Топкапы
- О фильме 1964 года режиссёра Жюля Дассена см. Топкапи (фильм)
| Дворец | |
 Дворец Топкапы. Баб-ус-селям (Врата приветствия, или Средние врата). XV—XVI в. | |
| Страна | Турция |
| Тип здания | Дворец |
| Архитектурный стиль | Османская архитектура, Барокко |
| Автор проекта | Алаюдин, Давуд-ага, Синан |
| Основатель | Мехмед II |
| Строительство | 1465—1478 годы |
| Основные даты: | |
| Известные насельники | Сулейман I |
| Статус | Музей |
| Сайт | [www.topkapisarayi.gov.tr Официальный сайт] |
Топкапы́ (тур. Topkapı) — главный дворец Османской империи до середины XIX века. Название Топкапы в переводе с турецкого означает «пушечные ворота» (тур. top — пушечное ядро, шар, мяч, kapı — ворота, дверь). В публикациях на русском встречается также написание Топкапи. Также известен как Сераль (фр. Serail от персидского Serai — «большой дом, дворец», перешедшего в тур. saray).
Дворец расположен на мысе Сарайбурну, в месте впадения Босфора и Золотого Рога в Мраморное море в историческом центре Стамбула. Площадь дворца более 700 тыс. кв. м., он окружён стеной длиной в 1400 м.
Содержание
История дворца
В 1453 году, после завоевания турками Константинополя, османский султан Мехмед Завоеватель первоначально поселился в построенном для него дворце в районе нынешней стамбульской площади Баязид. От этого дворца ничего не сохранилось, однако гарем старого дворца с самого начала располагался в Топкапы. Этот старый гарем ныне известен как «Изразцовый павильон». После того как Мехмед Завоеватель приказал (в 1475—1478 гг.) соорудить на развалинах дворца византийских императоров новый дворец — дворец Топкапы, «Изразцовый павильон» оказался на периферии этого нового дворца, но, тем не менее, стал считаться самой старой его частью. При этом первые 50 лет существования Топкапы сохранялась ситуация, когда султанский дворец был фактически лишь рабочей резиденцией султанов, как это было и во время существования дворца Баязид. «Изразцовый киоск» с гаремом находился за пределами дворцового комплекса Топкапы. Только позднее Роксолана — славянская наложница, а затем жена султана Сулеймана I, добилась от него переноса гарема в султанский дворец Топкапы, чтобы быть ближе к султану. Строительство гарема Топкапы при Сулеймане I стало крупнейшей перестройкой дворца Топкапы с момента его основания Мехмедом Завоевателем.
В последующие века (до 1854 года) дворец Топкапы достраивался и обогащался. На протяжении около 400 лет дворец оставался главным дворцом Османской империи (в нём жили и правили 25 султанов). В 1854 году султан Абдул-Меджид I переехал в новую резиденцию — дворец Долмабахче. В 1923 году, с установлением республики, дворец Топкапы, как и другие дворцы, по приказу Мустафы Кемаля Ататюрка, был объявлен музеем. Резиденцией главы турецкого государства стал дворец Долмабахче.
Структура дворца Топкапы
Дворец Топкапы устроен по принципу четырех дворов (авлу), окруженных стеной и разделённых между собой. Главные ворота Ворота Повелителя или Баб-ы Хюмаюн (осман. Bab-ı Hümayun) ведут в первый двор, в котором находились служебные и подсобные помещения. За «Воротами Приветствия» или Баб-ус-селям (осман. Babü's-selâm), во втором дворе, помещались канцелярия дивана и казна. Проходом в третий двор служат Ворота Счастья или Баб-ус-саадет (осман. Babü's-saadet). Здесь располагались гарем и эндерун (внутренние покои). В различных палатах внутренних покоев размещалась школа Эндерун — центр подготовки управленческих кадров. В четвёртом дворе находятся павильоны Реван, Софа и Меджидие, башня Башлала, мечеть Софа, павильон для обрезаний, гардеробная и другие помещения.[1]
Дворец в наши дни
В настоящее время дворец Топкапы является одним из известнейших музеев мира. Число экспонатов, выставленных для общего обозрения, достигает 65 000 единиц — это только десятая часть коллекции музея Топкапы.
Галерея
- Imperial Council Hall Topkapi 2007a.jpg
Зал Диван-и-Хумайун (Высшего совета)
- Istanbul.Topkapi036.jpg
Врата Баб-ус-сааде (Врата Счастья, или Врата белых евнухов). XV в., декорированы в XVIII в.
- Дворец Топкапы2.JPG
Врата Счастья
- Topkapi Palace Bosphorus.JPG
Вид с Босфора
- Imperial Sofa Topkapi March 2008pano2.jpg
Хюнкар софасы (Комната повелителя). XVIв., перестроена в XVIII-XIX вв.
- Дворец Топкапы.JPG
Вход в зал заседаний Дивана
- Топкапы8.JPG
Библиотека
- Топкапы20.JPG
Золотая беседка султана
- Топкапы14.JPG
Фонтан в саду
- Топкапы11.JPG
Великий павильон или киоск Абдул-Меджида I
- Топкапы21.JPG
Реван павильон
- Топкапы15.JPG
Галерея Зала приемов султана
- Дворец Топкапы6.JPG
Павильон Завоевателя. Сокровищница.
См. также
- Церковь Святой Ирины — одна из самых ранних сохранившихся церквей Константинополя, находящаяся в первом дворе Топкапы
В массовой культуре
- Дворец можно увидеть в компьютерной игре Assassin's Creed: Revelations, а в ряде миссий и побывать внутри великого памятника.
Напишите отзыв о статье "Топкапы"
Примечания
- ↑ История Османского государства, общества и цивилизации: В 2 т = Osmanli devleti ve medeniyeti tarihi. — М.: Восточная литература, 2006. — Т. 1: История Османского государства и общества. — С. 112—113. — XXXII+602 с. — 2000 экз. — ISBN 5-02-018509-4.
Ссылки
- [www.topkapisarayi.gov.tr/ Официальный сайт]
- [www.portalostranah.ru/view.php?id=38 Дворец Топкапи его история и описание на Портале о странах]
|
Это заготовка статьи об архитектуре. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Это заготовка статьи о Турции. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
||||||||
Отрывок, характеризующий Топкапы
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.
Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
