Томы

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

То́мы, Томис (греч. Τόμοι, лат. Tomi) — античный город на западном берегу Чёрного моря (современный город Констанца в Румынии). Находился на территории исторической Малой Скифии (ныне Добруджа, Румынии), основанный около 500 года до Р.Х.

Согласно одним версиямК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3823 дня], основателем являлся царь Колхиды Ээт, тогда, вероятно, название города происходит из древнегреческого языка (τομή — порез, сечение). В соответствии с наиболее распространённым преданием, когда Медея помогла Ясону и его спутникам выкрасть Золотое руно, её сводный брат - Апсирт отправился в плавание вместе с аргонавтами. Медея убила Апсирта и, разрезав его тело на мелкие куски, разбросала их в море по пути следования своего отца, преследовавшего Ясона[3]. Тем самым она облегчила бегство аргонавтов из Колхиды. Ээт вынужден был остановить погоню, собрать части тела сына и похоронить на месте, названном Томы.

Согласно другим, основателем города являлась царица массагетов по имени Томирис.

Иордан, в своей «Гетике» сообщает:

   
Тогда царица Томира, усилившись благодаря победе [над Киром] и огромной, захваченной у врагов добыче, пошла в ту часть Мезии, которая, восприняв имя от Великой Скифии, ныне называется Малой Скифией, и там на мезийском берегу Понта построила город Томы [совр. Констанца, — несколько веков столица Малой Скифии[1][2]], [назвав его] по своему имени.[3] </td>
</td>
  </td>
 </tr>
</table>

По одной из версий город Томы являлся древнегреческой колонией на берегу Северного Причерноморья, затем перешёл под римский контроль и стал одним из важнейших городов римской провинции Мёзия.

Часть древнего города города ушла под воду одноимённой бухты Томы. Во время строительных работ в городе сделаны многочисленные открытия и находки. Особенно знамениты коллекции римских напольных мозаичных панно, представленных в музее Констанцы.





История

Древнегреческий период

Город основан в 633 г. до Р.Х. греками-ионийцами, выходцами из Милета . Город становится важным портом. В архаические времена горорд относился к территории Фракии, был осаждаем и завоёван скифскими и кельсткими племенами. В степях вокруг Том проживали многочисленные и воинственные племена — даки, геты, мёзы.

В сочинении «Περίοδος του Νικομήδη» (предполагаемый автор - Скимн Хиосский; ок. 185 до Р.Х.) — работе по географии, написанной на древнегреческом языке трёхстопным ямбом и посвящённой царю Вифинии по имени Никомед есть такие строки: "Томы основаны милетцами. В округе живут скифы".

В античный период Томы стали предметом спора между городами Византием и Каллатисом (Мангалом). Около 255 г. до Р.Х. Томы были независимым полисом. Известно, что город был членом Понтийского Пентаполя - союза прибрежных греческих городов Аполлонии (совр. Созополь), Каллатиса (Мангалия), Месемврии (Несебр) и Одессоса (Варна)[4].

Древнеримский период

В ходе военной кампании 72 г. до Р.Х. город был завоёван Луцием Лицинием Лукуллом, однако в 60-48 гг. до Р.Х. перешёл под контроль дако-гетского царя Буребисты.

В 29 году до Р.Х. район был окончательно захвачен римлянами под предводительством Марка Лициния Красса и вошёл в состав империи, в связи с чем подвергся романизации и впоследствии христианизации. Теодор Момзен называет Томы главным городом римской провинции Нижняя Мизия[5]. В 8 году н. э. сюда был сослан Августом поэт Овидий, который здесь и умер в 17 (по другим сведениям в 18) году Ссылка сюда Овидия и его очерки о жизни в далёкой и суровой по итальянским меркам провинции (холод зимой такой, что вино замерзает в сосудах). Там он сочинил свои «Понтийские письма» — важный источник о быте жителей этой области. В Констанце на площади Овидия (Piaţa Ovidiu) сейчас стоит памятник Овидию.

Византийский период

До реформ Диоклетиана город входил в состав провинции Нижняя Мёзия, затем была выделена отдельная провинция Малая Скифия. Территория в составе Византии - до нашествия славян и болгар в VII веке.

Уже в составе Византии, город был переименован в Константиану в честь Констанции, сводной сестры Константина Великого (274—337 годы), однако впервые под названием «Κωνστάντια» («Constantia») город упоминается лишь в 950 году.

С 1419 года находился в составе Османской империи. После войны Румынии за независимость, в 1878 году Констанца и остальная часть северной Добруджи были переданы Османской империей Румынии.

История Христианства

При императоре Ликинии (307 - 324) в Томах (относящихся к провинции Малая Скифия) пострадали за исповедание веры и были казнены святые мученики Гордиан, Макровий, Илия, Зотик, Лукиан и Валериан[6][7].

В литературе

В Томах в начале III века происходит действие первой части исторического романа Антонина Ладинского «В дни Каракаллы». Главный герой произведения, от лица которого ведётся рассказ, родом из этого города[8].

Напишите отзыв о статье "Томы"

Примечания

  1. ВДИ. 1947—1949. Указатель 1950 г. к своду источников В. В. Латышева.
  2. В. В. Латышев. Известия древних писателей о Скифии и Кавказе. Вестник древней истории, 1947—1949.
  3. Иордан. [www.litmir.net/br/?b=58080&p=51 О происхождении и деяниях гетов (62)]. Перевод Е. Ч. Скржинской.
  4. [penelope.uchicago.edu/Thayer/E/Roman/Texts/Diodorus_Siculus/19E*.html LacusCurtius • Diodorus Siculus — Book XIX Chapters 73‑101]. penelope.uchicago.edu. Проверено 26 сентября 2016.
  5. [bg.wikipedia.org/wiki/%25D0%2594%25D0%25BE%25D0%25BB%25D0%25BD%25D0%25B0_%25D0%259C%25D0%25B8%25D0%25B7%25D0%25B8%25D1%258F Невалидно заглавие] (болг.) // Уикипедия.
  6. [days.pravoslavie.ru/Life/life1524.htm Мученики Гордиан, Макровий, Илия, Зотик, Лукиан и Валериан + Православный Церковный календарь]. days.pravoslavie.ru. Проверено 26 сентября 2016.
  7. [idrp.ru/zhitiya-svyatih-lib1128/ Гордиан - Макровий - Илий - Зотик - Лукиан и Валериан - мученики | жития святых Дмитрия Ростовского]. idrp.ru. Проверено 26 сентября 2016.
  8. Ладинский Антонин. [www.e-reading.club/book.php?book=32510 В дни Каракаллы - Ладинский Антонин]. www.e-reading.club. Проверено 26 сентября 2016.

Отрывок, характеризующий Томы

– Чтоб никто ничего не знал! – прибавил государь, нахмурившись. Борис понял, что это относилось к нему, и, закрыв глаза, слегка наклонил голову. Государь опять вошел в залу и еще около получаса пробыл на бале.
Борис первый узнал известие о переходе французскими войсками Немана и благодаря этому имел случай показать некоторым важным лицам, что многое, скрытое от других, бывает ему известно, и через то имел случай подняться выше во мнении этих особ.

Неожиданное известие о переходе французами Немана было особенно неожиданно после месяца несбывавшегося ожидания, и на бале! Государь, в первую минуту получения известия, под влиянием возмущения и оскорбления, нашел то, сделавшееся потом знаменитым, изречение, которое самому понравилось ему и выражало вполне его чувства. Возвратившись домой с бала, государь в два часа ночи послал за секретарем Шишковым и велел написать приказ войскам и рескрипт к фельдмаршалу князю Салтыкову, в котором он непременно требовал, чтобы были помещены слова о том, что он не помирится до тех пор, пока хотя один вооруженный француз останется на русской земле.
На другой день было написано следующее письмо к Наполеону.
«Monsieur mon frere. J'ai appris hier que malgre la loyaute avec laquelle j'ai maintenu mes engagements envers Votre Majeste, ses troupes ont franchis les frontieres de la Russie, et je recois a l'instant de Petersbourg une note par laquelle le comte Lauriston, pour cause de cette agression, annonce que Votre Majeste s'est consideree comme en etat de guerre avec moi des le moment ou le prince Kourakine a fait la demande de ses passeports. Les motifs sur lesquels le duc de Bassano fondait son refus de les lui delivrer, n'auraient jamais pu me faire supposer que cette demarche servirait jamais de pretexte a l'agression. En effet cet ambassadeur n'y a jamais ete autorise comme il l'a declare lui meme, et aussitot que j'en fus informe, je lui ai fait connaitre combien je le desapprouvais en lui donnant l'ordre de rester a son poste. Si Votre Majeste n'est pas intentionnee de verser le sang de nos peuples pour un malentendu de ce genre et qu'elle consente a retirer ses troupes du territoire russe, je regarderai ce qui s'est passe comme non avenu, et un accommodement entre nous sera possible. Dans le cas contraire, Votre Majeste, je me verrai force de repousser une attaque que rien n'a provoquee de ma part. Il depend encore de Votre Majeste d'eviter a l'humanite les calamites d'une nouvelle guerre.
Je suis, etc.
(signe) Alexandre».
[«Государь брат мой! Вчера дошло до меня, что, несмотря на прямодушие, с которым соблюдал я мои обязательства в отношении к Вашему Императорскому Величеству, войска Ваши перешли русские границы, и только лишь теперь получил из Петербурга ноту, которою граф Лористон извещает меня, по поводу сего вторжения, что Ваше Величество считаете себя в неприязненных отношениях со мною, с того времени как князь Куракин потребовал свои паспорта. Причины, на которых герцог Бассано основывал свой отказ выдать сии паспорты, никогда не могли бы заставить меня предполагать, чтобы поступок моего посла послужил поводом к нападению. И в действительности он не имел на то от меня повеления, как было объявлено им самим; и как только я узнал о сем, то немедленно выразил мое неудовольствие князю Куракину, повелев ему исполнять по прежнему порученные ему обязанности. Ежели Ваше Величество не расположены проливать кровь наших подданных из за подобного недоразумения и ежели Вы согласны вывести свои войска из русских владений, то я оставлю без внимания все происшедшее, и соглашение между нами будет возможно. В противном случае я буду принужден отражать нападение, которое ничем не было возбуждено с моей стороны. Ваше Величество, еще имеете возможность избавить человечество от бедствий новой войны.
(подписал) Александр». ]


13 го июня, в два часа ночи, государь, призвав к себе Балашева и прочтя ему свое письмо к Наполеону, приказал ему отвезти это письмо и лично передать французскому императору. Отправляя Балашева, государь вновь повторил ему слова о том, что он не помирится до тех пор, пока останется хотя один вооруженный неприятель на русской земле, и приказал непременно передать эти слова Наполеону. Государь не написал этих слов в письме, потому что он чувствовал с своим тактом, что слова эти неудобны для передачи в ту минуту, когда делается последняя попытка примирения; но он непременно приказал Балашеву передать их лично Наполеону.
Выехав в ночь с 13 го на 14 е июня, Балашев, сопутствуемый трубачом и двумя казаками, к рассвету приехал в деревню Рыконты, на французские аванпосты по сю сторону Немана. Он был остановлен французскими кавалерийскими часовыми.
Французский гусарский унтер офицер, в малиновом мундире и мохнатой шапке, крикнул на подъезжавшего Балашева, приказывая ему остановиться. Балашев не тотчас остановился, а продолжал шагом подвигаться по дороге.
Унтер офицер, нахмурившись и проворчав какое то ругательство, надвинулся грудью лошади на Балашева, взялся за саблю и грубо крикнул на русского генерала, спрашивая его: глух ли он, что не слышит того, что ему говорят. Балашев назвал себя. Унтер офицер послал солдата к офицеру.
Не обращая на Балашева внимания, унтер офицер стал говорить с товарищами о своем полковом деле и не глядел на русского генерала.
Необычайно странно было Балашеву, после близости к высшей власти и могуществу, после разговора три часа тому назад с государем и вообще привыкшему по своей службе к почестям, видеть тут, на русской земле, это враждебное и главное – непочтительное отношение к себе грубой силы.
Солнце только начинало подниматься из за туч; в воздухе было свежо и росисто. По дороге из деревни выгоняли стадо. В полях один за одним, как пузырьки в воде, вспырскивали с чувыканьем жаворонки.
Балашев оглядывался вокруг себя, ожидая приезда офицера из деревни. Русские казаки, и трубач, и французские гусары молча изредка глядели друг на друга.
Французский гусарский полковник, видимо, только что с постели, выехал из деревни на красивой сытой серой лошади, сопутствуемый двумя гусарами. На офицере, на солдатах и на их лошадях был вид довольства и щегольства.
Это было то первое время кампании, когда войска еще находились в исправности, почти равной смотровой, мирной деятельности, только с оттенком нарядной воинственности в одежде и с нравственным оттенком того веселья и предприимчивости, которые всегда сопутствуют началам кампаний.
Французский полковник с трудом удерживал зевоту, но был учтив и, видимо, понимал все значение Балашева. Он провел его мимо своих солдат за цепь и сообщил, что желание его быть представленну императору будет, вероятно, тотчас же исполнено, так как императорская квартира, сколько он знает, находится недалеко.
Они проехали деревню Рыконты, мимо французских гусарских коновязей, часовых и солдат, отдававших честь своему полковнику и с любопытством осматривавших русский мундир, и выехали на другую сторону села. По словам полковника, в двух километрах был начальник дивизии, который примет Балашева и проводит его по назначению.
Солнце уже поднялось и весело блестело на яркой зелени.
Только что они выехали за корчму на гору, как навстречу им из под горы показалась кучка всадников, впереди которой на вороной лошади с блестящею на солнце сбруей ехал высокий ростом человек в шляпе с перьями и черными, завитыми по плечи волосами, в красной мантии и с длинными ногами, выпяченными вперед, как ездят французы. Человек этот поехал галопом навстречу Балашеву, блестя и развеваясь на ярком июньском солнце своими перьями, каменьями и золотыми галунами.
Балашев уже был на расстоянии двух лошадей от скачущего ему навстречу с торжественно театральным лицом всадника в браслетах, перьях, ожерельях и золоте, когда Юльнер, французский полковник, почтительно прошептал: «Le roi de Naples». [Король Неаполитанский.] Действительно, это был Мюрат, называемый теперь неаполитанским королем. Хотя и было совершенно непонятно, почему он был неаполитанский король, но его называли так, и он сам был убежден в этом и потому имел более торжественный и важный вид, чем прежде. Он так был уверен в том, что он действительно неаполитанский король, что, когда накануне отъезда из Неаполя, во время его прогулки с женою по улицам Неаполя, несколько итальянцев прокричали ему: «Viva il re!», [Да здравствует король! (итал.) ] он с грустной улыбкой повернулся к супруге и сказал: «Les malheureux, ils ne savent pas que je les quitte demain! [Несчастные, они не знают, что я их завтра покидаю!]