Тонджак (станция метро)
«Тонджак» «동작역» | |
| Сеульский метрополитен | |
| Дата открытия: | |
|---|---|
| Район: | |
| Округ: | |
| Тип: | |
| Количество платформ: |
4 |
| Тип платформ: |
боковые и островные |
| Форма платформ: |
прямые |
| Расположение: |
|
| Код станции: |
431 на Четвёртой линии |
| Тонджак» на Викискладе | |
«Тонджак» (кор. 동작역) — пересадочная станция Сеульского метро на Четвёртой и Девятой (экспресс и локальная ветки) линиях, представленная наземной станцией на 4 линии и подземной — 9 линии. Она представлена двумя боковыми платформами на 4 линии и двумя островными — 9 линии (по одной для экспресс и локальной веток). Станция 4 линии обслуживается транспортной корпорацией Сеул Метро (Seoul Metro), на 9 линии — транспортной корпорацией Девятая линия Сеул Метро (Seoul Metro Line 9 ). Расположена в кварталах Тонджак-дон района Тонджакку города Сеул (Республика Корея).
Пассажиропоток — н/д.
Станция на 4 линии была открыта 18 октября 1985 года, на 9 линии — 24 июля 2009 года.
Открытие станции было совмещено с открытием участка Четвёртой линии Хехва—Садан длиной 16,5 км и еще 13 станцийː Хехва (420), Тондэмун, Исторический и культурный парк Тондэмун, Чхунъмуро, Мёнъ-дон, Хвехён, Сеул, Женский университет Соокмюнъ, Самгакджи, Синёнъсан, Ичхон, Ису (Университет Чхонъсхин) и Садан (433).
В непосредственной близости расположено Национальное кладбище Кореи (выход 4).
|
|
| платформа станции 430 | платформа станции 920 |
Соседние станции
| Предыдущая станция | Сеульский метрополитен | Следующая станция | ||
|---|---|---|---|---|
| Ичхон (Национальный музей Кореи) | Четвёртая линия | Ису (Университет Чхонъсхин) | ||
| Норянджин | Девятая экспресс линия | Экспресс-бас-терминал | ||
| Хыксок | Девятая локальная линия | Кубанпо | ||
Напишите отзыв о статье "Тонджак (станция метро)"
Примечания
Ссылки
| ||||||||||||||
Шаблон:Девятая линия (Сеульский метрополитен)
Отрывок, характеризующий Тонджак (станция метро)
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.
На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
