Топчибашев, Алимардан-бек

Алимардан-бек Топчибашев азерб. Əlimərdan Ələkbər oğlu Topçubaşov<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Алимардан Топчибашев в 1909 году</td></tr>
председатель парламента Азербайджанской Демократической Республики
7 декабря 1918 года — 27 апреля 1920 года
Предшественник:	Должность учреждена
Преемник:	Должность упразднена
Вероисповедание:	Ислам, суннитского толка
Рождение:	4 мая 1863(1863-05-04) Тифлис, Тифлисская губерния
Смерть:	8 ноября 1934(1934-11-08) (71 год)
Образование:	Санкт-Петербургский императорский университет
Профессия:	Юрист
Автограф:

Алимардан-бек Алекпер оглы Топчиба́шев (азерб. Əlimərdan bəy Ələkbər oğlu Topçubaşov, 4 мая 1863, Тифлис — 8 ноября 1934, Париж) — азербайджанский общественный и государственный деятель, юрист и журналист, депутат Первой Государственной думы России (1906), Председатель парламента Азербайджанской Демократической Республики (1918-1920).

Биография

Алимардан-бек Топчибашев родился 4 мая 1863 года в Тифлисе. В 1884 году окончил I городскую гимназию в Тифлисе поступил в Санкт-Петербургский Императорский университет на историко-филологический факультет по Кавказской стипендии, но уже после первого семестра отказался от стипендии и перешёл на юридический факультет. В 1888 окончил университет, получив степень кандидата права. Работал помощником мирового судьи и секретарем окружного суда, преподавал в Тифлисском землемерном училище. Переехал в Баку, где работал присяжным поверенным.

Топчибашев был редактором ежедневной газеты Бакинский Торгово-Промышленный Листок, издававшейся в Баку с 1888 года. 24 июня 1898 году он стал редактором издававшейся в Баку газеты "Каспий". В разные годы был также редактором газет «Баку» и «Хаят» («Жизнь»). Был избран гласным Бакинской городской Думы, входил в состав городской училищной комиссии, попечительских советов Мариинской женской гимназии, Бакинского коммерческого училища и бакинской мусульманской женской школы.

Во время Революции 1905—1907 годов участвовал в работе 1-го Всероссийского мусульманского съезда (август 1905, Нижний Новгород); на 2-м (январь 1906, Петербург) и 3-м (август 1906, Ниж. Новгород) съездах избирался председателем ЦК партии Иттифак аль-Муслимин. Был избран депутатом первой Государственной Думы от Бакинской губернии; примыкал к левому крылу фракции партии «Народная свобода». После роспуска первого созыва Думы подписал Выборгское воззвание и осужден по ст.129, ч.1, п.п.51 и 3 Уголовного Уложения, лишившись права снова избираться в Думу.

В феврале 1906 года участник примирительного армяно-мусульманского съезда, член особого совещания при Кавказском наместнике по армяно-мусульманским делам.

После Февральской революции 1917 года выступал за сохранение единого Российского государства и созыв Учредительного Собрания, ни в какие партии не вступал. С марта возглавлял Азербайджанский Национальный Комитет. Участвовал в работе Кавказского мусульманского съезда (апрель 1917, Баку) и первого Всероссийского мусульманского съезда (май 1917, Москва), на которых выступал за федеративное устройство России.

Был избран во Всероссийское учредительное собрание, разогнанное большевиками после первого заседания.

После провозглашения Азербайджанской Демократической Республики (АДР) 28 мая 1918 года — её чрезвычайный представитель в Грузии, Армении и Османской империи. Находясь в Стамбуле, был назначен министром иностранных дел АДР (6 октября — 7 декабря 1918). 7 декабря 1918 был заочно избран председателем азербайджанского парламента. Возглавлял делегацию АДР на Парижской мирной конференции.

После установления в Азербайджане советской власти (28 апреля 1920 года) — в эмиграции. Участник Генуэзской конференции и Лозаннской конференции, на которых ставил вопрос о незаконной оккупации Азербайджана Красной Армией.

Скончался в Париже 8 ноября 1934 года. Похоронен в Сен-Клу, западном пригороде Парижа.

Память

В 2013 в Азербайджане выпущена почтовая марка с портретом Алимардан-бека Топчибашева.

Литература

• Сеидзаде Д. Б. Из истории азербайджанской буржуазии в начале XX века. — Баку, 1978
• Сеидзаде Д.Б. Азербайджанские депутаты в Государственной Думе России. — Баку, 1991.
• Азербайджанская Демократическая Республика (1918―1920). Законодательные акты. (Сборник документов). — Баку, 1998
• Азербайджанская Демократическая Республика (1918—1920). Внешняя политика. (Документы и материалы). — Баку, 1998
• Азербайджанская Демократическая Республика (1918―1920). Парламент. (Стенографические отчеты). — Баку, 1998

Отрывок, характеризующий Топчибашев, Алимардан-бек

«Борис не хочет помочь мне, да и я не хочу обращаться к нему. Это дело решенное – думал Николай – между нами всё кончено, но я не уеду отсюда, не сделав всё, что могу для Денисова и главное не передав письма государю. Государю?!… Он тут!» думал Ростов, подходя невольно опять к дому, занимаемому Александром.
У дома этого стояли верховые лошади и съезжалась свита, видимо приготовляясь к выезду государя.
«Всякую минуту я могу увидать его, – думал Ростов. Если бы только я мог прямо передать ему письмо и сказать всё, неужели меня бы арестовали за фрак? Не может быть! Он бы понял, на чьей стороне справедливость. Он всё понимает, всё знает. Кто же может быть справедливее и великодушнее его? Ну, да ежели бы меня и арестовали бы за то, что я здесь, что ж за беда?» думал он, глядя на офицера, всходившего в дом, занимаемый государем. «Ведь вот всходят же. – Э! всё вздор. Пойду и подам сам письмо государю: тем хуже будет для Друбецкого, который довел меня до этого». И вдруг, с решительностью, которой он сам не ждал от себя, Ростов, ощупав письмо в кармане, пошел прямо к дому, занимаемому государем.
«Нет, теперь уже не упущу случая, как после Аустерлица, думал он, ожидая всякую секунду встретить государя и чувствуя прилив крови к сердцу при этой мысли. Упаду в ноги и буду просить его. Он поднимет, выслушает и еще поблагодарит меня». «Я счастлив, когда могу сделать добро, но исправить несправедливость есть величайшее счастье», воображал Ростов слова, которые скажет ему государь. И он пошел мимо любопытно смотревших на него, на крыльцо занимаемого государем дома.
С крыльца широкая лестница вела прямо наверх; направо видна была затворенная дверь. Внизу под лестницей была дверь в нижний этаж.
– Кого вам? – спросил кто то.
– Подать письмо, просьбу его величеству, – сказал Николай с дрожанием голоса.
– Просьба – к дежурному, пожалуйте сюда (ему указали на дверь внизу). Только не примут.
Услыхав этот равнодушный голос, Ростов испугался того, что он делал; мысль встретить всякую минуту государя так соблазнительна и оттого так страшна была для него, что он готов был бежать, но камер фурьер, встретивший его, отворил ему дверь в дежурную и Ростов вошел.
Невысокий полный человек лет 30, в белых панталонах, ботфортах и в одной, видно только что надетой, батистовой рубашке, стоял в этой комнате; камердинер застегивал ему сзади шитые шелком прекрасные новые помочи, которые почему то заметил Ростов. Человек этот разговаривал с кем то бывшим в другой комнате.
– Bien faite et la beaute du diable, [Хорошо сложена и красота молодости,] – говорил этот человек и увидав Ростова перестал говорить и нахмурился.
– Что вам угодно? Просьба?…
– Qu'est ce que c'est? [Что это?] – спросил кто то из другой комнаты.
– Encore un petitionnaire, [Еще один проситель,] – отвечал человек в помочах.
– Скажите ему, что после. Сейчас выйдет, надо ехать.
– После, после, завтра. Поздно…
Ростов повернулся и хотел выйти, но человек в помочах остановил его.
– От кого? Вы кто?
– От майора Денисова, – отвечал Ростов.
– Вы кто? офицер?
– Поручик, граф Ростов.
– Какая смелость! По команде подайте. А сами идите, идите… – И он стал надевать подаваемый камердинером мундир.
Ростов вышел опять в сени и заметил, что на крыльце было уже много офицеров и генералов в полной парадной форме, мимо которых ему надо было пройти.
Проклиная свою смелость, замирая от мысли, что всякую минуту он может встретить государя и при нем быть осрамлен и выслан под арест, понимая вполне всю неприличность своего поступка и раскаиваясь в нем, Ростов, опустив глаза, пробирался вон из дома, окруженного толпой блестящей свиты, когда чей то знакомый голос окликнул его и чья то рука остановила его.
– Вы, батюшка, что тут делаете во фраке? – спросил его басистый голос.
Это был кавалерийский генерал, в эту кампанию заслуживший особенную милость государя, бывший начальник дивизии, в которой служил Ростов.
Ростов испуганно начал оправдываться, но увидав добродушно шутливое лицо генерала, отойдя к стороне, взволнованным голосом передал ему всё дело, прося заступиться за известного генералу Денисова. Генерал выслушав Ростова серьезно покачал головой.
– Жалко, жалко молодца; давай письмо.
Едва Ростов успел передать письмо и рассказать всё дело Денисова, как с лестницы застучали быстрые шаги со шпорами и генерал, отойдя от него, подвинулся к крыльцу. Господа свиты государя сбежали с лестницы и пошли к лошадям. Берейтор Эне, тот самый, который был в Аустерлице, подвел лошадь государя, и на лестнице послышался легкий скрип шагов, которые сейчас узнал Ростов. Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять, после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости… И чувство восторга и любви к государю с прежнею силою воскресло в душе Ростова. Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, с звездой, которую не знал Ростов (это была legion d'honneur) [звезда почетного легиона] вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку. Он остановился, оглядываясь и всё освещая вокруг себя своим взглядом. Кое кому из генералов он сказал несколько слов. Он узнал тоже бывшего начальника дивизии Ростова, улыбнулся ему и подозвал его к себе.
Вся свита отступила, и Ростов видел, как генерал этот что то довольно долго говорил государю.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись к государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь обратился к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
– Не могу, генерал, и потому не могу, что закон сильнее меня, – сказал государь и занес ногу в стремя. Генерал почтительно наклонил голову, государь сел и поехал галопом по улице. Ростов, не помня себя от восторга, с толпою побежал за ним.


На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l'Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.