Тонконог, Иван Власович
| Иван Власович Тонконог | |||
 | |||
| Дата рождения | |||
|---|---|---|---|
| Место рождения | |||
| Дата смерти | |||
| Место смерти | |||
| Принадлежность | |||
| Род войск | |||
| Годы службы | |||
| Звание |
| ||
| Сражения/войны | |||
| Награды и премии |
| ||
Иван Власович Тонконог (1913—1944) — красноармеец Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1945). Гвардии старший сержант.
Содержание
Биография
Иван Тонконог родился 13 августа 1913 года в семье крестьянина в селе Селище в Черниговской губернии. По национальности украинец. Окончил шесть классов средней школы. После этого уехал в Сибирь и поселился на станции Слюдянка Иркутской области, где работал железнодорожным мастером. С 1934 по 1936 год проходил службу в рядах РККА. Демобилизовавшись, вернулся в Слюдянку. В 1943 году был вновь призван в действующую армию и отправлен на 3-й Белорусский фронт[1].
Подвиг
14 июля 1944 года Иван Власович с отрядом бойцов в числе первых форсировал реку Неман в районе города Алитус, после этого захватил плацдарм и отбивал многочисленные атаки фашистов. 18 июля гвардии старший сержант Иван Тонконог погиб смертью храбрых. Был похоронен в том же городе Алитус[1].
Память
Именем Тонконога были названы улицы в его родном селе Селище, что ныне в Черниговской области Украины, и в городе Слюдянке Иркутской области. Также в Слюдянке в честь героя была установлена мемориальная доска, его имя выбито на памятнике слюдянцам, не вернувшимся с войны. В городе Алитус его имя было увековечено на памятнике освободителям города[1].
Напишите отзыв о статье "Тонконог, Иван Власович"
Примечания
Ссылки
[www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=7281 Тонконог, Иван Власович]. Сайт «Герои Страны».
Отрывок, характеризующий Тонконог, Иван Власович
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.
С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
