилась тенденция к увеличению пассажирооборота.

Для перевозки используются теплоходы типа «Заря», «Москва». Ранее использовались также суда типа «Ракета», «Метеор». В летнее время действуют рейсы до Семейкина острова, Нижнего склада и др. Речные суда также используются для организации загородных прогулок, отдыха на воде и перевозки грузов в период навигации по Оби и её притокам.

Городской транспорт

Основные городские и пригородные пассажирские перевозки выполняются автобусами типа ПАЗ (914 штук в 2009 году). Всего в Томске около 36 автобусных маршрутов, перевозчики — частные предприниматели, «дочки» ОАО «Томскавтотранс», унитарное муниципальное предприятие «Трамвайно-троллейбусное управление».

Из видов общественного транспорта также имеются троллейбус (с 1967 года, 8 маршрутов, 82 единицы транспорта, 93,4 км), трамвай (с 1949 года, 4 маршрута, 43 вагона, 45,7 км) и такси (около 70 небольших фирм в 2005 году). Стоимость проезда на маршрутном транспорте составляет 17 руб. (для пенсионеров — 14 рублей); стоимость проезда на трамвайном и троллейбусном транспорте — 15 руб.

Связь

Стационарная связь

В Томске 6-значные номера. Код города — 3822. Основным оператором стационарной телефонной связи Томска является ПАО «Ростелеком». Также услуги телефонной связи оказывают: группа компаний «Томлайн», «ТТК-Западная Сибирь», АО «Авантел», ЗАО «Неотелеком» и некоторые другие.

Мобильная связь

Операторами мобильной связи в Томске являются: «МТС», «Билайн», «МегаФон», «Tele2», «Yota», «Wellcom» (бывшее подразделение Томского филиала ОАО «Ростелеком», вошло в состав холдинга с объединёнными мобильными активами «Ростелекома» и «Tele2»).

Интернет

Первый «интернет-сеанс» имел место 19 августа 1991 года, в первый день «путча ГКЧП». Ведущими интернет-провайдерами Томска являются Дом.ru, ООО «ТОМТЕЛ», «Неотелеком», ОАО «Ростелеком», «Новые Телесистемы», «Зелёная Точка», «Томика», ГК «Tomline» и др. Локальные (то есть действующие только в определённых районах или частях города) провайдеры — ООО «Файбернет», «ЛазоНет», «TomGate» и ряд других. Услуги 3G-связи оказывают «Билайн», «Мегафон», «МТС», «Tele2» и «Ростелеком» (сервис WebStream предоставляет ADSL-доступ жителям труднодоступных районов). Услуги доступа к «внешним» сетям (за пределы Томской области) через VPN предоставляет ГК «TOMLINE» (vneshka.net), «ZZZing». В ноябре 2012 года в Томске была запущена сеть 4G («Мегафон», Yota).

Образование, наука, инновации

Образование

Первая гимназия — губернская мужская — была открыта 10 декабря 1838 года, 1 июля 1913 года открылась вторая мужская гимназия. Первая женская гимназия — Мариинская — была открыта 1 сентября 1863 года.

Широко распространённое неофициальное название города «Сибирские Афины» появилось в конце XIX века после открытия здесь первого в Сибири университета: Императорский Томский университет был основан в 1878 году и открыт в 1888 году. В 1896 году было основано (открыто в 1900 году) первое в Сибири высшее техническое учебное заведение — Технологический институт (сейчас Томский политехнический университет).

В 2013 году в Томске имелось 6 государственных и 2 негосударственных вуза.

Государственные вузы города:

• Национальный исследовательский Томский государственный университет;
• Национальный исследовательский Томский политехнический университет;
• Сибирский государственный медицинский университет;
• Томский государственный университет систем управления и радиоэлектроники.
• Томский государственный педагогический университет;
• Томский государственный архитектурно-строительный университет;

Частные вузы:

• Томский экономико-юридический институт;
• Томский институт бизнеса.

До марта 1999 года в городе действовало Томское высшее военное командное училище связи (ранее — Томское артиллерийское училище).

До 2010 года в Томске действовал Томский военно-медицинский институт.

Кроме того, в Томске действуют 14 филиалов и представительств иногородних образовательных учреждений, предоставляющих высшее образование. Филиалы: Новосибирского государственного аграрного университета (Томский сельскохозяйственный институт), Новосибирской государственной академии водного транспорта, Сибирской академии государственной службы, Кузбасского института ФСИН России, Российского государственного университета инновационных технологий и предпринимательства, Российской академии правосудия, Российского государственного социального университета, Современной гуманитарной академии, Восточного института экономики, гуманитарных наук, управления и права.

Представительства: Кемеровского государственного университета культуры и искусств, Красноярского торгово-экономического института, Московской финансово-юридической академии, курс Екатеринбургского государственного театрального института.

По данным на 2010 год, в рейтинг Топ-20 выборки российских вузов вошли ТГУ и ТПУ (на 5-6 и 13 местах соответственно), в рейтинг по категории «Национальные исследовательские университеты» (всего 28 вузов) — ТГУ и ТПУ (на 2 и 8 местах) и в рейтинге по категории «Педагогические, гуманитарные и лингвистические вузы» (всего 71 вуз) — ТГПУ (2 место). Томские вузы имеют соглашения о сотрудничестве с рядом зарубежных университетов и институтов.

1 ноября 2007 года в городе было воссоздано «Томское профессорское собрание», региональная общественная организация, в которую в настоящее время входят на правах членов более 850 человек из 1200 профессоров и докторов наук, проживающих на территории Томской области.

Число студентов вузов в 2005 году составляло 86,1 тыс. человек, студентов средних профессиональных учебных заведений — 14,6 тыс. чел., то есть студенты составляют 1/5 населения города. Развивается дистанционное образование, увеличивается число иностранных студентов. В вузах города в 2005 году работало 882 доктора и 2727 кандидатов наук. По такому показателю, как количество студентов на 10 тысяч населения, Томск уступает только Москве и Санкт-Петербургу.

В Томске 19 средних профессиональных учебных заведений (из них 3 негосударственных): техникумы (политехнический, торгово-экономический, железнодорожного транспорта, коммунально-строительный, приборостроительный, геодезии и картографии, автомобильно-дорожный, лесотехнический, сельскохозяйственный), колледжи (экономико-промышленный, базовый медицинский, медико-фармацевтический, педагогический, промышленно-гуманитарный, промышленный, культуры и искусства), музыкальное училище им. Эдисона Денисова, православная духовная семинария.

В городе по состоянию на 2009 год имелось 82 общеобразовательных учреждения (из них 76 муниципальных), 4 детских дома, 22 муниципальных учреждения дополнительного образования, 16 государственных учреждений начального профессионального образования, 98 дошкольных учреждений.

Наука

Томск — важный научный центр, во многом благодаря образовательному комплексу, поставляющему кадры. В городе существует большое количество наукоёмких бизнесов, развита ИТ-индустрия.

НИИ при вузах: Сибирский физико-технический институт, НИИ прикладной математики и механики ТГУ, НИИ биологии и биофизики — при ТГУ; НИИ ядерной физики, НИИ высоких напряжений, НИИ электронной интроскопии — при ТПУ; НИИ автоматики и электромеханики, НИИ радиотехнических систем при ТУСУР, всего 11 НИИ.

В 1952 году на базе филиала Московского ВНИИКП был открыт кабельный НИИ — НИКИ г. Томск, который является единственным за Уралом научно-техническим центром кабельной отрасли.

В Томский научный центр СО РАН входят 9 научно-исследовательских институтов, в том числе оптики атмосферы, химии нефти, сильноточной электроники, физики прочности и материаловедения, мониторинга климатических и экологических систем. В составе Томского научного центра СО РАМН — 6 НИИ: кардиологии, онкологии, фармакологии, генетики, психического здоровья, акушерства, гинекологии и перинатологии. Кроме того, есть отдельные НИИ курортологии и физиотерапии и НИИ вакцин и сывороток.

По данным на конец 2000-х — начало 2010-х гг., в Томске работает около 3500 докторов и кандидатов наук. В общей сложности, в томских вузах ведётся подготовка по 79 направлениям и 219 научным специальностям. По данным на 2010 год, Томская область вошла в число лидеров среди регионов России (наряду с Москвой, Санкт-Петербургом и Татарстаном) по числу заявок и выигранных конкурсов, проводимых Министерством образования и науки РФ.

В городе осуществляют свою деятельность Институт развития образовательных систем Российской академии образования и Сибирский научно-исследовательский институт сельского хозяйства и торфа Сибирского отделения Российской академии сельскохозяйственных наук.

В 2010 г. ТГУ получил статус Национального исследовательского университета. Первым томским вузом, получившим статус национального исследовательского университета, стал Томский политехнический университет (в 2009 году).

Томская ОЭЗ

Томская особая экономическая зона была создана в декабре 2005 года согласно Постановлению Правительства Российской Федерации. Приоритетными являются следующие направления деятельности ОЭЗ: новые материалы и нанотехнологии; промышленная электроника и приборостроение; исследования в области биотехнологий.

В июле 2011 года резиденты ОЭЗ размещаются на двух площадках — северной и южной. На территории южной площадки построен Центр инноваций и технологий (2008 г.), Инженерный центр (2010), газопровод и газовая котельная (2011). На стадии строительства находится Научно-внедренческий центр (Центр биотехнологий). Строятся также сети телекоммуникаций, водоснабжения, электроснабжения.

На стадии проектирования находится второй Центр инноваций и технологий. Также проектируются объекты коммунально-бытового назначения, дороги, внеплощадные сети водозабора от водозабора в посёлке Заварзино, пожарное депо, контрольно-пропускные пункты и местная трансформаторная подстанция. Таможенный пост на северной площадке построен ещё в ноябре 2010 года. Также проектируется будущий Административно-деловой центр ОЭЗ.

Территориально южная площадка относится к Академгородку (на востоке Томска), северная — к заводу «Томскнефтехим» (на севере городского округа). Их суммарная площадь составляет 207 га (192,4 и 14,6 соответственно).

На конец 2010 года резидентами Томской ОЭЗ числились 56 компаний (что на 12 больше по сравнению с аналогичным показателем на конец 2009 года).

Один из резидентов ОЭЗ, ООО «МЦЛС», заявил в июне 2011 года о своих планах по строительству до конца года международного центра разработки лекарственных средств. Ввод центра может обойтись в 300 млн руб.

Как стало известно ранее, в марте 2011 года, руководство Томской области намерено построить ещё и Региональную экономическую зону.

В конце мая 2011 года, на XIV Томском инновационном форуме INNOVUS (проходившем в Томске 26—27 мая) резидентами ОЭЗ были показаны созданные ими разработки в области 3D-вещания и цифровых технологий. Проекту была обещана поддержка со стороны руководителя Администрации Президента Сергея Нарышкина. О разработках 3D-вещания резидентами Томской ОЭЗ сообщалось и чуть ранее.

1 декабря 2011 года в Томской ОЭЗ открылся первый на территории России завод по производству базовых станций 4G.

Также среди целей резидентов Томской ОЭЗ создание препаратов для лечения эпилепсии и алкогольной зависимости, нового программного обеспечения, аутовакцин для лечения онкологических заболеваний, высокотехнологичной промышленной продукции для автоматизации управленческих процессов в компаниях среднего и крупного бизнеса, а также органах власти и управления, производство энергосберегающих технологий.

23 мая 2013 года состоялось открытие нового корпуса Томской ОЭЗ.

Культура

Кинотеатры

В городе есть несколько кинотеатров, а также развлекательных центров, имеющих в числе прочего кинозалы: «Киномакс» (бывший кинотеатр «Родина»), «Киномир» (бывший кинотеатр им. Горького), Зрелищный центр «Аэлита» (бывший кинотеатр «Пионер», ещё ранее — «Юный зритель»), культурно-досуговый центр «Fакел», развлекательный центр «Шарики», торгово-развлекательный центр «Мегаполис» с кинотеатром «Кинополис», кинотеатр «Goodwin Cinema» в ТРЦ «Изумрудный Город». В настоящее время закрыты ранее существовавшие кинотеатры «Октябрь», «Сибиряк» (снесён в 2014 году), кинотеатр «Сибирские огни» (ранее — кинотеатр повторного фильма имени Ивана Черных, ещё ранее — кинотеатр «Темп») переоборудован в магазин по продаже дверей.

Ранее в Томске были летние кинотеатры, в которых фильмы показывали под открытом небом. Один из таких кинотеатров располагался на берегу Белого озера (там, где сейчас установлен памятник Н. Рукавишникову), второй был в Городском саду, третий — на Басандайке, в районе улицы Пригородной, в 2000-е годы действовал кинозал под открытым небом на улице Бердской, на парковке торгово-развлекательного центра «Мегаполис».

Также в советское время действовало множество кинозалов в домах культуры и клубах.

Театры и концертные площадки

В городе имеются три драматических театра («Версия», областной и камерный), театр юного зрителя, куклы и актёра театр «Скоморох» и театр живых кукол «2Ку». Также работают театр-студия «Осколки» и студенческий театр «Ковчег». Кроме того, имеются большой, камерный и органный концертные залы филармонии, концертные залы при учебных заведениях, дворцы и дома культуры, клубы, два дома учёных (городской и Академгородка), кинотеатры, дворец зрелищ и спорта, ночные клубы, летние концертные площадки в Городском саду, на Белом озере, нижней террасе Лагерного сада, на Сенной Курье и другие заведения, пригодные для показа спектаклей и концертов.

В Томске сформированы также симфонический оркестр, хоровая капелла и хор юношей; имеются центры немецкой, польской, татарской культуры.

На рубеже XIX и XX веков в Томске существовал Королёвский театр, известный самым кровавым терактом в истории города — 20 октября (2 ноября) 1905 года театр подожгли черносотенцы, погибло по разным данным 54-55 человек.

На сегодняшний день в Томске насчитывается 10 театров для взрослых и детей.

Музеи

В Томске действуют краеведческий и художественный музеи, художественные галереи, выставочные залы, Томский музей деревянного зодчества, Музей истории Томска, мемориальный музей «Следственная тюрьма НКВД», музеи при вузах (в частности, в ТГУ: истории ТГУ, археологии и этнографии, гербария, книги, минерало-, палеонто-, зоологический; музей истории ТПУ, истории ТГАСУ, истории ТУСУРа), Первый музей славянской мифологии, ботанический сад; музеи при школах, планетарий. Также в Томске, непосредственно в Тимирязево, существует «Томский музей леса» — старейший музей леса в России; музей торфа при ТГПУ и множество других.

Крупнейшие музеи — Томский областной краеведческий музей, Томский областной художественный музей.

Памятники

В Томске очень большое количество памятников, некоторые достаточно удивительны и неординарны. Один из них — это расположенный на улице Шевченко «Памятник Счастью» скульптора Леонтия Усова. Если приложить монету, то он заговорит какой-нибудь фразой из мультфильма «Жил-был пёс». Памятник Чехову на Набережной Томи (перед зданием ресторана «Славянский базар») является визитной карточкой Томска. Существует примета, что для того, чтобы сбылось желание, нужно потереть у статуи нос; это делают как туристы, так и студенты перед экзаменами. Усовым создана скульптура Дерево Добра в Кулагинском сквере и многие другие.

Ряд оригинальных памятников создан томским скульптором Олегом Кислицким: Памятник электрику у здания Горэлектросетей, Памятник капусте у роддома № 1, Памятник тапочкам у входа в гостиницу «Томск», Памятник любовнику на здания музея истории Томска.

Наибольшее количество памятников сосредоточено в Советском и Кировском районе, но в южной части Ленинского района можно обнаружить до 10 памятников. Исторические же памятники Томска находятся в южной части Октябрьского района на Воскресенской горе.

• Памятник Кедровке.jpg

  Памятник Кедровке.

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Памятник Счастью.

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Памятник рублю на Новособорной площади (сейчас перенесён в Томскую крепость на Воскресенской горе).

• Памятник тапочкам в Томске.jpg

  Памятник тапочкам.

Архитектура и достопримечательности

Среди наиболее распространённых архитектурных стилей Томска можно выделить русское зодчество и модерн (в дереве), сибирское барокко, классицизм и модерн (в камне). Томский деревянный модерн включён журналом «Форбс» в список «Шесть достопримечательностей России, которые скоро исчезнут». Так, в частности, в стиле сибирского барокко построена Воскресенская церковь (на Воскресенской горе), в стиле классицизма — здание главного корпуса ТГУ.

Среди примечательных построек: здание Окружного суда (1904), здание Научной библиотеки ТГУ (1914), Дом науки имени П. И. Макушина (1912), «Красный корпус» ТГАСУ (1904), Биржевой корпус (1854), здание городского ломбарда (1912), Дом коменданта Т. Т. де Вильнева (конец XVIII века), Дом губернатора (1852), Дом с шатром (1902), Дом с драконами (1917), ансамбль домов купца Л. Д. Желябо (1895) и т. д.

Главный корпус СФТИ (Сибирского физико-технического института), расположенный напротив здания СГМУ, с одной стороны, и Новособорной площади, с другой, — ещё один памятник томской архитектуры, входит в число памятников федерального значения. Построен как здание присутственных мест в 1803 году.

Кроме архитектурных памятников, в Томске и его окрестностях находится много интересных достопримечательностей, связанных с историей, культурой и природой края.

К достопримечательностям Томска относится и Университетская роща, в которой или рядом с которой находится ряд учебных корпусов ТГУ и СГМУ, а также НИИ. Она была заложена в 1885 году, во время строительства главного корпуса ТГУ (тогда — Императорского Томского университета). На территории рощи высажены деревья как хвойных пород: ель, пихта, сосна, так и других: черёмуха, бузина, калина. Позже здесь были высажены деревья, завезённые из Европы, Северной Америки и с Дальнего Востока: вяз гладкий, дуб черешчатый, липа мелколистная, ирга ольхолистая и др. Сразу после входа через главные ворота в роще есть открытое пространство, в котором есть газоны, клумбы, дорожки и тропинки. Центральная аллея ведёт к главному корпусу ТГУ. В роще установлены «каменные бабы», созданные в первом тысячелетии нашей эры в горах и степях Алтае-Саянской горной области и Казахстана и доставленные в Томск первыми научными экспедициями Томского университета более ста лет назад. От проспекта Ленина роща отгорожена каменным забором, вдоль которого посажен ряд деревьев, образующих бульвар.

Ещё одним памятником архитектуры является главный корпус ТПУ. Построен в 1896—1900 годах. Богатая декоративная обработка присуща как внутреннему, так и внешнему оформлению; выполнена в стиле эклектики. Постройкой здания руководили Ф. Ф. Гут и А. Д. Крячков.

Также стоит отметить Дом науки П. Макушина (на углу Соляной площади). Здание построено в 1911—1912 годах по проекту архитектора Крячкова. Строительство осуществлялось в основном на деньги известного томского мецената и просветителя Петра Макушина. Великолепным памятником архитектуры является Томский Дом офицеров, построенный в 1898—1900 годах архитектором Лыгиным.

Достопримечательностью является каменный мост через Ушайку, расположенный в центре города. Недалеко, на площади Ленина, расположен т. н. Биржевой корпус (1852—1854 гг.). Здесь собирались купцы, велась торговля, находились торговые склады. В настоящее время здесь находится филиал Российской академии правосудия.

Средства массовой информации

В Томске получили широкое распространение традиционные средства массовой информации (особенно газеты и телевидение), при этом остаётся низким уровень развития информагентств и Интернет-СМИ. Крупнейшими медиа-холдингами в городе являются ГТРК «Томск», «Рекламный дайджест», «Зонд-Реклама», «Томская Медиа Группа».

В рэнкинге СМИ 75 крупнейших городов России Томск занял 33 место по совокупному еженедельному тиражу общественно-политических печатных СМИ (419 807 экз.) и 32 место по «доступности негосударственных СМИ».

Газеты

Первый номер частной либеральной «Сибирской газеты» вышел в свет в 1881 году. До него в городе уже печатались «Томские епархиальные ведомости» (c 1880 года) и «Томские губернские ведомости» (с 1857 года). С 1 июня 1917 года выходит старейшая на сегодня газета «Красное знамя» (до 1921 года — «Знамя революции»). В настоящее время издаются 5 основных ежедневных издания («Красное знамя», «Томский вестник», «Вечерний Томск», «Московский комсомолец в Томске» и «Комсомольская правда — Томск») и множество еженедельных (в том числе «Томская неделя», «Томские новости», «Томские вести», «Ва-Банк»…) общественно-политических газет, а также многочисленные информационно-развлекательные, специализированные и рекламные издания.

Журналы

В Томске выпускается около сотни журналов разной тематики, от журналов общего содержания («Серебряный кофе», «Следующий шаг») и рекламных («Бизнес и техника») до литературных и краеведческих альманахов («Сибирские Афины», «Сибирская старина»). Также есть общероссийские сетевые (в том числе глянцевые), такие как «Дорогое удовольствие», «Бизнес-журнал», в которых присутствуют томские полосы.

Радиостанции

В 1927 году в кинотеатре № 1 состоялось торжественное открытие первого громкоговорителя. Эфирное вещание появилось в 1928 году — состоялась первая опытная передача на волне 750 м. Первое частное «Радио Сибирь» начало вещание в 1992 году.

Сегодня в FM- и УКВ-диапазонах Томска вещает 22 радиостанции, значительная часть эфира которых посвящена музыке и трансляции московских партнёров, однако почти все они имеют небольшое количество собственных программ. На этом фоне выделяются «Радио Сибирь» и «Томский Благовест», имеющие полностью собственное вещание, а также информационные радиостанции «Эхо Москвы в Томске», Радио России, Радио «Маяк» и «Вести FM». В настоящее время в городе вещают следующие радиостанции:

Частота, МГц	Название	RDS
69,8	«Love радио»
71,99	«Радио Ваня»
87,7	«Радио 7» (план)
88,5	«Радио Звезда»
90,3	радио "Искатель"	PS
90,7	«Наше радио»
91,1	«Вести FM» / «ГТРК "Томск"»
91,5	«Радио Мир»
95,7	«Love радио» (план)
98,0	«Радио Книга» (план)
98,4	«Радио для друзей» (план)
100,9	«Томский Благовест»
101,3	«Дорожное радио»
101,7	«Хит FM»
102,1	«Русское радио»
102,5	«Ретро FM»
102,9	«Радио России» / «ГТРК "Томск"»
103,8	«DFM»
104,2	«Юмор FM»
104,6	«Радио Сибирь»	RT
105,0	«Эхо Москвы»
105,4	«Авторадио»
106,1	«Милицейская волна»
106,6	«Радио Маяк» / «ГТРК "Томск"»
107,1	«Радио Дача»
107,6	«Европа плюс»

Телевидение

Томск стал четвёртым городом в стране, где появилось телевидение. 30 декабря 1952 года силами энтузиастов политехнического института проведён первый публичный сеанс телевещания, 30 апреля 1955 года началось вещание с первого в Сибири и четвёртого в СССР (после Москвы, Ленинграда и Киева) телевизионного передающего центра, а уже в мае 1955 года была организована полноценная студия телевидения. Правопреемником томской студии телевидения является «Томская государственная телерадиокомпания», входящая в структуру холдинга ВГТРК.

Вещание первой в городе частной телекомпании ТВ2, начавшись в мае 1991 года, продолжалось до 1 января 2015 года (эфирное вещание) и до февраля 2015 (кабельное и интернет вещание). Именно ТВ-2 неоднократно выигрывала российскую национальную телевизионную премию ТЭФИ в самых престижных номинациях — за лучшую информационную программу и лучшую информационно-аналитическую программу.

Кабельное телевидение в аналоговом формате и цифровом DVB-C предлагают провайдеры «Томтел», «Новые ТелеСистемы», «Дом.ру», по технологии IPTV — «Томлайн», «Ростелеком», «Зелёная точка», «ТТК» («ЗапСибТрансТелеком»), «Неотелеком», многие малые домовые сети. В эфире в аналоговом формате вещают 17 телеканалов:

• Первый канал
• Россия 1 / ГТРК «Томск»
• ТВ Центр
• НТВ
• Пятый канал
• РЕН ТВ
• ТНТ
• СТС
• Домашний
• Губернский телеканал «Томское время»
• Звезда
• Матч ТВ
• ТВ3
• Ю
• Канал Disney
• Россия К / Euronews
• Россия 24 / ГТРК «Томск»

30 сентября 2011 года губернатор Томской области подписал распоряжение о создании отраслевой рабочей группы по вопросам строительства и развития цифрового телерадиовещания Томской области.

С 18 декабря 2012 г. на 21 ТВК ведётся тестовая эфирная трансляция первого цифрового мультиплекса («РТРС-1») в формате DVB-T2.

С 25 июля 2014 г. на 44 ТВК ведётся тестовая эфирная трансляция второго цифрового мультиплекса («РТРС-2»).

Цифровое телевидение

Первый мультиплекс цифрового телевидения России

• Первый канал
• Россия 1
• ТВ Центр
• НТВ
• Пятый канал
• ОТР
• Матч ТВ
• Карусель
• Россия К
• Россия 24

Второй мультиплекс цифрового телевидения России

• Звезда
• РЕН ТВ
• ТНТ
• СТС
• Домашний
• Мир
• ТВ3
• Муз ТВ
• Пятница!
• Спас

Информационные агентства

В 1968 году в Томске был открыт корреспондентский пункт ТАСС, впоследствии закрыт. Открытие бюро и пресс-центра информагентства «Интерфакс-Сибирь» произошло в 2004 году и было приурочено к 400-летию Томска. В феврале 2011 года состоялось открытие медиацентра РИА Новости в Томске. В городе также работают собкоры информагентства ИТАР-ТАСС.

Интернет-СМИ

Из новостных изданий можно отметить сайт ГТРК «Томск», сайт телекомпании ТВ2, «Все новости. Томск» (включающий материалы «Томского вестника» и «Комсомольской правды в Томске»), портал Tomsk.ru, портал Vtomske.ru и «Томский Обзор».

В июне 2012 года был запущен сайт «РИА Новости в Томске». Первым мероприятием, транслируемым на сайте в прямом эфире, стала пресс-конференция губернатора Томской области Сергея Жвачкина.

В Томске находится редакция всесибирского информационного проекта GlobalSib.com, на котором аккумулируются новости не только Томской области, но и со всех регионов Сибири и Дальнего Востока.

Новые ресурсы, которые в той или иной мере претендуют на заполнение информационного поля в Томске, также появляются регулярно. Наиболее слабо представлена аналитическая интернет-журналистика — в силу недостатка профессиональных кадров и ограниченных ресурсов интернет-изданий.

Томские интернет-энциклопедии

Две вики-энциклопедии собирают справочно-энциклопедические статьи о Томске и Томской области: Товики и Томская Википедия (Томская энциклопедия жизни). Критерии значимости в местных вики-энциклопедиях сильно снижены, что позволяет отобразить множество местных явлений и процессов.

Религия

Первой церковью Томска был Свято-Троицкий храм, который начали строить в год основания города и закончили через два года, к 1820 году он обветшал и был разобран. В 1605 году был основан первый монастырь — Богородице-Алексеевский. В 1622 году была построена Воскресенская церковь, которая в 1807 году была перестроена в камне и стала одной из красивейших церквей Томска. В Богоявленском соборе в 1804 году было объявлено об основании Томской губернии. До Октябрьской революции в Томске была 31 православный храм, несколько соборов, часовен и монастырей. Кроме того, в городе действовали старообрядческая церковь, польский католический храм, лютеранская кирха, три синагоги, в том числе Томская Хоральная Синагога, две мечети — Первая Соборная красная мечеть и Белая Соборная мечеть. В годы советской власти большинство храмов было разрушено, лишь некоторые сохранились благодаря их использованию не по назначению — как цеха, склады, архив, жилые дома. В последнее время некоторые из них были восстановлены и переданы верующим.

• Богоявленский собор
• Петропавловский собор
• Свято-Троицкая Церковь
• Воскресенская Церковь
• Казанский храм Богородице-Алексиевского мужского монастыря
• Храм преподобного Сергия Радонежского
• Петропавловская церковь
• Знаменская церковь
• Храм Святаго Благоверного Александра Невскогo
• Домовая церковь во имя иконы Божией Матери «Целительница» Томской областной клинической больницы
• Домовая церковь во имя Свт. Николая Чудотворца Томской окружной психиатрической лечебницы
• Домовый храм Прихода апостола и евангелиста Иоанна Богослова в Академгородке
• Домовый храм в честь святой преподобномученицы Великой княгини Елизаветы
• Домовый храм святителя Николая Чудотворца городской больницы № 2
• Домовой храм святителя Николая Чудотворца при Центре ритуальных услуг
• Часовня Иверской Иконы Божией Матери
• Томская духовная семинария
• Кафедральный старообрядческий храм во имя Успения Пресвятыя Богородицы Томской епархии

В рамках подготовки к российско-германскому саммиту, проходившему в Томске в апреле 2006 года, за два месяца была построена новая деревянная (сосновая) лютеранская кирха Святой Марии взамен разрушенной в 1936 году.

Спорт

В Томске развиты такие спортивные направления, как академическая гребля, баскетбол, волейбол, альпинизм и спортивный туризм, конный спорт, лыжные виды спорта, сноуборд, подводное плавание, шахматы, Pole dance. Имеется несколько стадионов (в том числе стадион «Труд», на котором проходят домашние матчи футбольной команды «Томь» и «Томь-2»), бассейны, спортивные площадки, дворец зрелищ и спорта, залы для боулинга, картодромы, лыжный трамплин и лыжероллерная трасса (в районе Академгородка).

В 2005 году впервые в истории Томска футбольный клуб «Томь» попал в Высший дивизион России. Сезон 2012/2013 клуб провёл в первенстве ФНЛ, на следующий сезон «ФК Томь» вновь вышел в Высший дивизион России, но по итогам сезона 2013/2014 года опять покинул Премьер-лигу. Домашние матчи клуб проводит на городском стадионе «Труд».

В Томске расположен спортивный клуб аквалангистов ТГУ «Скат». Клуб был основан в 1959 году выпускниками Томского государственного университета. За годы своего существования клуб выиграл множество наград на престижных спортивных состязаниях, подготовил ряд мастеров спорта, первых чемпионов России, СССР, Европы и мира по подводному спорту.

Женская команда «Томичка-Юпитер» выступает в Высшей Лиге «Б» зоны Сибирь и Дальний Восток Чемпионата России по волейболу. Все свои домашние матчи команда проводит в спортивном комплексе «Юпитер».

В 2010 году было окончено строительство закрытого стадиона для занятий лёгкой атлетикой возле стадиона «Кедр». С начала 2011 года в городе работает ледовый дворец «Кристалл».

Также построен 11-метровый скалодром при ТПУ, с эталонной олимпийской трассой, есть несколько боулдеринговых залов.

Планируется строительство гребного канала для российской сборной.

В декабре 2013 года была открыта лыжная трасса в Академгородке, появилась ещё одной длиной 10 км, идущая от стадиона «Буревестник» до посёлка Аникино.

Кладбища

Первое православное кладбище Томска находилось на мысу Воскресенской горы у Троицкой церкви. В южной части современной Соляной площади находилось и первое католическое кладбище, отчего эту местность называли Шведской горой. Здесь был похоронен комендант Томска Томас Де-Вильнёв (1715—1794).

В конце XVIII века православное Вознесенское кладбище было устроено у выезда из города по Иркутскому тракту. Здесь были похоронены многие известные томичи — З. М. Цибульский, Е. Н. Кухтерин, Ф. Х. Пушников, Е. И. Королёв, В. Н. Вытнов и др. Заходивший, вероятно, на это кладбище Николай Клюев писал в 1935 году: «Какое здесь прекрасное кладбище — на высоком берегу реки Томи, берёзовая и пихтовая роща, есть много замечательных могил…» На выезде из города по Спасскому тракту с середины XIX века располагалось православное Преображенское кладбище. Здесь покоился прах профессоров А. А. Линдстрема, В. П. Алексеевского, статистика Д. Е. Зверева, публициста С. С. Синегуба, поэта В. П. Красногороского, существовала «студенческая аллея», «политический» участок ссыльных революционеров — могилы А. Хоржевской, А. Кропоткина, Н. Кузнецова, жертв черносотенного погрома в Томске 1905 года. В 1939 году кладбище было закрыто, а в 1958 году полностью ликвидировано (ныне застроено корпусами НИИ полупроводниковых приборов и объединения «Контур»). Захоронения П. Н. Крылова, Димитрия (Беликова), академика М. А. Усова, Г. Н. Потанина были перенесены в другие места.

Кладбища существовали при обоих томских монастырях — Богородице-Алексеевском и Иоанно-Предтеченском. На кладбище Богородице-Алексеевского монастыря были похоронены старец Фёдор Кузьмич, крупный томский золотопромышленник И. Д. Асташев, томский губернатор Н. В. Родзянко. На профессорском участке Иоанно-Предтеченского кладбища были похоронены Э. Г. Салищев, Д. И. Тимофеевский, П. П. Наранович, М. П. Черепанова, А. А. Волина и др.

В советское время все исторические некрополи Томска были уничтожены. При ликвидации Вознесенского кладбища (1954) сто могил было решено перенести на другие места. Некрополь Алексеевского монастыря сейчас восстанавливается, воссоздана часовня Фёдора Томского, проведены раскопки, позволившие атрибутировать некоторые захоронения.

В 1939 году было открыто Южное кладбище на выезде из города по Коларовскому тракту. Действовавшее до 1962 года, оно со временем стало главным томским кладбищем. Здесь похоронены академики В. Д. Кузнецов, Н. В. Вершинин и А. Г. Савиных. Сюда при ликвидации Преображенского кладбища было перенесено захоронение начальника Томского ЧК А. В. Шишкова, томского архиерея Димитрия (Беликова) и академика М. А. Усова. В годы Великой Отечественной войны, начиная с 1942 года, на Южном кладбище было захоронено около тысячи воинов, умерших от ран в военных госпиталях Томска. Здесь же братская могила 20 курсантов Томского артиллерийского училища, погибших при исполнении служебных обязанностей. В 1959 году в ознаменование пятнадцатилетия со дня разгрома немецко-фашистских захватчиков было принято решение о создании на кладбище мемориального комплекса. Открытие мемориала состоялось 9 мая 1960 года.

В том же, 1939 году было организовано Северное кладбище в районе станции Томск-II. В 1966 году здесь был похоронен член оперативного студенческого отряда Сергей Вицман, погибший при задержании опасного вооружённого преступника. На кладбище имелся еврейский участок. Действовало до 31 декабря 1973 года.

2 января 1974 года было открыто новое городское кладбище у посёлка Бактин. С января 2007 года оно считается закрытым, производятся родственные подзахоронения. 15 июня 2011 года на кладбище Бактин были установлены гранитные памятники генерал-лейтенанту царской армии Николаю Пепеляеву, бывшему военному коменданту Томска (его могила на Преображенском кладбище Томска была утрачена при ликвидации кладбища), и его сыну Анатолию Пепеляеву, командовавшему сибирской армией Колчака и расстрелянному в 1938 году в Новосибирске. На кладбище обществом «Мемориал» установлена стела памяти о сотнях захороненных здесь расстрелянных политзаключённых. В 1995 году сюда с Каштака были перенесены обнаруженные там останки жертв массовых расстрелов. Среди похороненных на кладбище Бактин основатель научной школы в области физики прочности металлов М. А. Большанина, ректор Томского университета А. П. Бычков, Герои Советского Союза Н. Я. Дорохов и П. И. Орлянский, капитан команды КВН «Дети лейтенанта Шмидта» Г. А. Малыгин, легендарный сотрудник ГАИ Н. П. Путинцев («дядя Коля»), российский адвокат и телеведущий программы «Суд идёт» Б. А. Тарасов.

Новым томским кладбищем является кладбище Воронино (250 га), открытое в 2007 году.

Уроженцы Томска

См. также: История Томска#Известные люди, связанные с Томском

См. также: Список почётных граждан Томска

• Лидия Делекторская — переводчица, секретарь Анри Матисса
• Борис Климычев — поэт и прозаик
• Анатолий Пепеляев — генерал, видный белогвардейский военачальник
• Виктор Поляков — инженер-автомобилестроитель — первый руководитель АвтоВАЗа
• Влаиль Казначеев — выдающийся врач-терапевт
• Владимир Владимиров — хирург
• Сергей Псахье — учёный-физик, член-корреспондент РАН, экс-Председатель Президиума Томского научного центра СО РАН
• Владимир Шайдуров — учёный в области прикладной математики, член-корреспондент РАН, директор ИВМ СО РАН (Красноярск)
• Татьяна Авенировна Проскурякова — американский археолог, лингвист и иллюстратор русского происхождения
• Мария Куренко — известная оперная певица
• Габдрахман Хабибуллин — народный артист РСФСР
• Михаил Кириллов — театральный актёр и режиссёр, народный артист СССР
• Вольдемар Пансо — народный артист СССР
• Зиновий Корогодский — народный артист РСФСР
• Галия Измайлова — узбекская артистка балета, балетмейстер, народная артистка СССР
• Лидия Мясникова — оперная певица, народная артистка СССР
• Дарья Юргенс — заслуженная артиска РФ
• Екатерина Волкова — российская певица и автор песен, актриса театра и кино
• Игорь Жирнов — экс-гитарист рок-группы «Сектор Газа»
• Михаил Васильевич Посохин — народный архитектор СССР
• Михаил Михайлович Черемных — советский график, карикатурист, книжный иллюстратор, народный художник РСФСР
• Николай Георгиевич Котов — мастер панорамной живописи, заслуженный деятель искусств РСФСР, академик АХ СССР
• Константин Рождественский — живописец и график, Народный художник РСФСР
• Борис Воробьёв — скульптор-анималист
• Иван Таранов — российский футболист
• Александр Каун — известный баскетболист России (центровой ЦСКА, Москва) и США
• Вера Небольсина — российская шахматистка, гроссмейстер среди женщин
• Николай Рукавишников — российский космонавт
• Виктор Поляков — первый директор Волжского автомобильного завода (АвтоВАЗ)
• Эдисон Денисов — композитор, музыковед, общественный деятель .

Факты

• В Томске открыт первый в СССР технопарк и первый в России студенческий бизнес-инкубатор.
• В честь города назван один из астероидов — (4931) Томск.
• Именем Томск назван персонаж британского мультсериала «Уомблы» (The Wombles).
• В честь города названа атомная подводная лодка К-150 «Томск» — российский атомный подводный ракетоносный крейсер проекта 949А «Антей», входящий в состав Тихоокеанского флота.
• В ряде городов России, Белоруссии, Украины и Казахстана есть улица Томская.
• В Томске Михаил Андреев сочинил песню «тополиный пух, жара, июль» группы «Иванушки International». Этим же поэтом была написана песня «Трамвай Пятёрочка», в которой оригинальное название томского района «Черемошники» было заменено на тривиальное «Черёмушки», чтобы подходить к любому городу.
• 15 июня 2014 года в городе прошёл XIV Федеральный Сабантуй.
• Писатель А. Волков, автор книг об Изумрудном городе, учился в Томске в Учительском институте. Этот факт активно эксплуатируется в качестве основы для туристической легенды о том, что Изумрудный город в своей книге «Волшебник изумрудного города», автор списал с Томска, так как город поразил его деревянной архитектурой и обилием зелёных насаждений, несмотря на то, книга является пересказом сказки американского писателя и название города взято оттуда же.
• На окраине Томска, в Заварзинском лесу найден самый большой в мире муравейник (2,5 м высотой х 5,1 м в диаметре)

Города-побратимы

• Монро (Мичиган, США), с 11 июля 1995 года
• Тбилиси (Грузия), с 2002 года
• Ульсан (Южная Корея), с 2003 года
• Новороссийск (Россия), с 2008 года
• Смоленск (Россия), с 2009 года
• Толидо (Огайо, США)
• 24-26 сентября 2012 года в Томске побывала делегация из Нанси (Франция), в ходе визита которой стороны обменивались опытом в области медицины и образования, а также планирования и развития городских агломераций. Ожидалось заключение соглашения о сотрудничестве, а в дальнейшем — подписание договора о побратимстве между двумя городами.

Веб-камеры в Томске

• [pogoda.vtomske.ru/tomsk/webcams/48 Площадь Транспортная]
• [pogoda.vtomske.ru/tomsk/webcams/21 Мокрушинский переезд]
• [pogoda.vtomske.ru/tomsk/webcams/3 Река Томь — ул. Вершинина, 47]
• [tomsk.rtrs.ru/media/online/ Панорама Томска от Академгородка до мкр. Телецентр - ул. Больничная, 11А (башня ОРТПЦ)]

Литература

• Томск — статья из Большой советской энциклопедии.
• Томск // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Томск от А до Я. Краткая энциклопедия города / Под ред. д-ра ист. наук Н. М. Дмитриенко. Томск: Изд-во НТЛ, 2004. 440 с.: ил. ISBN 5-89503-211-7.
• Березнеговская Л. Н., Березовская Т. П., Дощинская Н. В. Лекарственные растения Томской области. — Издание второе. — Томск: Издательство Томского университета, 1972. — 172 с. — 45 000 экз.
• Бойко В. П. Томское купечество в конце XVIII--XIX вв: из истории формирования сибирской буржуазии. — Томск: Водолей, 1996. — 309 с.
• Емельянов Н. Ф. Город Томск в феодальную эпоху. — Томск: Изд-во Томского университета, 1984. — 222 с.
• Заплавный С. А. [elib.tomsk.ru/purl/1-3723/ Рассказы о Томске]. — Новосибирск: Западно-Сибирское книжное издательство, 1980. — 318 с.
• Касинский С. В., Дырко И. П., Ласкеева Н. И., Лаптева И. А. Томск в цифрах (2002-2009 гг.). Статистический сборник. — Томск: Томскстат, 2010. — 258 с.
• Круликовский Н. Н. История развития математики в Томске. — Томск, 1967. — 145 с.
• Оглобин Н. Н. [ostrog.ucoz.ru/news/2009-03-11-299 К ИСТОРИИ ТОМСКАГО БУНТА 1648 ГОДА]. — Чтения в Императорском Обществе Истории и Древностей Российских при Московском университете. — М., 1903.
• Привалихина C. В. Мой Томск. — Томск: Изд-во Том. ун-та, 2000. — 274 с. — ISBN 5-7511-1293-8.

Ссылки

• [www.admin.tomsk.ru/ Официальный сайт муниципалитета города Томска]
• [towiki.ru/ Товики — томская городская вики]
• [memorials.lib.tomsk.ru/ Памятники Томска]
• [tomskhistory.lib.tomsk.ru/ Томское краеведение]
• [tomsk.oao-oez.ru/ ОЭЗ в г. Томске] Российские особые экономические зоны
• [tomsk-foto.tpu.ru/index.htm Томск. Фотографии 1965—1980 годов и современные]
• [tomck.com/map/index.html Подробная карта Томской области]
• [vk.com/albums-47458807 Самое полное собрание старых фотографий Томска (более 1500)]
• Список памятников культурного наследия Томска в Викигиде

Отрывок, характеризующий Томск

– Священную древнюю столицу России! – вдруг заговорил он, сердитым голосом повторяя слова Бенигсена и этим указывая на фальшивую ноту этих слов. – Позвольте вам сказать, ваше сиятельство, что вопрос этот не имеет смысла для русского человека. (Он перевалился вперед своим тяжелым телом.) Такой вопрос нельзя ставить, и такой вопрос не имеет смысла. Вопрос, для которого я просил собраться этих господ, это вопрос военный. Вопрос следующий: «Спасенье России в армии. Выгоднее ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сраженье, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение». (Он откачнулся назад на спинку кресла.)
Начались прения. Бенигсен не считал еще игру проигранною. Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого на левый фланг и ударить на другой день на правое крыло французов. Мнения разделились, были споры в пользу и против этого мнения. Ермолов, Дохтуров и Раевский согласились с мнением Бенигсена. Руководимые ли чувством потребности жертвы пред оставлением столицы или другими личными соображениями, но эти генералы как бы не понимали того, что настоящий совет не мог изменить неизбежного хода дел и что Москва уже теперь оставлена. Остальные генералы понимали это и, оставляя в стороне вопрос о Москве, говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско. Малаша, которая, не спуская глаз, смотрела на то, что делалось перед ней, иначе понимала значение этого совета. Ей казалось, что дело было только в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым», как она называла Бенигсена. Она видела, что они злились, когда говорили друг с другом, и в душе своей она держала сторону дедушки. В средине разговора она заметила быстрый лукавый взгляд, брошенный дедушкой на Бенигсена, и вслед за тем, к радости своей, заметила, что дедушка, сказав что то длиннополому, осадил его: Бенигсен вдруг покраснел и сердито прошелся по избе. Слова, так подействовавшие на Бенигсена, были спокойным и тихим голосом выраженное Кутузовым мнение о выгоде и невыгоде предложения Бенигсена: о переводе в ночи войск с правого на левый фланг для атаки правого крыла французов.
– Я, господа, – сказал Кутузов, – не могу одобрить плана графа. Передвижения войск в близком расстоянии от неприятеля всегда бывают опасны, и военная история подтверждает это соображение. Так, например… (Кутузов как будто задумался, приискивая пример и светлым, наивным взглядом глядя на Бенигсена.) Да вот хоть бы Фридландское сражение, которое, как я думаю, граф хорошо помнит, было… не вполне удачно только оттого, что войска наши перестроивались в слишком близком расстоянии от неприятеля… – Последовало, показавшееся всем очень продолжительным, минутное молчание.
Прения опять возобновились, но часто наступали перерывы, и чувствовалось, что говорить больше не о чем.
Во время одного из таких перерывов Кутузов тяжело вздохнул, как бы сбираясь говорить. Все оглянулись на него.
– Eh bien, messieurs! Je vois que c'est moi qui payerai les pots casses, [Итак, господа, стало быть, мне платить за перебитые горшки,] – сказал он. И, медленно приподнявшись, он подошел к столу. – Господа, я слышал ваши мнения. Некоторые будут несогласны со мной. Но я (он остановился) властью, врученной мне моим государем и отечеством, я – приказываю отступление.
Вслед за этим генералы стали расходиться с той же торжественной и молчаливой осторожностью, с которой расходятся после похорон.
Некоторые из генералов негромким голосом, совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете, передали кое что главнокомандующему.
Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей, цепляясь босыми ножонками за уступы печки, и, замешавшись между ног генералов, шмыгнула в дверь.
Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же наконец решилось то, что оставлена Москва? Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»
– Этого, этого я не ждал, – сказал он вошедшему к нему, уже поздно ночью, адъютанту Шнейдеру, – этого я не ждал! Этого я не думал!
– Вам надо отдохнуть, ваша светлость, – сказал Шнейдер.
– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…


В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего. Они уезжали и до Бородинского сражения, и еще быстрее после Бородинского сражения, невзирая на воззвания к защите, несмотря на заявления главнокомандующего Москвы о намерении его поднять Иверскую и идти драться, и на воздушные шары, которые должны были погубить французов, и несмотря на весь тот вздор, о котором нисал Растопчин в своих афишах. Они знали, что войско должно драться, и что ежели оно не может, то с барышнями и дворовыми людьми нельзя идти на Три Горы воевать с Наполеоном, а что надо уезжать, как ни жалко оставлять на погибель свое имущество. Они уезжали и не думали о величественном значении этой громадной, богатой столицы, оставленной жителями и, очевидно, сожженной (большой покинутый деревянный город необходимо должен был сгореть); они уезжали каждый для себя, а вместе с тем только вследствие того, что они уехали, и совершилось то величественное событие, которое навсегда останется лучшей славой русского народа. Та барыня, которая еще в июне месяце с своими арапами и шутихами поднималась из Москвы в саратовскую деревню, с смутным сознанием того, что она Бонапарту не слуга, и со страхом, чтобы ее не остановили по приказанию графа Растопчина, делала просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию. Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда не годное оружие пьяному сброду, то поднимал образа, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на ста тридцати шести подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г жу Обер Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт директора Ключарева; то сбирал народ на Три Горы, чтобы драться с французами, то, чтобы отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по французски стихи о своем участии в этом деле, – этот человек не понимал значения совершающегося события, а хотел только что то сделать сам, удивить кого то, что то совершить патриотически геройское и, как мальчик, резвился над величавым и неизбежным событием оставления и сожжения Москвы и старался своей маленькой рукой то поощрять, то задерживать течение громадного, уносившего его вместе с собой, народного потока.


Элен, возвратившись вместе с двором из Вильны в Петербург, находилась в затруднительном положении.
В Петербурге Элен пользовалась особым покровительством вельможи, занимавшего одну из высших должностей в государстве. В Вильне же она сблизилась с молодым иностранным принцем. Когда она возвратилась в Петербург, принц и вельможа были оба в Петербурге, оба заявляли свои права, и для Элен представилась новая еще в ее карьере задача: сохранить свою близость отношений с обоими, не оскорбив ни одного.
То, что показалось бы трудным и даже невозможным для другой женщины, ни разу не заставило задуматься графиню Безухову, недаром, видно, пользовавшуюся репутацией умнейшей женщины. Ежели бы она стала скрывать свои поступки, выпутываться хитростью из неловкого положения, она бы этим самым испортила свое дело, сознав себя виноватою; но Элен, напротив, сразу, как истинно великий человек, который может все то, что хочет, поставила себя в положение правоты, в которую она искренно верила, а всех других в положение виноватости.
В первый раз, как молодое иностранное лицо позволило себе делать ей упреки, она, гордо подняв свою красивую голову и вполуоборот повернувшись к нему, твердо сказала:
– Voila l'egoisme et la cruaute des hommes! Je ne m'attendais pas a autre chose. Za femme se sacrifie pour vous, elle souffre, et voila sa recompense. Quel droit avez vous, Monseigneur, de me demander compte de mes amities, de mes affections? C'est un homme qui a ete plus qu'un pere pour moi. [Вот эгоизм и жестокость мужчин! Я ничего лучшего и не ожидала. Женщина приносит себя в жертву вам; она страдает, и вот ей награда. Ваше высочество, какое имеете вы право требовать от меня отчета в моих привязанностях и дружеских чувствах? Это человек, бывший для меня больше чем отцом.]
Лицо хотело что то сказать. Элен перебила его.
– Eh bien, oui, – сказала она, – peut etre qu'il a pour moi d'autres sentiments que ceux d'un pere, mais ce n'est; pas une raison pour que je lui ferme ma porte. Je ne suis pas un homme pour etre ingrate. Sachez, Monseigneur, pour tout ce qui a rapport a mes sentiments intimes, je ne rends compte qu'a Dieu et a ma conscience, [Ну да, может быть, чувства, которые он питает ко мне, не совсем отеческие; но ведь из за этого не следует же мне отказывать ему от моего дома. Я не мужчина, чтобы платить неблагодарностью. Да будет известно вашему высочеству, что в моих задушевных чувствах я отдаю отчет только богу и моей совести.] – кончила она, дотрогиваясь рукой до высоко поднявшейся красивой груди и взглядывая на небо.
– Mais ecoutez moi, au nom de Dieu. [Но выслушайте меня, ради бога.]
– Epousez moi, et je serai votre esclave. [Женитесь на мне, и я буду вашею рабою.]
– Mais c'est impossible. [Но это невозможно.]
– Vous ne daignez pas descende jusqu'a moi, vous… [Вы не удостаиваете снизойти до брака со мною, вы…] – заплакав, сказала Элен.
Лицо стало утешать ее; Элен же сквозь слезы говорила (как бы забывшись), что ничто не может мешать ей выйти замуж, что есть примеры (тогда еще мало было примеров, но она назвала Наполеона и других высоких особ), что она никогда не была женою своего мужа, что она была принесена в жертву.
– Но законы, религия… – уже сдаваясь, говорило лицо.
– Законы, религия… На что бы они были выдуманы, ежели бы они не могли сделать этого! – сказала Элен.
Важное лицо было удивлено тем, что такое простое рассуждение могло не приходить ему в голову, и обратилось за советом к святым братьям Общества Иисусова, с которыми оно находилось в близких отношениях.
Через несколько дней после этого, на одном из обворожительных праздников, который давала Элен на своей даче на Каменном острову, ей был представлен немолодой, с белыми как снег волосами и черными блестящими глазами, обворожительный m r de Jobert, un jesuite a robe courte, [г н Жобер, иезуит в коротком платье,] который долго в саду, при свете иллюминации и при звуках музыки, беседовал с Элен о любви к богу, к Христу, к сердцу божьей матери и об утешениях, доставляемых в этой и в будущей жизни единою истинною католическою религией. Элен была тронута, и несколько раз у нее и у m r Jobert в глазах стояли слезы и дрожал голос. Танец, на который кавалер пришел звать Элен, расстроил ее беседу с ее будущим directeur de conscience [блюстителем совести]; но на другой день m r de Jobert пришел один вечером к Элен и с того времени часто стал бывать у нее.
В один день он сводил графиню в католический храм, где она стала на колени перед алтарем, к которому она была подведена. Немолодой обворожительный француз положил ей на голову руки, и, как она сама потом рассказывала, она почувствовала что то вроде дуновения свежего ветра, которое сошло ей в душу. Ей объяснили, что это была la grace [благодать].
Потом ей привели аббата a robe longue [в длинном платье], он исповедовал ее и отпустил ей грехи ее. На другой день ей принесли ящик, в котором было причастие, и оставили ей на дому для употребления. После нескольких дней Элен, к удовольствию своему, узнала, что она теперь вступила в истинную католическую церковь и что на днях сам папа узнает о ней и пришлет ей какую то бумагу.
Все, что делалось за это время вокруг нее и с нею, все это внимание, обращенное на нее столькими умными людьми и выражающееся в таких приятных, утонченных формах, и голубиная чистота, в которой она теперь находилась (она носила все это время белые платья с белыми лентами), – все это доставляло ей удовольствие; но из за этого удовольствия она ни на минуту не упускала своей цели. И как всегда бывает, что в деле хитрости глупый человек проводит более умных, она, поняв, что цель всех этих слов и хлопот состояла преимущественно в том, чтобы, обратив ее в католичество, взять с нее денег в пользу иезуитских учреждений {о чем ей делали намеки), Элен, прежде чем давать деньги, настаивала на том, чтобы над нею произвели те различные операции, которые бы освободили ее от мужа. В ее понятиях значение всякой религии состояло только в том, чтобы при удовлетворении человеческих желаний соблюдать известные приличия. И с этою целью она в одной из своих бесед с духовником настоятельно потребовала от него ответа на вопрос о том, в какой мере ее брак связывает ее.
Они сидели в гостиной у окна. Были сумерки. Из окна пахло цветами. Элен была в белом платье, просвечивающем на плечах и груди. Аббат, хорошо откормленный, а пухлой, гладко бритой бородой, приятным крепким ртом и белыми руками, сложенными кротко на коленях, сидел близко к Элен и с тонкой улыбкой на губах, мирно – восхищенным ее красотою взглядом смотрел изредка на ее лицо и излагал свой взгляд на занимавший их вопрос. Элен беспокойно улыбалась, глядела на его вьющиеся волоса, гладко выбритые чернеющие полные щеки и всякую минуту ждала нового оборота разговора. Но аббат, хотя, очевидно, и наслаждаясь красотой и близостью своей собеседницы, был увлечен мастерством своего дела.
Ход рассуждения руководителя совести был следующий. В неведении значения того, что вы предпринимали, вы дали обет брачной верности человеку, который, с своей стороны, вступив в брак и не веря в религиозное значение брака, совершил кощунство. Брак этот не имел двоякого значения, которое должен он иметь. Но несмотря на то, обет ваш связывал вас. Вы отступили от него. Что вы совершили этим? Peche veniel или peche mortel? [Грех простительный или грех смертный?] Peche veniel, потому что вы без дурного умысла совершили поступок. Ежели вы теперь, с целью иметь детей, вступили бы в новый брак, то грех ваш мог бы быть прощен. Но вопрос опять распадается надвое: первое…
– Но я думаю, – сказала вдруг соскучившаяся Элен с своей обворожительной улыбкой, – что я, вступив в истинную религию, не могу быть связана тем, что наложила на меня ложная религия.
Directeur de conscience [Блюститель совести] был изумлен этим постановленным перед ним с такою простотою Колумбовым яйцом. Он восхищен был неожиданной быстротой успехов своей ученицы, но не мог отказаться от своего трудами умственными построенного здания аргументов.
– Entendons nous, comtesse, [Разберем дело, графиня,] – сказал он с улыбкой и стал опровергать рассуждения своей духовной дочери.


Элен понимала, что дело было очень просто и легко с духовной точки зрения, но что ее руководители делали затруднения только потому, что они опасались, каким образом светская власть посмотрит на это дело.
И вследствие этого Элен решила, что надо было в обществе подготовить это дело. Она вызвала ревность старика вельможи и сказала ему то же, что первому искателю, то есть поставила вопрос так, что единственное средство получить права на нее состояло в том, чтобы жениться на ней. Старое важное лицо первую минуту было так же поражено этим предложением выйти замуж от живого мужа, как и первое молодое лицо; но непоколебимая уверенность Элен в том, что это так же просто и естественно, как и выход девушки замуж, подействовала и на него. Ежели бы заметны были хоть малейшие признаки колебания, стыда или скрытности в самой Элен, то дело бы ее, несомненно, было проиграно; но не только не было этих признаков скрытности и стыда, но, напротив, она с простотой и добродушной наивностью рассказывала своим близким друзьям (а это был весь Петербург), что ей сделали предложение и принц и вельможа и что она любит обоих и боится огорчить того и другого.
По Петербургу мгновенно распространился слух не о том, что Элен хочет развестись с своим мужем (ежели бы распространился этот слух, очень многие восстали бы против такого незаконного намерения), но прямо распространился слух о том, что несчастная, интересная Элен находится в недоуменье о том, за кого из двух ей выйти замуж. Вопрос уже не состоял в том, в какой степени это возможно, а только в том, какая партия выгоднее и как двор посмотрит на это. Были действительно некоторые закоснелые люди, не умевшие подняться на высоту вопроса и видевшие в этом замысле поругание таинства брака; но таких было мало, и они молчали, большинство же интересовалось вопросами о счастии, которое постигло Элен, и какой выбор лучше. О том же, хорошо ли или дурно выходить от живого мужа замуж, не говорили, потому что вопрос этот, очевидно, был уже решенный для людей поумнее нас с вами (как говорили) и усомниться в правильности решения вопроса значило рисковать выказать свою глупость и неумение жить в свете.
Одна только Марья Дмитриевна Ахросимова, приезжавшая в это лето в Петербург для свидания с одним из своих сыновей, позволила себе прямо выразить свое, противное общественному, мнение. Встретив Элен на бале, Марья Дмитриевна остановила ее посередине залы и при общем молчании своим грубым голосом сказала ей:
– У вас тут от живого мужа замуж выходить стали. Ты, может, думаешь, что ты это новенькое выдумала? Упредили, матушка. Уж давно выдумано. Во всех…… так то делают. – И с этими словами Марья Дмитриевна с привычным грозным жестом, засучивая свои широкие рукава и строго оглядываясь, прошла через комнату.
На Марью Дмитриевну, хотя и боялись ее, смотрели в Петербурге как на шутиху и потому из слов, сказанных ею, заметили только грубое слово и шепотом повторяли его друг другу, предполагая, что в этом слове заключалась вся соль сказанного.
Князь Василий, последнее время особенно часто забывавший то, что он говорил, и повторявший по сотне раз одно и то же, говорил всякий раз, когда ему случалось видеть свою дочь.
– Helene, j'ai un mot a vous dire, – говорил он ей, отводя ее в сторону и дергая вниз за руку. – J'ai eu vent de certains projets relatifs a… Vous savez. Eh bien, ma chere enfant, vous savez que mon c?ur de pere se rejouit do vous savoir… Vous avez tant souffert… Mais, chere enfant… ne consultez que votre c?ur. C'est tout ce que je vous dis. [Элен, мне надо тебе кое что сказать. Я прослышал о некоторых видах касательно… ты знаешь. Ну так, милое дитя мое, ты знаешь, что сердце отца твоего радуется тому, что ты… Ты столько терпела… Но, милое дитя… Поступай, как велит тебе сердце. Вот весь мой совет.] – И, скрывая всегда одинаковое волнение, он прижимал свою щеку к щеке дочери и отходил.
Билибин, не утративший репутации умнейшего человека и бывший бескорыстным другом Элен, одним из тех друзей, которые бывают всегда у блестящих женщин, друзей мужчин, никогда не могущих перейти в роль влюбленных, Билибин однажды в petit comite [маленьком интимном кружке] высказал своему другу Элен взгляд свой на все это дело.
– Ecoutez, Bilibine (Элен таких друзей, как Билибин, всегда называла по фамилии), – и она дотронулась своей белой в кольцах рукой до рукава его фрака. – Dites moi comme vous diriez a une s?ur, que dois je faire? Lequel des deux? [Послушайте, Билибин: скажите мне, как бы сказали вы сестре, что мне делать? Которого из двух?]
Билибин собрал кожу над бровями и с улыбкой на губах задумался.
– Vous ne me prenez pas en расплох, vous savez, – сказал он. – Comme veritable ami j'ai pense et repense a votre affaire. Voyez vous. Si vous epousez le prince (это был молодой человек), – он загнул палец, – vous perdez pour toujours la chance d'epouser l'autre, et puis vous mecontentez la Cour. (Comme vous savez, il y a une espece de parente.) Mais si vous epousez le vieux comte, vous faites le bonheur de ses derniers jours, et puis comme veuve du grand… le prince ne fait plus de mesalliance en vous epousant, [Вы меня не захватите врасплох, вы знаете. Как истинный друг, я долго обдумывал ваше дело. Вот видите: если выйти за принца, то вы навсегда лишаетесь возможности быть женою другого, и вдобавок двор будет недоволен. (Вы знаете, ведь тут замешано родство.) А если выйти за старого графа, то вы составите счастие последних дней его, и потом… принцу уже не будет унизительно жениться на вдове вельможи.] – и Билибин распустил кожу.
– Voila un veritable ami! – сказала просиявшая Элен, еще раз дотрогиваясь рукой до рукава Билибипа. – Mais c'est que j'aime l'un et l'autre, je ne voudrais pas leur faire de chagrin. Je donnerais ma vie pour leur bonheur a tous deux, [Вот истинный друг! Но ведь я люблю того и другого и не хотела бы огорчать никого. Для счастия обоих я готова бы пожертвовать жизнию.] – сказала она.
Билибин пожал плечами, выражая, что такому горю даже и он пособить уже не может.
«Une maitresse femme! Voila ce qui s'appelle poser carrement la question. Elle voudrait epouser tous les trois a la fois», [«Молодец женщина! Вот что называется твердо поставить вопрос. Она хотела бы быть женою всех троих в одно и то же время».] – подумал Билибин.
– Но скажите, как муж ваш посмотрит на это дело? – сказал он, вследствие твердости своей репутации не боясь уронить себя таким наивным вопросом. – Согласится ли он?
– Ah! Il m'aime tant! – сказала Элен, которой почему то казалось, что Пьер тоже ее любил. – Il fera tout pour moi. [Ах! он меня так любит! Он на все для меня готов.]
Билибин подобрал кожу, чтобы обозначить готовящийся mot.
– Meme le divorce, [Даже и на развод.] – сказал он.
Элен засмеялась.
В числе людей, которые позволяли себе сомневаться в законности предпринимаемого брака, была мать Элен, княгиня Курагина. Она постоянно мучилась завистью к своей дочери, и теперь, когда предмет зависти был самый близкий сердцу княгини, она не могла примириться с этой мыслью. Она советовалась с русским священником о том, в какой мере возможен развод и вступление в брак при живом муже, и священник сказал ей, что это невозможно, и, к радости ее, указал ей на евангельский текст, в котором (священнику казалось) прямо отвергается возможность вступления в брак от живого мужа.
Вооруженная этими аргументами, казавшимися ей неопровержимыми, княгиня рано утром, чтобы застать ее одну, поехала к своей дочери.
Выслушав возражения своей матери, Элен кротко и насмешливо улыбнулась.
– Да ведь прямо сказано: кто женится на разводной жене… – сказала старая княгиня.
– Ah, maman, ne dites pas de betises. Vous ne comprenez rien. Dans ma position j'ai des devoirs, [Ах, маменька, не говорите глупостей. Вы ничего не понимаете. В моем положении есть обязанности.] – заговорилa Элен, переводя разговор на французский с русского языка, на котором ей всегда казалась какая то неясность в ее деле.
– Но, мой друг…
– Ah, maman, comment est ce que vous ne comprenez pas que le Saint Pere, qui a le droit de donner des dispenses… [Ах, маменька, как вы не понимаете, что святой отец, имеющий власть отпущений…]
В это время дама компаньонка, жившая у Элен, вошла к ней доложить, что его высочество в зале и желает ее видеть.
– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.

В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.


Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…


В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
– Но в чем же, граф, вина Ключарева? – спросил Пьер.
– Это мое дело знать и не ваше меня спрашивать, – вскрикнул Растопчин.
– Ежели его обвиняют в том, что он распространял прокламации Наполеона, то ведь это не доказано, – сказал Пьер (не глядя на Растопчина), – и Верещагина…
– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d'un desastre publique, et je n'ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu'est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]
– Mais rien, [Да ничего,] – отвечал Пьер, все не поднимая глаз и не изменяя выражения задумчивого лица.
Граф нахмурился.
– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.

Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.


Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.
Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которой он проводил все время. Соня одна распоряжалась практической стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива все это последнее время. Письмо Nicolas, в котором он упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела промысл божий.
– Я никогда не радовалась тогда, – сказала графиня, – когда Болконский был женихом Наташи, а я всегда желала, и у меня есть предчувствие, что Николинька женится на княжне. И как бы это хорошо было!
Соня чувствовала, что это была правда, что единственная возможность поправления дел Ростовых была женитьба на богатой и что княжна была хорошая партия. Но ей было это очень горько. Несмотря на свое горе или, может быть, именно вследствие своего горя, она на себя взяла все трудные заботы распоряжений об уборке и укладке вещей и целые дни была занята. Граф и графиня обращались к ней, когда им что нибудь нужно было приказывать. Петя и Наташа, напротив, не только не помогали родителям, но большею частью всем в доме надоедали и мешали. И целый день почти слышны были в доме их беготня, крики и беспричинный хохот. Они смеялись и радовались вовсе не оттого, что была причина их смеху; но им на душе было радостно и весело, и потому все, что ни случалось, было для них причиной радости и смеха. Пете было весело оттого, что, уехав из дома мальчиком, он вернулся (как ему говорили все) молодцом мужчиной; весело было оттого, что он дома, оттого, что он из Белой Церкви, где не скоро была надежда попасть в сраженье, попал в Москву, где на днях будут драться; и главное, весело оттого, что Наташа, настроению духа которой он всегда покорялся, была весела. Наташа же была весела потому, что она слишком долго была грустна, и теперь ничто не напоминало ей причину ее грусти, и она была здорова. Еще она была весела потому, что был человек, который ею восхищался (восхищение других была та мазь колес, которая была необходима для того, чтоб ее машина совершенно свободно двигалась), и Петя восхищался ею. Главное же, веселы они были потому, что война была под Москвой, что будут сражаться у заставы, что раздают оружие, что все бегут, уезжают куда то, что вообще происходит что то необычайное, что всегда радостно для человека, в особенности для молодого.


31 го августа, в субботу, в доме Ростовых все казалось перевернутым вверх дном. Все двери были растворены, вся мебель вынесена или переставлена, зеркала, картины сняты. В комнатах стояли сундуки, валялось сено, оберточная бумага и веревки. Мужики и дворовые, выносившие вещи, тяжелыми шагами ходили по паркету. На дворе теснились мужицкие телеги, некоторые уже уложенные верхом и увязанные, некоторые еще пустые.
Голоса и шаги огромной дворни и приехавших с подводами мужиков звучали, перекликиваясь, на дворе и в доме. Граф с утра выехал куда то. Графиня, у которой разболелась голова от суеты и шума, лежала в новой диванной с уксусными повязками на голове. Пети не было дома (он пошел к товарищу, с которым намеревался из ополченцев перейти в действующую армию). Соня присутствовала в зале при укладке хрусталя и фарфора. Наташа сидела в своей разоренной комнате на полу, между разбросанными платьями, лентами, шарфами, и, неподвижно глядя на пол, держала в руках старое бальное платье, то самое (уже старое по моде) платье, в котором она в первый раз была на петербургском бале.
Наташе совестно было ничего не делать в доме, тогда как все были так заняты, и она несколько раз с утра еще пробовала приняться за дело; но душа ее не лежала к этому делу; а она не могла и не умела делать что нибудь не от всей души, не изо всех своих сил. Она постояла над Соней при укладке фарфора, хотела помочь, но тотчас же бросила и пошла к себе укладывать свои вещи. Сначала ее веселило то, что она раздавала свои платья и ленты горничным, но потом, когда остальные все таки надо было укладывать, ей это показалось скучным.
– Дуняша, ты уложишь, голубушка? Да? Да?
И когда Дуняша охотно обещалась ей все сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о том, что бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.
Девушки, лакеи, ключница, няня, повар, кучера, форейторы, поваренки стояли у ворот, глядя на раненых.
Наташа, накинув белый носовой платок на волосы и придерживая его обеими руками за кончики, вышла на улицу.
Бывшая ключница, старушка Мавра Кузминишна, отделилась от толпы, стоявшей у ворот, и, подойдя к телеге, на которой была рогожная кибиточка, разговаривала с лежавшим в этой телеге молодым бледным офицером. Наташа подвинулась на несколько шагов и робко остановилась, продолжая придерживать свой платок и слушая то, что говорила ключница.
– Что ж, у вас, значит, никого и нет в Москве? – говорила Мавра Кузминишна. – Вам бы покойнее где на квартире… Вот бы хоть к нам. Господа уезжают.
– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.


M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.


Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.


Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.


Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.


1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.
– Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.
– Mais c'est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…
Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.


Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
Когда Наполеону с должной осторожностью было объявлено, что Москва пуста, он сердито взглянул на доносившего об этом и, отвернувшись, продолжал ходить молча.
– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]


Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.


В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.


В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.