Международный договор о торговле оружием

Сюда перенаправляется запрос «Торговля оружием». На эту тему нужна отдельная статья.

Международный договор о торговле оружием
Договор о торговле оружием
Дата подписания	открыт 4.06.2013
— место	Нью-Йорк, США
Вступление в силу — условия	24 декабря 2014 г. ратификация 50 странами (на октбярь 2013 - ратифицирован 4 странами)
Место хранения	Генеральный секретарь ООН
Языки	английский, арабский, испанский, китайский, русский и французский

Международный договор о торговле оружием (МДТО, англ. Arms Trade Treaty, ATT, в официальном русском переводе Договор о торговле оружием) — многосторонний договор, регулирующий международную торговлю оружием, оборот которого ограничен в соответствие со специальной конвенцией. По некоторым оценкам объём от международной торговли оружием достигает 70 миллиардов долларов в год; договор призван предотвратить незаконный оборот вооружений в мире.

Документ устанавливает новые стандарты для экспорта обычных вооружений, в том числе, запрещается экспорт обычных вооружений в нарушение эмбарго и санкций а также вооружений, которые использовались бы при совершении геноцида, преступлений против человечности, военных преступлений и терактов.

История подписания

В мае 1997 года группа лауреатов Нобелевской премии, в которую вошли президент Коста-Рики Оскар Ариас, Далай Лама, Лех Валенса, впервые выступила с инициативой принятия глобального Договора о торговле оружием. Нобелевцы выразили своё беспокойство по поводу разрушительного эффекта нерегулируемой торговли оружием и предложили принять «Международный кодекс поведения при передачах вооружений». Хотя в конце XX века эта инициатива не смогла собрать нужной поддержки, кодекс содержал многое из того, за что в апреле 2013 года проголосовала Генассамблея ООН: соблюдение международных норм о правах человека и гуманитарного права; обязательное участие в Регистре обычных вооружений ООН; обязательства по укреплению регионального мира, безопасности и стабильности.

Своё второе рождение нобелевская инициатива пережила в марте 2005 года с подачи тогдашнего министра иностранных дел Великобритании Джека Стро. С британским участием процесс обсуждения инициативы в её новой редакции пошел энергичнее. 30 октября 2009 года 1-й комитет Генеральной Ассамблеи ООН 153 голосами проголосовал в пользу Международного договора о торговле оружием. Именно этим решением четырехнедельная конференция ООН, призванная выработать проект договора «о трансфертах обычных вооружений по максимально возможным международным стандартам», была намечена на 2012 год, а до этой даты в рамках ООН было решено провести подготовительные встречи в 2010 и 2011 годах. В 2009 году Группа правительственных экспертов (ГПЭ) по вопросам МДТО, в которую входил и представитель России, составила банк предложений, которые, хотя нередко противоречили друг другу, могли составить основу для формирования документа. После завершения работы ГПЭ сторонники МДТО пролоббировали в ООН создание группы экспертов открытого состава, в работе которой могли принять участие уже все желающие государства. Эта группа заново выполнила работу, проделанную ранее ГПЭ, при этом не опираясь на предыдущие предложения. Появился новый обширный документ, который стал сборником еще более противоречивых предложений. В 2010 и 2011 годах состоялись четыре сессии Подготовительного комитета конференции по МДТО, в ходе которых участники дискутировали по поводу содержания и формулировок договора. В результате председатель конференции по МДТО посол Роберто Гарсиа Моритан распространил проект, текст которого был принят за отправную точку на июльской конференции ООН 2012 года. Итоговый документ был признан слабым, и представитель США настоял, что его следовало доработать. Россия и Китай присоединились к этому мнению. В декабре 2012 года Генеральная Ассамблея ООН 133 голосами при 17 воздержавшихся проголосовала за возобновление обсуждения международного договора о торговле оружием в период с 18 по 28 марта 2013 года. Конференция ООН по МДТО в марте 2013 года развивалась по законам приключенческого жанра. Новый председатель конференции Питер Уолкотт твердой рукой вел дискуссию к компромиссу по тексту документа, который смогли бы поддержать почти все. Сложные сюжетные линии были оборваны финальным голосованием: в 10 часов вечера заключительного дня конференции Сирия, Иран и КНДР высказались против договора и этим расстроили почти сложившийся консенсус. Но на деле это уже не представляло серьезной преграды: ведь всего через неделю, 3 апреля, Генеральная Ассамблея ООН, где решения принимаются не консенсусом, а большинством в две трети, со значительным запасом преодолела необходимый порог голосов: 154 «за», те же 3 — «против» и 23 — «воздержались»..

Текст договора был утверждён большинством голосов на Генассамблее ООН 2 апреля 2013 года. Проект поддержали 154 из 193 государств-членов ООН. Против принятия документа высказались три страны — Иран, КНДР и Сирия, ещё 23 делегации воздержались. Среди воздержавшихся стран — Китай и Россия. Как заявил постоянный представитель России при ООН Виталий Чуркин, в договоре «недостаточно четко изложены гуманитарные критерии оценки рисков, которые могут быть неоднозначно истолкованы и использованы отдельными странами в политических целях или интересах конкурентной борьбы».

Этот документ будет открыт для подписания 3 июля и вступит в силу при условии, что его ратифицируют 50 государств — членов ООН.

На сентябрь 2015 года договор подписали 130 государств и 74 — ратифицировали.

Содержание договора

Среди принципов МДТО первым упоминается «неотъемлемое право всех государств на индивидуальную или коллективную самооборону, признанное в статье 51 Устава Организации Объединенных Наций». Из Устава ООН в договор перекочевали принцип отказа от применения силы против территориальной неприкосновенности и принцип невмешательства во внутренние дела любого государства. В тексте отмечается, что объект договора состоит в том, чтобы: 1) установить как можно более высокие общие международные стандарты для регулирования или совершенствования регулирования международной торговли обычными вооружениями; 2) предотвращать и искоренять незаконную торговлю обычными вооружениями и предотвращать их перенаправление. Несмотря на то что необходимость предотвращения и искоренения незаконной торговли упоминается и в преамбуле, в реальности этими упоминаниями все и ограничивается. Дальнейший текст договора фокусирует внимание на регулировании легальной торговли. Сфера применения договора вполне ожидаемо включила следующие категории обычных вооружений: боевые танки, боевые бронированные машины, артиллерийские системы большого калибра, боевые самолеты, боевые вертолеты, военные корабли, ракеты и ракетные пусковые установки, стрелковое оружие и легкие вооружения. В договоре отмечается, что он регулирует следующие виды деятельности в сфере международной торговли: экспорт, импорт, транзит, перевалку и брокерскую деятельность. Несмотря на требование российской делегации и международных неправительственных организаций, в текст не вошел реэкспорт вооружений. Вместо реэкспорта в договоре имеется статья 11 «Перенаправление», которая требует от экспортирующих государств: жестко предотвращать перенаправление вооружений вплоть до проверки сторон, участвующих в экспорте; представлять дополнительную документацию; отказывать в выдаче разрешения на экспорт. Статьи 3 и 4 обязывают каждое государство-участника создать и использовать национальную систему контроля за передачами вооружений. Под нажимом общественности в текст договора попали, но были исключены из перечня обязательной отчетности боеприпасы, а также части и компоненты вооружений. По договору каждое государство, присоединившееся к МДТО, будет обязано создать и использовать такую систему, включая национальный контрольный список, который должен быть не меньше, чем тот, что указан в договоре. Участники должны направлять свои контрольные списки в секретариат МДТО, который будет предоставлять их в распоряжение других государств-участников. Для обмена информацией каждая страна обязана создать контактный центр. Договор устанавливает прямые запреты на передачу вооружений в случае, если такая передача станет нарушением мер, принятых Совбезом ООН; нарушением международных обязательств государства по международным соглашениям; или если эти вооружения или средства могут быть использованы для совершения актов геноцида, преступлений против человечности, серьезных нарушений Женевских конвенций 1949 года, нападений на гражданские объекты или гражданских лиц, которые пользуются защитой, или других военных преступлений. Согласно статье 7 «Экспорт и оценка экспорта» экспортер при принятии решения о поставке оружия должен учесть вероятность того, что обычные вооружения или средства: будут способствовать миру или безопасности или нанесут им ущерб; могут быть использованы для серьезного нарушения международного гуманитарного права или прав человека; для совершения совершению актов терроризма или содействия транснациональной организованной преступности; серьезных актов насилия в отношении женщин и детей.

Критика

Вопреки ожиданиям мировой общественности и планам Джека Стро, МДТО не обладает инструментами реального контроля и тем более механизмом наказания нарушителей. Самое строгое на этот счет положение договора гласит: «Государства-участники предоставляют друг другу, по взаимному согласию и в соответствии с их национальными законами, самую широкую помощь в проведении расследований, судебного преследования и судопроизводства в связи с нарушениями национальных мер, принятых в соответствии с настоящим Договором». Наиболее серьезным предусмотренным в тексте инструментом разрешения конфликтов является арбитраж, проводимый «по взаимному согласию». Все функции оценки рисков и определения целесообразности продажи оружия остаются у национальных властей.

Возможно, более серьезные меры контроля могут появиться в ходе конференций, первая из которых, согласно договору, будет проведена не позднее чем через год после вступления договора в силу. Ведь в договоре предусмотрен достаточно эффективный инструмент для проведения поправок. Статья 20 гласит: «Если исчерпаны все усилия по обеспечению консенсуса, а никакого согласия не достигнуто, то поправка — как крайний случай — принимается тремя четвертями голосов государств-участников, которые присутствуют и голосуют на этом заседании Конференции государств-участников».

Ссылки

• [www.un.org/disarmament/ATT/ Официальный сайт конференции ООН посвящённой МДТО]. [www.webcitation.org/6FmWZub1H Архивировано из первоисточника 10 апреля 2013].
• [www.un.org/disarmament/convarms/ArmsTradeTreaty/ Информация о МДТО на сайте управления ООН по вопросам разоружения]. [www.webcitation.org/6FmWcWYGv Архивировано из первоисточника 10 апреля 2013].

Отрывок, характеризующий Международный договор о торговле оружием

Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.