Тондо Питти
| |
| Микеланджело | |
| Тондо Питти. ок. 1503—1505 | |
| итал. Tondo Pitti | |
| мрамор. Высота 85,5 см | |
| Барджелло, Флоренция, Италия | |
Тондо Питти (итал. Tondo Pitti) — мраморный барельеф, созданный Микеланджело около 1503−1505 гг. для Бартоломео Питти[1].
Содержание
Описание
Мраморное тондо изображает Марию и маленьких Иисуса и Иоанна Крестителя. Фигуры выполнены проще, чем на тондо Таддеи, и более четко. Мария сидит на низкой каменной скамье и придерживает правой рукой книгу на колене, а левой — обнимает сына. Она заполняет собой всю композицию, но поскольку тондо является не идеально круглым, а овальным, а голова Марии несколько выходит за его пределы, вся группа не кажется перегруженной. У Мадонны острый подбородок и глубокие ямки. Головной убор подчеркивает её сосредоточенность. Иисус, наоборот, очень расслаблен. Он опёрся правым локтем на книгу, которая символизирует мудрость[2]. В чертах Иисуса и Марии на тондо чётко прослеживается сходство с фигурами скульптуры Мадонны Брюгге — зрелость, печаль и обреченность[3].
Иоанн Креститель едва виднеется за правым плечом Матери. Кажется, что ему удалось обратить на себя внимание мадонны, и она изображена в процессе оглядки на него.
Уильям Уоллес заметил, что барельеф планировался для осмотра снизу вверх — именно при этом условии Мария предстаёт «королевой небес, сидящей на троне из идеального куба и вписанной в круг тондо, которое заменяет её отсутствующий нимб»[4]. По монументальной трактовке образа с ней перекликается картина Рафаэля «Мадонна в кресле» (Палаццо Питти, Флоренция).
Техника «non finito»
[Микеданджело] стал внимательно рассматривать два разделанных мраморных рельефа, которые создавал одновременно, то по ночам, во время бессонницы, то днем, когда не подымался на леса за забором вокруг статуи[а], а сидел дома. На обоих рельефах была божья матерь с младенцем и святым Иоанном. Он изучал оба внимательно, строго, однако ничего не прибавляя и не сглаживая, а только заботливо прослеживая каждый след удара по камню…
Вазари пишет, что произведения (Тондо Питти и Тондо Таддеи) начаты, но не закончены, хотя и отмечает, что оба тондо «прекрасны и удивительны»[1]. По мнению Уоллеса, техника «non finito» в этом произведении скульптора подчеркивает выразительность образов[4]. Фриц Эрпель считал, что «возвышенная естественность, которая усиливается в Non-finito неотполированной мраморной поверхностью тела, едва уловимая серьезность выражения лица, а также замкнутость, простота всей фигуры уже пророчески намекают о новом, классическом образе человека в творчестве Микеланджело»[5]. Эрик Шильяно утверждает, что оба тондо — и Питти, и Таддеи — это «блестящее использование собранности и выразительности круглой формы, высокого рельефа и обработки поверхности резцом» [6]. Он также выражает сомнения относительно «незавершенности» работ, поскольку ни Бартоломео, ни Таддео не отказались от заказа, и не настаивали на «полировке» произведений[7].
Виктор Лазарев писал, что Микеланджело, «влюблен в „дикий и твердый“ (alpestra e dura) камень (…) не хотел забирать у него „каменную“ душу»[8].
История тондо
По Вазари, фра Миньято Питти, монах Монте Оливето, подарил это произведение своему другу Луиджи Гвиччардини (итал. Luigi Guicciardini)[1].
Сейчас барельеф находится в музее Барджелло (Флоренция).
Напишите отзыв о статье "Тондо Питти"
Комментарии
Примечания
- ↑ 1 2 3 Вазари, 1970, с. 313.
- ↑ [www.michelangeloexperience.com/2010/09/tondo-pitti/ Tondo Pitti] (англ.). www.michelangeloexperience.com (9 вересня 2010).
- ↑ [www.mikelangelo.ru/txt/6tondmad.shtml Скульптурные образы Мадонны «Тондо Тадеи» и «Тондо Питти» (1503-1505)]. www.mikelangelo.ru. [www.webcitation.org/6AzSqojUk Архивировано из первоисточника 27 сентября 2012].
- ↑ 1 2 Wallace, 2010, с. 22.
- ↑ Эрпель, 1990, с. 25.
- ↑ Scigliano, 2005, с. 110.
- ↑ Scigliano, 2005, с. 111.
- ↑ Микеланджело. Поэзия. Письма, 1983, с. 9.
Литература
- Вазари Д. Жизнеописания прославленных живописцев, скульпторов и архитекторов = итал. Le Vite de’piu eccelenti Pittori, Scultori e Architetti. — К.: Искусство, 1970. — С. 296 —429, 497 —507. — 520 с. (укр.)
- Микеланджело. Поэзия. Письма. Суждения современников / сост. В. Н. Гращенков. — М.: Искусство, 1983. — 451 с.
- Эрпель Фриц. Микеланджело / Пер. с нем. Сергея Данильченко. — Берлин: Хеншель, 1990. — 72 с. — ISBN 3-362-00044-4.
- Шульц К. Камень и боль: роман. — М.: Эксмо, 2007. — 688 с. — ISBN 5-699-20485-7.
- Eric Scigliano. Michelangelo's Mountain: The Quest For Perfection In The Marble Quarries Of Carrara. — Simon and Schuster, 2005. — 352 с. (англ.)
- John Addington Symonds. [www.manybooks.net/support/s/symondsj/symondsj11241124211242-8pdfLRG.pdf The Life of Michelangelo Buonarroti]. — 1893. (англ.)
- William Wallace. The Treasures of Michelangelo. — Andre Deutsch, 2010. — ISBN 978-0-233-00253-8. (англ.)
Отрывок, характеризующий Тондо Питти
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.
Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
