Топонимы Литвы на разных языках
Поделись знанием:
На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»
Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.
Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
Теперь всех вместе заменил Сперанский по гражданской части и Аракчеев по военной. Князь Андрей вскоре после приезда своего, как камергер, явился ко двору и на выход. Государь два раза, встретив его, не удостоил его ни одним словом. Князю Андрею всегда еще прежде казалось, что он антипатичен государю, что государю неприятно его лицо и всё существо его. В сухом, отдаляющем взгляде, которым посмотрел на него государь, князь Андрей еще более чем прежде нашел подтверждение этому предположению. Придворные объяснили князю Андрею невнимание к нему государя тем, что Его Величество был недоволен тем, что Болконский не служил с 1805 года.
«Я сам знаю, как мы не властны в своих симпатиях и антипатиях, думал князь Андрей, и потому нечего думать о том, чтобы представить лично мою записку о военном уставе государю, но дело будет говорить само за себя». Он передал о своей записке старому фельдмаршалу, другу отца. Фельдмаршал, назначив ему час, ласково принял его и обещался доложить государю. Через несколько дней было объявлено князю Андрею, что он имеет явиться к военному министру, графу Аракчееву.
В девять часов утра, в назначенный день, князь Андрей явился в приемную к графу Аракчееву.
Лично князь Андрей не знал Аракчеева и никогда не видал его, но всё, что он знал о нем, мало внушало ему уважения к этому человеку.
«Он – военный министр, доверенное лицо государя императора; никому не должно быть дела до его личных свойств; ему поручено рассмотреть мою записку, следовательно он один и может дать ход ей», думал князь Андрей, дожидаясь в числе многих важных и неважных лиц в приемной графа Аракчеева.
Князь Андрей во время своей, большей частью адъютантской, службы много видел приемных важных лиц и различные характеры этих приемных были для него очень ясны. У графа Аракчеева был совершенно особенный характер приемной. На неважных лицах, ожидающих очереди аудиенции в приемной графа Аракчеева, написано было чувство пристыженности и покорности; на более чиновных лицах выражалось одно общее чувство неловкости, скрытое под личиной развязности и насмешки над собою, над своим положением и над ожидаемым лицом. Иные задумчиво ходили взад и вперед, иные шепчась смеялись, и князь Андрей слышал sobriquet [насмешливое прозвище] Силы Андреича и слова: «дядя задаст», относившиеся к графу Аракчееву. Один генерал (важное лицо) видимо оскорбленный тем, что должен был так долго ждать, сидел перекладывая ноги и презрительно сам с собой улыбаясь.
Но как только растворялась дверь, на всех лицах выражалось мгновенно только одно – страх. Князь Андрей попросил дежурного другой раз доложить о себе, но на него посмотрели с насмешкой и сказали, что его черед придет в свое время. После нескольких лиц, введенных и выведенных адъютантом из кабинета министра, в страшную дверь был впущен офицер, поразивший князя Андрея своим униженным и испуганным видом. Аудиенция офицера продолжалась долго. Вдруг послышались из за двери раскаты неприятного голоса, и бледный офицер, с трясущимися губами, вышел оттуда, и схватив себя за голову, прошел через приемную.
Вслед за тем князь Андрей был подведен к двери, и дежурный шопотом сказал: «направо, к окну».
Князь Андрей вошел в небогатый опрятный кабинет и у стола увидал cорокалетнего человека с длинной талией, с длинной, коротко обстриженной головой и толстыми морщинами, с нахмуренными бровями над каре зелеными тупыми глазами и висячим красным носом. Аракчеев поворотил к нему голову, не глядя на него.
– Вы чего просите? – спросил Аракчеев.
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.
Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На территории Литвы кроме литовцев издавна проживало много других национальностей: русские, поляки, белорусы, евреи, немцы, латыши. Ниже представлены традиционные исторические названия населённых пунктов Литвы на языках данных народов. Название на современном русском языке стоит рядом с оригинальным литовским. Польские, латышские и идишские названия продолжают оставаться в традиционном употреблении, в отличие от русских, белорусских и немецких.
Содержание
Города
Литовский (в скобках: современный русский) | Польский | Русский | Белорусский | Идиш | Немецкий | Латышский |
---|---|---|---|---|---|---|
Akmenė (Акмяне) | Okmiany | Окмяны | Акмяны/Akmiany | אקמעיאן/Akmian | Akmene | |
Alytus (Алитус) | Olita | Олита | Аліта | אליטע/Alite | Olita | Alīta |
Anykščiai (Аникщяй) | Onikszty | Они́кшты | Ані́кшты | אַניקשט/Aniksht | Onikschten | Anīkšči |
Ariogala (Арёгала) | Ejragoła | Эйрагола | Эйрагола | אייראגאלע/Eirogole | ||
Baltoji Vokė (Балтойи-Воке) | Biała Waka | Белая Вака | Бела Вака | |||
Birštonas (Бирштонас) | Birsztany | Бирштаны | Біршта́ны | בירשטאן/Birshtan | Birštona | |
Biržai (Биржай) | Birże | Биржи | Біржы | בירז'/Birzh | Birsen | Birži |
Daugai (Даугай) | Dowgi | Дауги | Даугi | דויג/Doig | ||
Druskininkai (Друскининкай) | Druskienniki | Друскеники | Дру́скенікі | דרוסקאניק/Druskanik | Druskininki | |
Dusetos (Дусетос) | Dusiaty | Дусяты | Дусяты | דוסיאַט/Dusiat | ||
Dūkštas (Дукштас) | Dukszty | Дукшты | Дукшты | דוקשט/Duksht | ||
Eišiškės (Эйшишкес) | Ejszyszki | Эйши́шки | Эйшы́шкі | אישישוק/Eshishuk | ||
Elektrėnai (Электренай) | Elektreny | Электре́най | Электрэны | Elektrēni | ||
Ežerėlis (Эжерелис) | Ażarele | |||||
Gargždai (Гаргждай) | Gorżdy | Горжды | Го́ржды | גורזד/Gorzhd | Garsden | Gargždi |
Garliava (Гарлява) | Godlewo | Годлево | Гадле́ва | גודלעבע/Gudleve | Garļava | |
Gelgaudiškis (Гелгаудишкис) | Giełgudyszki | Гельгудишки | Гельгудзiшкi | גלגודישק/Gelgudishk | ||
Grigiškės (Григишкес) | Grzegorzewo | Григорьево | Грэгарава | Griģišķes | ||
Ignalina (Игналина) | Ignalino | Игнали́на | Ігналі́на | אינגעלינע/Ingeline | ||
Jieznas (Езнас) | Jezno | Езно | Езна | יעזנע/Yiezne | ||
Jonava (Ионава) | Janów nad Wilią | Яново | Я́нава | יאנעווע/Yaneve | Janowo | Jonava |
Joniškis (Ионишкис) | Janiszki | Янишки | Яні́шкі | יאנישאק/Yanishok | Jonischken | Jonišķi |
Joniškėlis (Ионишкелис) | Johaniszkiele | Иоганишкели | Ёганiшкелi | יאַנישקעל/Yonishkel | ||
Jurbarkas (Юрбаркас) | Jurbork | Юрбург | Юрбург | יורבורג/Yurburg | Georgenburg | Jurbarka |
Kaišiadorys (Кайшядорис) | Koszedary | Кошедары | Кашада́ры | קאשעדאר/Koshedar | Koschedary | Kaišadore |
Kalvarija (Калвария) | Kalwaria | Кальва́рия | Кальва́рыя | קאלוואריע/Kalvarye | Kalwarien | |
Kaunas (Каунас) | Kowno | Ковно, Ковна | Ко́ўна | קאָװנע/Kovne | Kauen | Kauņa |
Kavarskas (Каварскас) | Kowarsk | Коварск | Кaварск | קאָװארסק/Kovarsk | ||
Kazlų Rūda (Казлу Руда) | Kozłowa Ruda | Козлова Руда | Казло́ва Ру́да | קאזלובע רודע/Kozlove Rude | ||
Kėdainiai (Кедайняй) | Kiejdany | Кейданы | Кейда́ны | קיידאן/Keidan | Kedahnen | Ķēdaiņi |
Kelmė (Кельме) | Kielmy | Кельмы | Ке́льмы | קעלם/Kelm | Kelm | Ķelme |
Klaipėda (Клайпеда) | Kłajpeda | Клайпеда | Кла́йпеда | מעמעל/Memel | Memel | Klaipēda |
Kretinga (Кретинга) | Kretynga | Кретинген | Крэтынга | קרעטינגע/Kretinge | Krottingen | Kretinga |
Kudirkos Naumiestis (Кудиркос Науместис) | Władysławów | Владиславов | Уладзіславаў | ניישטאט שאקי/Nayshtot Shaki | ||
Kupiškis (Купишкис) | Kupiszki | Купишки | Купі́шкі | קופּישאָק/Kupishok | Kupischki | |
Kybartai (Кибартай) | Kiborty | Киборты | Кіба́рты | קיבאַרט/Kibort | Kibarten | |
Kuršėnai (Куршенай) | Kurszany | Куршаны | Куршаны | קורשאן/Kurshan | Kurschenen | Kuršēni |
Lazdijai (Лаздияй) | Łożdzieje | Лодзее | Ло́дзее | לאדזדיי/Lazdei | Lasdien | Lazdiji |
Lentvaris (Лентварис) | Landwarów | Ландварово | Ландва́раў | לאנדוועראווע/Landverove | Lentvare | |
Linkuva (Линкува) | Linków | Линково | Лiнкавa | לינקעװע/Linkeve | ||
Marijampolė (Мариямполе) | Mariampol | Марья́мполь | Мар’я́мпаль | מאריאמפאל/Mariampol | Mariampol | Marijampole |
Mažeikiai (Мажейкяй) | Możejki | Можейки | Мажэ́йкі | מאזשייק/Mazheik | Moscheiken | Mažeiķi |
Molėtai (Молетай) | Malaty | Маляты | Маля́ты | מאַליאַט/Maliat | Moleti | |
Naujoji Akmenė (Науйойи Акмяне) | Nowe Okmiany | Новые Окмяны | Новыя Акмяны | נובע אקמעיאן/Nove Akmian | Naujoji Akmene | |
Nemenčinė (Неменчине) | Niemenczyn | Неме́нчин | Неменчын | נעמענטשין/Nementchin | Nementschine | |
Neringa (Неринга) | Nerynga | Неринга | Неры́нга | נערינגע/Neringe | Neringa | |
Pabradė (Пабраде) | Podbrodzie | Побродзье | Падбро́дзе | פאדבראדז/Podbrodz | Pabrade | |
Pagėgiai (Пагегяй) | Pojegi | Поге́ги | Паге́гі | פאגעג/Pogeg | Pogegen | |
Pakruojis (Пакруойис) | Pokrój | Покро́й | Пакро́й | פּאָקראָי/Pokroi | Pokroy | |
Palanga (Паланга) | Połąga | Паланга | Паланга | פאלאנגען/Polangen | Polangen | Palanga |
Pandėlys (Панделис) | Pondele | Понедель | Панядзель | פּאָנעדעל/Ponedel | ||
Panemunė (Панямуне) | Poniemuń | Понемонь | Пaнямань | פּאַנעמון/Panemun | Panemune | |
Panevėžys (Паневежис) | Poniewież | Поневе́ж | Паняве́ж | פאנעוועזש/Ponevezsh | Ponewiesch | Paņevēža |
Pasvalys (Пасвалис) | Poswol | Посволь | По́сваль | פּאָסװאָל/Posvol | Pasewalk | Pasvale |
Plungė (Плунге) | Płungiany | Плунгя́ны | Плунгя́ны | פלונגיאן/Plungian | Pluņģe | |
Priekulė (Прекуле) | Prekule | Приекуле | Прыекуле | Prökuls | Priekule | |
Prienai (Пренай) | Prieny | Прены | Прэ́ны/ | פרען/Pren | Preny | Prieni |
Radviliškis (Радвилишкис) | Radziwiliszki | Pадзивилишки | Радзівілі́шкі | ראַדווילישאָק/Radzivilishok | Radwilischken | Radvilišķi |
Ramygala (Рамигала) | Remigoła | Ремигола | Рамігола | רעמיגאָלע/Remigole | ||
Raseiniai (Расейняй) | Rosienie | Россиены | Расе́ны | ראסיין/Rasayn | Rossieny | Raseiņi |
Rietavas (Ретавас) | Retów | Ретово | Рэ́таў | ריטעווע/Riteve | ||
Rokiškis (Рокишкис) | Rokiszki | Ракишки | Ракі́шкі | ראקישאק/Rakishok | Rokischken | Rokišķi |
Rūdiškės (Рудишкес) | Rudziszki | Рудишки | Рудзі́шкі | רודישאק/Rudishok | ||
Šakiai (Шакяй) | Szaki | Ша́ки | Ша́кі | שאַקי/Shaki | Schaken | |
Salantai (Салантай) | Sałanty | Саланты | Саланты | סאַלאַנט/Salant | ||
Šalčininkai (Шальчининкай) | Soleczniki (Wielkie) | (Великие) Солечники | (Вялікія) Салечні́кі | סאלעטשניק/Saletchnik | Šaļčininki | |
Seda (Сяда) | Siady | Сяды | Сяды | שאד/Sad | ||
Šeduva (Шедува) | Szadów | Шадов | Шадаў | שאַדעווע/Shadeve | ||
Šiauliai (Шяуляй) | Szawle | Шавли | Шаўлі | שאַװל/Shavel | Schaulen | Šauļi |
Šilalė (Шилале) | Szyłele | Шилели | Шылэ́ле | שילעל/Shilel | Schillehlen | |
Šilutė (Шилуте) | Szyłokarczma | Шилокарчема | Шылакарчма́ | היידעקרוג/Haidekrug | Heydekrug | Šilute |
Simnas (Симнас) | Simno | Симно | Сiмнa | סימנע/Simne | Simna | |
Širvintos (Ширвинтос) | Szyrwinty | Ширвинты | Шырвінты | שירווינט/Shirvint | ||
Skaudvilė (Скаудвиле) | Skaudwile | Скадвилe | Скадвiлe | שקודוויל/Shkodvil | ||
Skuodas (Скуодас) | Szkudy | Шкуды | Шку́ды | שקוד/Shkod | Schoden | Skoda |
Smalininkai (Смалининкай) | Smolniki | Смольники | Смольнiкi | סמאלינינק/Smalinink | ||
Subačius (Субачюс) | Subocz | Субоч | Субоч | סובאָטש/Subotch | ||
Švenčionėliai (Швенчёнеляй) | Nowe Święciany | Новые Свенцяны | Новыя Свянця́ны | נובע סווענציאן/Nove Sventzion | ||
Švenčionys (Швенчёнис) | Święciany | Свенцяны | Свянця́ны | סווענציאן/Sventzion | ||
Tauragė (Таураге) | Taurogi | Таурогген | Таўро́гі | טאווריק/Tovrik | Tauroggen | Tauraģe |
Telšiai (Тельшяй) | Telsze | Тельши | Цяльшы́ | טעלז/Telzh | Telsche | Telši |
Trakai (Тракай) | (Nowe) Troki | Троки | Тро́кі | טראק/Trok | Traken | Traķi |
Troškūnai (Трошкунай) | Traszkuny | Трашкуны | Тракшуны | טראשקון/Trashkun | ||
Tytuvėnai (Титувенай) | Cytowiany | Цитованы | Цiтаваны | ציטאוואן/Tzitovan | ||
Ukmergė (Укмерге) | Wiłkomierz | Вилькомир | Вількамі́р | ווילקאמיר/Vilkomir | Wilkomir | Ukmerģe |
Utena (Утена) | Uciana | Уцяны | Уця́на | אוטיאן/Utiyan | Utena | |
Užventis (Ужвентис) | Użwenty | Ужвенты | Ужвенты | אוזוויאנט/Uzhvent | ||
Vabalninkas (Вабальнинкас) | Wobolniki | Вобольники | Вабольнiкi | וואבאלניק/Vobolnik | ||
Varėna (Варена) | Orany | Ораны | Ара́ны | אראן/Aran | Varēna | |
Varniai (Варняй) | Wernie | Ворне | Ворне | ווארנע/Vorne | ||
Veisiejai (Вейсеяй) | Wiejsieje | Вейсей | Вейсее | ווישיי/Vishay | ||
Venta (Вянта) | Wenta | Вента | Вэ́нта | ווענטע/Vente | ||
Viekšniai (Векшняй) | Wieksznie | Векшне | Векшнэ | וועקשנע/Vekshne | ||
Vievis (Вевис) | Jewie | Евье | Еўе | וועוויע/Vevie | ||
Vilkaviškis (Вилкавишкис) | Wilkowyszki | Вилковишки | Ваўкавышкі | ווילקאווישק/Vilkovishk | Wilkowischken | Vilkavišķi |
Vilkija (Вилькия) | Wilki | Вильки | Вiлькi | ווילקי/Vilki | ||
Vilnius (Вильнюс) | Wilno | Вильна, Вильно | Вiльня | ווילנע/Vilne | Wilna | Viļņa |
Virbalis (Вирбалис) | Wierzbołowo | Вержболово | Вержбалава | ווירבאלן/Virbaln | ||
Visaginas (Висагинас) | Wisaginia | Висагинас | Вісагі́ня | Visagina | ||
Žagarė (Жагаре) | Żagary | Жагоры | Жагары/ | זאגער/Zhager | Žagare | |
Zarasai (Зарасай) | Jeziorosy | Новоалександровск | Езяро́сы | עזערעני/Ezherene | Sarasen | Zarasi |
Žiežmariai (Жежмаряй) | Żyżmory | Жыжмо́ры | Жыжмо́ры | זיזמור/Zhizhmor |
Населённые пункты
Литовский | Польский | Русский | Белорусский | Идиш |
---|---|---|---|---|
Adutiškis (Адутишкис) | Hoduciszki | Годутишки | Гадуцiшкi | הײַדוצישאָק/Haydutsishok |
Antalieptė (Анталепте) | Antolepty | Антолепты | Анталепты | אַנטאַליעפּט/Antalept |
Aukštadvaris (Аукштадварис) | Wysoki Dwór | Высокий Двор | Высокi Двор | |
Dieveniškės (Девянишкес) | Dziewieniszki | Девенишки | Дзевенішкі | |
Glitiškės (Глитишкес) | Glinciszki | Глинтишки | Глiтiшкi | |
Kaltanėnai (Калтаненай) | Kołtyniany | Колтыняны | קאָלטיניאַן/Koltinian | |
Kaniūkai (Канюкай) | Koniuchy | Конюхи | ||
Liškiava (Лишкява) | Liszków | Лишково | Лiшкавa | לישקעווע/Lishkeve |
Marcinkonys (Марцинконис) | Marcinkańce | Марцинканце | Марцінканце | |
Mateikonys (Матейконис) | Matejkany | Матейканы | ||
Maišiagala (Майшягала) | Mejszagoła | Мейшагола | ||
Medininkai (Медининкай) | Miedniki Królewskie | Медники | ||
Mielagėnai (Мелагенай) | Mielegiany | Мелегяны | Мелегяны | מאליגאן/Meligan |
Merkinė (Меркине) | Merecz | Меречь | Меречь | מערעטש/Meretch |
Naujasis Daugėliškis (Науясис Даугелишкис) | Daugieliszki Nowe | דאגאלישוק/Dogalishok | ||
Raudondvaris (Раудондварис) | Czerwony Dwór | Красный Двор | ||
Rimšė (Римше) | Rymszany | Римшаны | Рымшаны | רימשאן/Rimshan |
Rumšiškės (Румшишкес) | Rumszyszki | Румшишки | ||
Salakas (Салакас) | Sołoki | Солоки | Салокi | סאַלאָק/Salok |
Senieji Trakai | Stare Troki | Старые Троки | Старыя Тро́кі | |
Šeteniai (Шетеняй) | Szetejnie | Шетейни | ||
Tauragnai (Таурагнай) | Tauroginie | Таврогины | Таўврагiны | טאָראָגין/Torogin |
Turmantas (Турмантас) | Turmont | Турмонт | Турмонт | |
Vepriai (Вяпряй) | Wieprze | Вепры | Вепры | |
Vištytis (Виштитис) | Wisztyn | Виштин | Выштін | וישטינעץ/Vishtinetz |
Žasliai (Жасляй) | Żośle | Жосли | Жослi | זאסלע/Zhosle |
Вильнюс
Районы
Литовский | Польский | Русский | Белорусский | Идиш |
---|---|---|---|---|
Antakalnis (Антакальнис) | Antokol | Анто́коль | אנטאקאל/Antokol | |
Aušros Vartai | Ostra Brama | О́стра Бра́ма | Во́страя Бра́ма | |
Fabijoniškės | Fabianiszki | |||
Grigiškės (Григишкес) | Grzegorzewo | Григорьево | Грэгарава | |
Justiniškės | Justyniszki | |||
Karoliniškės (Каролинишкес) | Karolinki | Кароли́нишки | ||
Lazdynai (Лаздинай) | Leszczyniaki | |||
Naujamiestis | Nowe Miasto | Но́вый Го́род | ||
Naujininkai | Nowy Świat | Новый Свет | ||
Naujoji Vilnia (Науёйи Вильня) | Nowa Wilejka | Ново-Вилейск | ||
Paneriai (Панеряй) | Ponary | Понары | Панары | פּאָנאַר/Ponar |
Pašilaičiai (Пашилайчай) | Poszyłajcie | |||
Pilaitė (Пилайте) | Zameczek | |||
Rasos | Rossa | Ро́сса | Росa | |
Senamiestis | Stare Miasto | Ста́рый Го́род | Стары Горад | |
Užupis (Ужупис) | Zarzecze | Заречье | Зарэчча | |
Verkiai (Вяркяй) | Werki | Верки | ||
Vilkpėdė | Wilcza Łapa | Волчья Лапа | ||
Viršuliškės (Виршулишкес) | Wierszuliszki | Виршулишки | ||
Šeškinė (Шешкине) | Szeszkinie | Шешки́не | ||
Šnipiškės (Шнипишкес) | Śnipiszki | (Кальварийские) Снипишки | Снiпiшкi | שניפּישאָק/Shnipishok |
Žirmūnai (Жирмунай) | Żyrmuny | Жирму́ны | ||
Žvėrynas (Жверинас) | Zwierzyniec | Зверинец/Александрия | Звярынец |
Улицы
Литовский | Польский | Период Российской империи | Советская эпоха |
---|---|---|---|
A. Jakšto | Wronia, Dąbrowskiego | Херсонская | Komunarų |
A. Stulginskio | Styczniowa | Лукишки | Komunarų |
Antokolskio | Juliana Klaczki | Обжорный пер. | Stiklių |
Aukštaičių | Kopanica | Копаница | Aukštaičių |
Aušros Vartų | Ostrobramska | Большая | M. Gorkio |
Barboros Radvilaitės | Królewska | Ботаническая | Pionierių |
Benedektinių | Benedyktyńska | Проходной пер. | St. Žuko |
Bernardinų | Zaułek Bernardyński | Замковый пер. | Pilies |
Bokšto | Bakszta | Савича | Bokšto |
Didžioji | Wielka | Большая Замковая | M. Gorkio |
Dominikonų | Dominikańska | Благовещенская | Garelio |
Gaono | Gaona | Дворцовая | Stiklių |
Gedimino prospektas | Adama Mickiewicza | Георгиевский проспект | Lenino prospektas |
Jogailos | Jagiellońska | Жандармский пер. | V. Kapsuko |
Jono Basanavičiaus | Wielka Pohulanka | Погулянская | Basanavičiaus |
K. Kalinausko | Mała Pohulanka | Погулянский пер. | K. Kalinausko |
L.Stuokos-Gucevičiaus | Bonifraterska | Семёновская | L.Stuokos-Gucevičiaus |
Liejyklos | Ludwisarska | Преображенская | Liejyklos |
Literatų | Zaułek Literacki | Покровская | Literatų |
M. K. Čiurlionio | Zakrętowa | Закретная | M. K. Čiurlionio |
Maironio | Św. Anny | Александровская | Tesos |
Mėsinių | Jatkowa | Обжорный пер. | Mėsinių |
Pamėnkalnio | Jasińskiego | Ярославская | P. Cvirkos |
Pilies | Zamkowa | Большая Замковая | M. Gorkio |
Pylimo | Zawalna | Завальная | Komjaunimo |
Rusų | Metropolitana | Русская | Rusų |
Savičiaus | Sawicza | Андреевская | Savičiaus |
Skapo | Skopówka | Ско́повка | J. Tallat-Kelpšos skg. |
Stiklių | Szklana | Игнатьевский переулок | Stiklių |
Strazdelio | Głuchy | Монастырский пер. | Strazdelio |
Universiteto | Biskupia, Uniwersytecka | Епископская, Дворцовая, Университетская | Universiteto |
Vilniaus | Wileńska | Вилейская | L. Giros |
Vokiečių | Niemiecka | Немецкая | Muziejaus |
Šv. Dvasios | Cerkiewna | Святодуховская | Birštono |
Šv. Ignoto | Świętego Ignacego | Игнатьевский пер. | Giedrio |
Šv. Jono | Świętojańska | Ивановская | B. Sruogos |
Šv. Kazimiero | Świętokazimierzowski zaułek | Казарменный пер. | J. Vito |
Šv. Mykolo | Świętomichalska | Михайловский | J. Biliūno |
Šventaragio | Marji Magdaleny | Ботаническая | J. Janonio |
Žydų | Żydowska | Еврейская | Stiklių |
Žygimantų | Zygmuntowska | Набережная | K. Požėlos |
Площади
Литовский | Польский | Период Российской империи | Советская эпоха |
---|---|---|---|
Katedros aikštė | plac Katedralny | Кафедра́льная пло́щадь | площадь Гедимина |
Lukiškių aikštė | plac Łukiski | Лукишки | площадь Ленина |
Rotušės aikštė | plac Ratuszowy | Ра́тушная пло́щадь | Музейная площадь |
Районы Каунаса
Литовский | Польский | Русский | Белорусский | Идиш |
---|---|---|---|---|
Aleksotas | Aleksota | אַלעקסאָט/Aleksat | ||
Centras | Śródmieście | Центр | ||
Dainava | ||||
Eiguliai | Ajgule | |||
Gričiupis | Grynczupie | |||
Panemunė | Poniemoń | |||
Petrašiūnai | Pietraszuny | פעטראסון/Petrasun | ||
Šančiai | Szańce | |||
Šilainiai | ||||
Vilijampolė | Wiliampol | Вилиянпольская | Слабодка | סלאבאדקע/Slobodka |
Žaliakalnis | Zielona Góra |
Географические объекты
Литовский (в скобках: русское название) | Польский | Русский | Белорусский | Идиш | Немецкий | Латышский |
---|---|---|---|---|---|---|
Bartuva (Бартува) | Bartów | Bārta | ||||
Dubysa (Дубиса) | Dubissa | Дуби́са | Дубiса | |||
Dysna (Дисна) | Dzisna | Дисна | Дзісна | Dzisna | ||
Merkys (Меркис) | Merczanka | Мерычанка | Мерычанка | |||
Nemunas (Нямунас) | Niemen | Не́ман | Нёман | Memel | Nemuna | |
Nevėžis (Нявежис) | Niewiaża | Невяза | Невяза | |||
Neris (Нярис) | Wilia | Ви́лия | Ві́лія, Вя́льля | Nere | ||
Šešupė (Шешупе) | Szeszupa | Шешупа | Шешупа | Scheschuppe | Šešupe | |
Vilnia (Вильня) | Wilejka | Вилейка | Ві́льня | Vilnele | ||
Žeimena (Жяймяна) | Żejmiana | Жеймяна |
|
Напишите отзыв о статье "Топонимы Литвы на разных языках"
Отрывок, характеризующий Топонимы Литвы на разных языках
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»
Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.
Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
Теперь всех вместе заменил Сперанский по гражданской части и Аракчеев по военной. Князь Андрей вскоре после приезда своего, как камергер, явился ко двору и на выход. Государь два раза, встретив его, не удостоил его ни одним словом. Князю Андрею всегда еще прежде казалось, что он антипатичен государю, что государю неприятно его лицо и всё существо его. В сухом, отдаляющем взгляде, которым посмотрел на него государь, князь Андрей еще более чем прежде нашел подтверждение этому предположению. Придворные объяснили князю Андрею невнимание к нему государя тем, что Его Величество был недоволен тем, что Болконский не служил с 1805 года.
«Я сам знаю, как мы не властны в своих симпатиях и антипатиях, думал князь Андрей, и потому нечего думать о том, чтобы представить лично мою записку о военном уставе государю, но дело будет говорить само за себя». Он передал о своей записке старому фельдмаршалу, другу отца. Фельдмаршал, назначив ему час, ласково принял его и обещался доложить государю. Через несколько дней было объявлено князю Андрею, что он имеет явиться к военному министру, графу Аракчееву.
В девять часов утра, в назначенный день, князь Андрей явился в приемную к графу Аракчееву.
Лично князь Андрей не знал Аракчеева и никогда не видал его, но всё, что он знал о нем, мало внушало ему уважения к этому человеку.
«Он – военный министр, доверенное лицо государя императора; никому не должно быть дела до его личных свойств; ему поручено рассмотреть мою записку, следовательно он один и может дать ход ей», думал князь Андрей, дожидаясь в числе многих важных и неважных лиц в приемной графа Аракчеева.
Князь Андрей во время своей, большей частью адъютантской, службы много видел приемных важных лиц и различные характеры этих приемных были для него очень ясны. У графа Аракчеева был совершенно особенный характер приемной. На неважных лицах, ожидающих очереди аудиенции в приемной графа Аракчеева, написано было чувство пристыженности и покорности; на более чиновных лицах выражалось одно общее чувство неловкости, скрытое под личиной развязности и насмешки над собою, над своим положением и над ожидаемым лицом. Иные задумчиво ходили взад и вперед, иные шепчась смеялись, и князь Андрей слышал sobriquet [насмешливое прозвище] Силы Андреича и слова: «дядя задаст», относившиеся к графу Аракчееву. Один генерал (важное лицо) видимо оскорбленный тем, что должен был так долго ждать, сидел перекладывая ноги и презрительно сам с собой улыбаясь.
Но как только растворялась дверь, на всех лицах выражалось мгновенно только одно – страх. Князь Андрей попросил дежурного другой раз доложить о себе, но на него посмотрели с насмешкой и сказали, что его черед придет в свое время. После нескольких лиц, введенных и выведенных адъютантом из кабинета министра, в страшную дверь был впущен офицер, поразивший князя Андрея своим униженным и испуганным видом. Аудиенция офицера продолжалась долго. Вдруг послышались из за двери раскаты неприятного голоса, и бледный офицер, с трясущимися губами, вышел оттуда, и схватив себя за голову, прошел через приемную.
Вслед за тем князь Андрей был подведен к двери, и дежурный шопотом сказал: «направо, к окну».
Князь Андрей вошел в небогатый опрятный кабинет и у стола увидал cорокалетнего человека с длинной талией, с длинной, коротко обстриженной головой и толстыми морщинами, с нахмуренными бровями над каре зелеными тупыми глазами и висячим красным носом. Аракчеев поворотил к нему голову, не глядя на него.
– Вы чего просите? – спросил Аракчеев.
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.
Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.