Топика (Канзас)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Город
Топика
англ. Topeka
Флаг Герб
Страна
США
Статус
Штат
Канзас
Округ
Координаты
Мэр
Вильям Бантен
(англ. William W. Bunten)[1]
Основан
Город с
Площадь
147 [1] км²
Высота центра
288 м
Население
128 188 человек (2011)
Агломерация
233 870
Часовой пояс
Телефонный код
+1 785
Почтовые индексы
66601-66612, 66614-66622, 66624-66626, 66628-66629, 66636-66637, 66642, 66647, 66652-66653, 66667, 66675, 66683, 66692, 66699
Официальный сайт

[www.topeka.org eka.org]  (англ.)</div>

К:Населённые пункты, основанные в 1854 году

Топи́ка[2][3] (англ. Topeka) — город в центральной части США, административный центр штата Канзас и округа Шони.





История

XIX век

В 1840-х фургоны переселенцев трогались на запад от Индепенденса, штат Миссури, начиная своё путешествие длиной в 3000 километров по трудной и опасной дороге, ставшей позднее известной как Орегонский путь. Примерно в 100 километрах к западу от переправы через Миссури у Канзас-Сити три брата-франкоканадца по фамилии Папан женились на трёх сестрах из местного индейского племени канза. Жёны уговорили братьев не двигаться дальше на запад, а остаться здесь. Видя многочисленных переселенцев, с большими трудностями переправляющихся через реку Канзас, братья решили организовать паромную переправу, и этим зарабатывать на жизнь. В 1840-х и 1850-х годах переправа была единственным признаком цивилизации в этих местах. Братья Папан назвали её Топика, что на родном языке их жён означало «место, где выкапывают хороший картофель» (индейцы называли так эту местность ещё до прихода белых).

В начале 1850-х годов движение по Орегонскому пути было дополнено торговлей по новой военной дороге от Форт-Ливенуорта через Топику к Форт-Райли. В 1854 году главы девяти семейств, проживавших к тому времени возле переправы, на первом городском собрании объявили об образовании города Топика. Вскоре пароходы начали швартоваться у пристани нового города, доставляя мясо, пиломатериалы, муку и промышленные товары, и вывозя на восток картофель, кукурузу и пшеницу. К концу 1860-х годов Топика стала экономическим центром окрестных территорий, предоставляя горожанам практически все удобства, доступные в те годы.

После десятилетия жестого конфликта между сторонниками и противниками рабства, Канзас был принят в состав США в 1861 году 34-м штатом. Топика была выбрана в качестве столицы доктором Чарльзом Робинсоном, первым губернатором штата. В 1862 году Сайрус К. Холидей пожертвовал участок земли в черте города для строительства Капитолия. Строительство Капитолия штата Канзас началось в 1866 году и заняло 37 лет. Первым было построено восточное крыло, затем западное, и, наконец, центральное здание. Осенью 1864 г. деревянный форт, позже названный Форт-Симпл, был построен на пересечении 6-й улицы и Канзас-авеню, чтобы защитить Топику от наступления сил конфедератов из Миссури. Наступление так и не состоялось, форт был заброшен в апреле 1865 и снесен в апреле 1867 года.

Несмотря на то, что засуха 1860 года и период гражданской войны замедлили рост города и штата в целом, Топика быстро восстановила довоенные темпы роста, вновь замедлившегося только в 1870-м. В 1870-х годах многие бывшие рабы поселились на восточной стороне Линкольн-стрит между Мансон-авеню и Двенадцатой улицей. Район стал известен как «Теннесси», потому что многие из них были из этого штата. Первый афроамериканский детский сад к западу от Миссисипи был создан там в 1893 году.

Линкольн-колледж, в настоящее время Университет Вошбурна, был создан в 1865 году в Топике во исполнение совместного постановления правительства штата Канзас и Генеральной ассоциации настоятелей приходов и церквей Канзаса. В 1869 году железная дорога начала продвигаться на запад от Топики, а в 1878 году в город переместилась штаб-квартира железнодорожной компании ATSF.

В конце 1880-х годов Топика прошла через период бума, который закончился экономическим коллапсом. В 1889 году пузырь спекулятивных цен на землю и недвижимость лопнул, и многие инвесторы были полностью разорены. Топика, однако, удвоила население за этот период и сравнительно легко пережила общеамериканскую депрессию 1890-х годов.

ХХ век

Место создания первого детского сада для чернокожих детей к западу от реки Миссисипи, Топика так же является родиной Линды Браун, ставшей истцом в знаменитом судебном разбирательстве Браун против Совета по образованию, которое привело к ликвидации принципа «раздельное, но равное» (обучение чёрных и белых детей) и расовому смешению в американских государственных школах. Любопытно, что хотя в 1960 году в Топике проживало 91,8% белых и всего 7,7% афроамериканцев, город стал одной из главных в США арен борьбы негритянского населения за ликвидацию сегрегации. Приход чернокожих детей в прежде «белые» государственные школы привёл к значительному оттоку белых учащихся в частные школы.

Дело «Браун против Совета по образованию» стало наиболее известным событием в истории Топики, создав ей репутацию либерального, антирасистски настроенного города. Тем не менее, постепенно в городе появились новые, более радикальные группы чернокожих «борцов с расизмом», такие как Целевая группа по борьбе с расизмом в Топике (англ. Task Force to Overcome Racism in Topeka), деятельность которых получает довольно противоречивые отзывы. 8 июня 1966 г. Топика подверглась удару торнадо категории F5 по шкале Фудзиты. Начавшись на юго-западной окраине города и перемещаясь к северо-востоку вихрь, прошёл над местной достопримечательностью, курганом Бернет. По старой индейской легенде, этот курган способен защитить город от торнадо, если его не тревожить. За несколько лет до удара торнадо на кургане была сооружена водонапорная башня. По мнению местных аборигенов, это и послужило причиной несчастья. Общая стоимость ущерба от удара стихии превысила 100 миллионов долларов в ценах 1966 года, что делает его одним из самых дорогостоящих торнадо в истории США. Тем не менее, город быстро оправился от произошедшего.

В 1974 году военно-воздушная база Форбс была закрыта, и более чем 10 000 человек, работавших на ней, покинули Топику, что оказывало влияние на экономику города ещё многие годы после закрытия базы. В 1980-х горожане проголосовали за строительство нового аэропорта, конференц-центра и изменение структуры городского правительства. В начале 1990-х годов в Топике начался период устойчивого экономического роста. Строятся новые здания, расширяются дороги, ведётся масштабная программа по благоустройству города. Поскольку для столь значительного строительства требовались существенные финансовые ресурсы, на городских референдумах несколько раз принимались решения о повышении налогов, в т.ч. налога с продаж.

XXI век

В 2000 году горожане снова проголосовали за продление действия налога с продаж, для развития инфраструктуры Топики и и округа Шауни. В августе 2004 года, после очередного голосования, налог составил 12,5%. Каждый год средства налога с продаж обеспечивают 5 миллионов долларов, предназначенных для развития местного бизнеса и стимулирования создания рабочих мест и 9 миллионов на строительство дорог и мостов. Планируется продолжить реконструкцию районов, расположенных вдоль реки Канзас, который проходит через Топику с запада на восток. По берегам реки в центре города строятся новые жилые комплексы, ремонтируются фасады старых зданий, обустраиваются места для общественного отдыха. Отремонтирован городской железнодорожный вокзал, считающийся одним из лучших сооружений этого типа на Среднем Западе. В капитолии идёт 8-летний ремонт стоимостью в 283 миллиона долларов. Вместе с тем, налоговая политка города критикуется значительной частью бизнес-сообщества, утверждающей, что высокий уровень налогообложения сдерживает экономическое развитие Топики. Топика, также, является городом в котором помещается Вестборо Баптистская Церковь, известная Протестантская община, которая известна своими акциями протестов по всей

США и борьбой против общества ГЛБТ.

География и климат

Топика расположена на северо-востоке штата Канзас, на пересечении межштатной магистрали I-70 и шоссе US 75. Общая площадь 148 км², из которых 2,6 км² (или 1,70 %) составляет вода.

Город находится на северной границе зоны субтропического океанического климата, вдалеке от смягчающего влияния Мексиканского залива и Атлантики. Как следствие, лето в Топике жаркое, умеренно дождливое, зима прохладная и сухая. Ветра с северной части Великих прерий могут вызывать очень высокие (летом) либо очень низкие (зимой) температуры. Взаимодействие тёплого и влажного воздуха с Мексиканского залива с сухими и холодными ветрами Великих прерий часто вызывает грозы и торнадо.

Климат Топики
Показатель Янв. Фев. Март Апр. Май Июнь Июль Авг. Сен. Окт. Нояб. Дек. Год
Абсолютный максимум, °C 25,0 28,8 33,8 36,1 39,4 42,7 45,5 45,0 43,3 36,1 29,4 25,0 45,5
Средний максимум, °C 4,3 7,2 13,5 19,2 24,3 29,2 31,9 31,4 26,8 20,2 12,5 5,3 18,8
Средняя температура, °C −1,2 1,3 7,1 12,8 18,3 23,4 26,1 25,2 20,1 13,6 6,5 0,0 12,7
Средний минимум, °C −6,8 −4,5 0,7 6,3 12,3 17,6 20,2 19,0 13,5 7,0 0,5 −5,3 6,7
Абсолютный минимум, °C −30,5 −31,6 −21,6 −12,2 −3,3 2,2 6,1 4,4 −1,6 −8,8 −20,5 −32,2 −32,2
Норма осадков, мм 21 33 63 89 124 137 97 107 92 76 46 34 919
Источник: [www.nws.noaa.gov/climate/xmacis.php?wfo=top NWS]

Население

По состоянию на 2011 год в Топике проживало 128 188 человек (с учётом пригородов 233 870), имелось 53 943 домохозяйства и 30 707 семей.

Расовый состав населения:

Среднегодовой доход на душу населения 19 555 долларов США (данные 2000 года). 47,8% населения составляют мужчины, 52,2% — женщины.

Подавляющее большинство верующих — протестанты (2/3) и католики (1/3). Канзасцы известны в США своей религиозностью. Также в Топике базируется так называемая спорная баптистская церковь, Вестборо Баптисткая Церковь. В Топике также проживает вторая по величине община приверженцев религии бахаи в западном полушарии.

В 1990-е годы Топика страдала от высокого уровня преступности, но в последнее десятилетие количество преступлений сокращалось из года в год, и в настоящее время преступность в Топике в 1,5 раза выше средней по США.

Экономика

Благодаря статусу столицы штата, крупнейшим работодателем Топики является штат Канзас — около 8 400 человек, или 69% от всех работающих в государственном секторе (включая федеральный и муниципальный уровни). В общей сложности государственные служащие составляют 1/5 занятых в экономике города.

Образование, здравоохранени и сфера социальных услуг дают работу наибольшей доле экономически активного населения (22,4%). Четыре школьных округа трудоустраивают почти 4700 человек, и в Университете Вошбурна работают около 1650. Три других крупнейших работодателя: Медицинский центр Стормот (около 3100 сотрудников), Медицинский центр Св. Франциска (1800), и больница им. Колнери О'Нила (900).

В розничной торговле занято более одной десятой части работающего населения (11,5%), крупнейшие доли рынка имеют Wal-Mart Stores и Dillons. Почти десятая часть заняты в обрабатывающей промышленности (9,0%), в основном в производстве шин, удобрений, упаковки и кормов для скота.

Другие важными отраслями являются финансы, страхование, недвижимость, аренда и лизинг (7,8%), консалтинг, администрирование и юридические услуги (7,6%); сфера развлечений и общественного питания (7,2%) , строительство (6,0%), транспорт, логистика и коммунальные услуги (5,8%);, оптовая торговля (3,2%). Больше тысячи человек заняты на железной дороге.

Крупные компании, базирующейся в Топике:

  • Westar Energy
  • Payless ShoeSource
  • CoreFirst Bank & Trust
  • Capitol Federal Savings Bank
  • Hill's Pet Nutrition
  • Sports Car Club of America

Транспорт

В пяти километрах к северо-востоку от Топики расположен небольшой муниципальный аэропорт им. Филипа Билларда (Philip Billard Municipal Airport (IATA: TOP, ICAO: KTOP), в настоящее время обслуживающий только частные самолёты. Ближайший крупный пассажирский аэропорт находится в Канзас-Сити.

Пассажирские железнодорожные услуги предоставляются компанией Amtrak. В утренние часы через Топику проходит поезд Чикаго-Лос-Анджелес. Обсуждается возможность запуска дневного поезда до Оклахома-Сити.

Основные автомобильные дороги, проходящие через Топику: I-70, I-470, I-335, US-24, US-40, US-75. Междугородное автобусное сообщение осуществляется компанией Greyhound.

Речной транспорт, сыгравший некогда ключевую роль в развитии города, потерял своё прежнее значение уже в начале ХХ века.

Городской общественный транспорт представлен муниципальными автобусами, работающими с 06:00 до 18:30 по будним дням и с 07:00 до 17:00 по субботам.

Интересные факты

  • Три корабля ВМС США были названы «USS Topeka» в честь города.
  • В 1998 году город на день был переименован в Топикачу в честь Пикачу — самого известного покемона[4].
  • 1 марта 2010 года город Топика был переименован в Google сроком на 1 месяц. Это было сделано с целью привлечения внимания со стороны одноимённой компании[5].

Напишите отзыв о статье "Топика (Канзас)"

Примечания

  1. 1 2 [www.answers.com/topic/topeka-kansas?cat=travel US City Guide: Topeka, Kansas]
  2. Соединенные Штаты Америки // Атлас мира / сост. и подгот. к изд. ПКО «Картография» в 2009 г. ; гл. ред. Г. В. Поздняк. — М. : ПКО «Картография» : Оникс, 2010. — С. 168—169. — ISBN 978-5-85120-295-7 (Картография). — ISBN 978-5-488-02609-4 (Оникс).</span>
  3. Словарь географических названий зарубежных стран / отв. ред. А. М. Комков. — 3-е изд., перераб. и доп. — М. : Недра, 1986. — С. 370.</span>
  4. Staff (November 1999). «What's the Deal with Pokémon?». Electronic Gaming Monthly (124).
  5. [pskov.kp.ru/daily/24449/614024/ «Мы из города Google, штат Канзас»]
  6. </ol>

Ссылки

  • [www.topeka.org/index.shtml The City of Topeka, Kansas]
  • [www.topeka.k12.ks.us/ Topeka Public Schools]
  • [www.usd437.net/ Auburn-Washburn Schools](Western Topeka)
  • [www.snh450.k12.ks.us/ Shawnee Heights Schools] (Extreme Eastern and Southern Topeka)
  • [www.usd345.com/ Seaman Schools] (North Topeka)
  • [www.co.shawnee.ks.us/ Shawnee County, Kansas]
  • [www.tscpl.org/ Topeka & Shawnee County Public Library]
  • [www.accesskansas.org/ The State of Kansas]
  • [www.washburn.edu/ Washburn University]
  • [www.cjonline.com/ Topeka Capital Journal]

Отрывок, характеризующий Топика (Канзас)

– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
Княжна Марья встала и направилась к двери. Она остановилась.
– Andre, si vous avez. la foi, vous vous seriez adresse a Dieu, pour qu'il vous donne l'amour, que vous ne sentez pas et votre priere aurait ete exaucee. [Если бы ты имел веру, то обратился бы к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]
– Да, разве это! – сказал князь Андрей. – Иди, Маша, я сейчас приду.
По дороге к комнате сестры, в галлерее, соединявшей один дом с другим, князь Андрей встретил мило улыбавшуюся m lle Bourienne, уже в третий раз в этот день с восторженною и наивною улыбкой попадавшуюся ему в уединенных переходах.
– Ah! je vous croyais chez vous, [Ах, я думала, вы у себя,] – сказала она, почему то краснея и опуская глаза.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!
Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних князь Андрей от своей жены.
Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.
Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с глазу на глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.
Когда князь Андрей вошел в кабинет, старый князь в стариковских очках и в своем белом халате, в котором он никого не принимал, кроме сына, сидел за столом и писал. Он оглянулся.
– Едешь? – И он опять стал писать.
– Пришел проститься.
– Целуй сюда, – он показал щеку, – спасибо, спасибо!
– За что вы меня благодарите?
– За то, что не просрочиваешь, за бабью юбку не держишься. Служба прежде всего. Спасибо, спасибо! – И он продолжал писать, так что брызги летели с трещавшего пера. – Ежели нужно сказать что, говори. Эти два дела могу делать вместе, – прибавил он.
– О жене… Мне и так совестно, что я вам ее на руки оставляю…
– Что врешь? Говори, что нужно.
– Когда жене будет время родить, пошлите в Москву за акушером… Чтоб он тут был.
Старый князь остановился и, как бы не понимая, уставился строгими глазами на сына.
– Я знаю, что никто помочь не может, коли натура не поможет, – говорил князь Андрей, видимо смущенный. – Я согласен, что и из миллиона случаев один бывает несчастный, но это ее и моя фантазия. Ей наговорили, она во сне видела, и она боится.
– Гм… гм… – проговорил про себя старый князь, продолжая дописывать. – Сделаю.
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Топика_(Канзас)&oldid=78112996»