Торонто Блю Джейс

Торонто Блю Джейс
Лига	Американская (1977—н.в.)
Дивизион	Восточный (1977—н.в.)
Год основания:	1977
История команды	Торонто Блю Джейс (1977—н.в.)
Другие названия	Джейс
Стадион	Роджерс Центр (1989—н.в.)
Город	Торонто, Канада
Цвета	Королевский синий, тёмно-синий, красный, белый
Достижения
Победители Мировой серии (2):	1992, 1993
Победители лиги (2):	1992, 1993
Победители дивизиона (6):	Восток АЛ: 1985, 1989, 1991, 1992, 1993, 2015

Торонто Блю Джейс (англ. Toronto Blue Jays) — профессиональный бейсбольный клуб, базирующийся в Торонто, Онтарио. Выступает в Восточном дивизионе AL MLB. Домашние матчи проводит на стадионе Rogers Centre.
Название команды дано в честь голубой сойки. Также, синий - один из традиционных цветов спортивных команд из Торонто - хоккейного Мейпл Лифс и Торонто Аргонавтс, представляющего канадский футбол.
Франшиза основана в 1977 году в ходе четвёртого расширения MLB. Клуб стал вторым неамериканским в составе Главной лиги бейсбола, а сейчас является единственным - после переезда Монреаль Экспос в Вашингтон в 2004 году. Первого успеха команда добилась в 1985 году, выиграв свой дивизион. В 1992 и 1993 годах выигрывала Мировую серию.

История

1977 - 1994 Эра Патрика Гиллика

1977 - 1981

Первая игра в истории Блю Джейс состоялась 7 апреля 1977 года против Чикаго Уайт Сокс в Торонто. Игра больше запомнилась небольшой метелью, начавшейся сразу после начала матча. Торонто Блю Джейс одержали победу со счётом 9:5, двумя хоум-ранами отметился Дуг Олт. Всего в своём первом сезоне Джейс одержали 54 победы и потерпели 107 поражений. Итогом стало последнее место в дивизионе. После завершения неудачного сезона, ассистент генерального менеджера Пэт Гиллик сменил на посту руководителя Питера Баваси. Гиллик остался на этом посту до 1994 года.
В сезоне 1978 года команда улучшила свой результат, одержав 59 побед, но всё равно осталась на последнем месте в дивизионе. В 1979 году результатом стали 53 победы при 109 поражениях, а шорт-стоп команды Альфредо Гриффин был назван новичком года вместе с Джоном Кастино из Миннесоты Твинс.
В 1980 году пост менеджера занял Бобби Мэттик. Под его руководством Блю Джейс одержали 67 побед, потерпели 95 поражений. Джим Клэнси записал на свой счёт 13 побед, а Джон Мэйберри стал первым игроком Джейс, сделавшим 30 хоум-ранов за сезон.
В сезоне 1981 года, разделённом забастовкой игроков, Торонто финишировал на последнем месте в дивизионе в обеих частях чемпионата, общий результат - 37 побед при 69 поражениях.

1982 - 1984

В 1982 году пост менеджера занял Бобби Кокс. Команда провела первый относительно удачный сезон, одержав 78 побед при 84 поражениях, что позволило ей уйти с последнего места в дивизионе.
В 1983 году впервые в истории франшизы сезон был завершён с преобладанием побед (89 при 73 поражениях) на четвёртом месте в дивизионе. От будущего победителя Мировой серии Балтимор Ориолс, Блю Джейс отстали на 9 побед. Первый бейсмен команды Вилли Апшоу стал первым в истории клуба, сумевшим сделать 100 RBI за сезон.
В 1984 году команда продолжила прогрессировать и заняла второе место, сразу после другого будущего победителя Мировой серии - Детройт Тайгерс. После завершения сезона команду покинул Альфредо Гриффин, перешедший в Окленд Атлетикс. Его место занял молодой доминиканец Тони Фернандес, ставший любимцев фанатов команды на долгие годы.

1985 Первый титул

В 1985 году Блю Джейс выиграли первый титул в своей истории - одержали первую победу в Восточном дивизионе AL. Стилем команды стали мощная подача и сбалансированное нападение. Великолепный сезон провёл Тони Фернандес, а питчер-ветеран Дойл Александер одержал 17 побед, включая ключевую игру за титул в дивизионе. Решение вызвать в команду по ходу сезона релиф-питчера Тома Хенке также полностью оправдало себя. Всего команда одержала 99 побед, что стало клубным рекордом, и на две победы опередила Нью-Йорк Янкиз. В серии за победу в Американской лиге Блю Джейс сошлись с Канзас-Сити Роялс. Блю Джейс вели в серии со счётом 3:1, однако уступили три игры подряд и проиграли её 3:4, а Роялс впоследствии выиграли Мировую серию. По итогам сезона Бобби Кокс получил приз Менеджеру года MLB и покинул Блю Джейс, заняв пост генерального менеджера Атланты.

1986 - 1988

У руля Блю Джейс встал Джими Уильямс. Под его руководством повторить достижения прошлого сезона не удалось. Команда заняла четвёртое место, одержав 86 побед при 76 поражениях. Лидерами нападения стали Джесс Барфилд и Джордж Белл, сделавшие 40 и 31 хоум-ран соответственно. Питчеры Джим Клэнси, Марк Айхорн и Джимми Кей одержали по 14 побед каждый.
В 1987 году Блю Джейс имели преимущество в 3½ победы, однако затем уступили семь игр подряд и финишировали со вторым результатом в MLB, однако не прошли в плей-офф, уступив первенство в дивизионе Детройт Тайгерс. Джордж Белл получил приз MVP Американской лиги (0.308 AVG, 47 HR, 134 RBI), став первым в составе Блю Джейс его обладателем.
В 1988 году повторить успех предыдущего сезона снова не удалось. Сезон был завершён на третьем месте, разделённом с Милуоки Брюэрс.

1989—1991

В 1989 году Блю Джейс получили новый дом — в середине сезона была открыта арена Skydome. Также этот сезон стал началом выдающейся пятилетки для команды. В мае Джими Уильямс был уволен, а на его место назначили Кларенса Гастона, известного под прозвищем Ситу. На момент увольнения Уильямса в активе команды было 12 побед при 24 поражениях, однако под руководством Гастона игра Джейс преобразилась. Команда одержала победу в дивизионе, выиграв 89 матчей и проиграв 73. 28 мая был сыгран последний матч на Exhibition Stadium, а 5 июня состоялась первая игра на новом стадионе — завершилась она поражением от Милуоки Брюэрс со счётом 3:5. Завершением сезона стала серия за титул Американской лиги против Окленд Атлетикс, проигранная со счётом 1:4.
В 1990 году Блю Джейс снова провели хороший сезон, но финишировали вторыми в дивизионе после Ред Сокс, отстав на две игры. В выездной игре против Кливленд Индианс Дейв Стиб сделал ноу-хиттер. До сезона 2014 года этот ноу-хиттер оставался единственным в активе питчеров Блю Джейс. В межсезонье Блю Джейс провели один из крупнейших обменов в своей истории — звёздный шортстоп Тони Фернандес вместе с первым бейсменом Фредом МакГриффом отправились в Сан-Диего Падрес, а в Торонто перебрались аутфилдер Джо Картер и второй бейсмен Роберто Аломар. Также, команду пополнил центрфилдер Девон Уайт из Калифорния Энджелз. Эти сделки, особенно с Сан-Диего, сыграли важную роль в будущих успехах команды.
Картер, Аломар и Уайт стали эффективным дополнением к атаке Блю Джейс и привели команду к победе в дивизионе в 1991 году. Однако постсезон снова не оправдал ожиданий — Блю Джейс уступили Миннесоте. В этом сезоне Блю Джейс стали первой командой в истории MLB, суммарная посещаемость матчей которой превысила 4.000.000 зрителей.

1992 Первая Мировая серия для Канады

Основная статья: «Торонто Блю Джейс» в сезоне 1992

После завершения сезона 1991 года, состав Джейс пополнился питчером Джеком Моррисом, который перед этим привёл Твинс к победе в Мировой серии, отыграв в решающем седьмом матче 10 иннинговый шатаут и признанный MVP Мировой серии. Состав пополнился и ветераном Дэйвом Уинфилдом, взятым на роль назначенного бьющего.
Сезон 1992 года для команды прошёл удачно. Джейс одержали 96 побед при 66 поражениях, опередив ставших вторыми Милуоки Брюэрс на 4 игры. В играх Чемпионской серии Блю Джейс сошлись с Окленд Атлетикс и одержали победу со счётом 4:2. Ключевым моментом серии стала четвёртая игра, по ходу которой Торонто после седьмого иннинга уступал 1:6, но сумел переломить ход матча и вырвать победу со счётом 7:6 в 11 иннингах. Джейс повели в серии 3:1 и довели её до победы.
В Мировой серии Блю Джейс встретились с Атлантой. Для Атланты это была вторая Мировая серия подряд - в 1991 году они уступили серию Миннесоте - 3:4. Ключевой игрой финала стала вторая, в которой резервист Эд Спраг сделал двухочковый хоум-ран в девятом иннинге против клоузера Брейвс Джеффа Риардона, выведя Блю Джейс вперёд 5:4. В третьей игре Торонто одержал победу благодаря хиту Кэнди Мальдонадо в девятом иннинге - 3:2. Четвёртая игра завершилась со счётом 2:1, также в пользу Блю Джейс - блестяще сыграл Джимми Кей, по ходу пяти иннингов выбив пятнадцать отбивающих Атланты подряд. Завершить серию на домашней арене Блю Джейс не удалось - пятая игра состоялась 22 октября 1992 года, Атланта одержала победу со счётом 7:2. Шестая игра серии получилась напряжённой - внизу девятого иннинга Торонто был в шаге от победы, но Отис Никсон заработал очко и сравнял счёт. В одиннадцатом иннинге удар Дэйва Уинфилда в левую часть поля принёс Торонто два очка. Атланта отыграла одно, но большего добиться не сумела - реливер Блю Джейс Майк Тимлин поймал бант Отиса Никсона и бросил мяч на первую базу Джо Картеру, завершив игру и серию.
Блю Джейс стали первой неамериканской командой в истории MLB, выигравшей Мировую серию. Кэтчер Джейс Пэт Бордерс был назван MVP серии с процентом отбивания 0.450, одним хоум-раном и 3 RBI. Взятый с прицелом на плей-офф Джек Моррис, вопреки своей репутации, провалил игры постсезона, записав на свой счёт три поражения в трёх матчах. При этом он отлично провёл регулярный чемпионат, став первым питчером в истории Блю Джейс, одержавшим 20 побед, и завершил сезон с результатом 21 победа - 6 поражений с показателем ERA 4.04.

1993 Второй титул подряд

Основная статья: «Торонто Блю Джейс» в сезоне 1993

После победного сезона, состав команды покинули герой Мировой серии Дэйв Уинфилд и клоузер Том Хенке. На их место в качестве свободных агентов пришли назначенный бьющий из Милуоки Брюэрс Пол Молитор и стабильно успешно играющий в плей-офф Дэйв Стюарт из Окленд Атлетикс.
В 1993 году в составе Торонто оказалось сразу семь участников Матча всех звёзд - аутфилдеры Девон Уайт и Джо Картер, инфилдеры Джон Олеруд и Роберто Аломар, назначенный бьющий Пол Молитор, стартовый питчер Пэт Хентген и клоузер Дуэйн Уорд. В августе был подписан Рикки Хендерсон, попортивший много крови поклонникам Блю Джейс во время своих выступлений за Окленд.
Сезон Джейс провели уверенно, одержав 95 побед при 67 поражениях и опередив Нью-Йорк Янкиз на семь игр, выиграв свой дивизион третий год подряд. В Чемпионской серии со счётом 4:2 была одержана победа над Чикаго Уайт Сокс, а в Мировой серии с тем же счётом была повержена Филадельфия Филлис. Особо захватывающей получилась четвёртая игра серии, в которой Торонто отыгрался со счёта 9:14 и вырвал победу 15:14, поведя в серии 3:1. На данный момент это самая результативная игра в истории Мировой серии. В шестой игре Блю Джейс вели со счётом 5:1, в седьмом иннинге пропустили пять очков, а в девятом иннинге Джо Картер выбил трёхочковый уолк-офф хоум-ран, завершив серию. В истории MLB это вторая серия, завершённая таким образом (первая состоялась в 1960 году и уолк-офф хоум-ран сделал Билл Мазероски).
Пол Молитор был признан MVP Мировой серии с процентом отбивания 0.500. В ходе регулярного сезона, трио игроков Блю Джейс - Олеруд, Молитор и Аломар - заняли первые три места в списке лучших отбивающих Американской лиги. Олеруд стал первым с рекордом франшизы - 0.363. Кроме того, впервые в истории лиги три лучших отбивающих представляли одну команду.

1994

После двух побед в Мировой серии, ожидания от нового сезона были самыми высокими. Однако, результатом стали 55 побед и 60 поражений, третье место с отставанием в 16 игр от Нью-Йорк Янкиз на момент начала забастовки игроков. Сезон стал первым проигрышным с 1982 года. Олеруд, Картер и Молитор находились в расцвете карьеры, однако питчеры Блю Джейс выступили в этом году очень неудачно. Хуан Гусман отлично игравший в первых трёх сезона (40 побед, 11 поражений, 3.28 ERA), в 1994 году одержал 12 побед при 11 поражениях с показателем ERA 5.68. При этом отличные перспективы на будущее показало трио молодых игроков Блю Джейс - Алекс Гонсалес, Карлос Дельгадо и Шон Грин. К моменту старта забастовки, вторая канадская команда Лиги Монреаль Экспос показывала один из лучших результатов в сезоне в результате чего некоторые заговорили о возможности появления в Канаде третьей команды MLB.
31 октября 1994 года много лет бывший генеральным менеджером команды Пэт Гиллик подал в отставку. Бразды правления принял Горд Эш, занимавший этот пост до 2001 года.

1995 - 2001 Эра Горда Эша

1995 - 2000

Сезон 1995 года вернул поклонников Блю Джейс, привыкших к успехам за 12 последних лет, на землю. Сезон напоминал свободное падение и завершился для команды на последнем месте в дивизионе - 56 побед и 88 поражений, 30 игр отставания от Бостон Ред Сокс.
1996 год ознаменовался ещё одним средним сезоном, несмотря на то, что Пэт Хентген получил Приз Сая Янга (20 побед, 11 поражений, 3.22 ERA). Эд Спраг провёл лучший сезон в карьере, выбив 36 хоум-ранов и сделав 101 пробежку. Команда же одержала 74 победы, что позволило ей занять четвёртое место в дивизионе и улучшить результат прошлого года.
Сезон 1997 года Блю Джейс начали с большими надеждами, связанными не только с изменением формы. Был подписан контракт с бывшей звездой Ред Сокс Роджером Клеменсом на сумму $24.750.000. Клеменс провёл один из лучших сезонов и по его итогам стал обладателем «Тройной короны» - 21 победа, 7 поражений, 2.05 ERA и 292 страйк-аута. Этого оказалось недостаточно, чтобы вывести Блю Джейс в постсезон - команда одержала 76 побед при 86 поражениях и второй раз за три года заняла последнее место в дивизионе. Ситу Гастон, четырежды приводивший команду к победе в дивизионе и два раза выигравший Мировую серию, был уволен за пять игр до окончания чемпионата. Сезон также принёс новые ощущения болельщикам - впервые, в рамках игр против команд Национальной лиги, Блю Джейс встретились с Монреаль Экспос.
Перед стартом сезона 1998 года состав Блю Джейс пополнился клоузером Рэнди Майерсом и отбивающим Хосе Кансеко. У руля команды встал бывший игрок команды Тим Джонсон, не имеющий никакого менеджерского опыта. Несмотря на средние показатели отбивающих, блестящая игра Клеменса, второй сезон взявшего «Тройную корону» (20 побед, 6 поражений, 2.65 ERA, 271 страйк-аут), позволила команде завершить чемпионат с преобладанием побед - 88 при 74 поражениях - впервые с 1993 года. Этого хватило чтобы занять третье место в дивизионе, отстав на 26 игр от Нью-Йорк Янкиз, которые показали один из лучших результатов в истории - 114 побед и 48 поражений. Тем не менее, до последней недели чемпионата Джейс претендовали на получение wildcard.
Перед стартом сезона 1999 года команду покинул Роджер Клеменс, обменянный в Нью-Йорк Янкиз на стартового питчера Дэвида Уэллса, второго бейсмена Гомера Буша и релиф-питчера Грэма Ллойда. Кроме того, во время весенних игр был уволен Тим Джонсон, после его лжи о некоторых вещах (в том числе, об убийствах людей во время Войны во Вьетнаме) с целью мотивировать игроков. Место Джонсона занял Джим Фрегоси, руководивший Филлис во время Мировой серии 1993 года. Нападение команды в этом сезоне показало себя лучше, однако питчерская горка без Клеменса опустела. Блю Джейс одержали 84 победы при 78 поражениях и завершили чемпионат на третьем месте в дивизионе. После окончания сезона, прослуживший более двадцати лет, маскот BJ Birdy уступил своё место двум новым, получившим имена Ace и Diamond.
8 ноября 1999 года Блю Джейс обменяли звёздного аутфилдера Шона Грина в Лос-Анджелес Доджерс на леворукого релиф-питчера Педро Борбона и правого филдера Рауля Мондеси. Грин заранее уведомил руководство что не собирается подписывать новый контракт, а при обмене учли желание игрока выступать ближе к его дому в Южной Калифорнии.
2000 год принёс аналогичный сезон, в котором Джейс выиграли 83 матча, проиграв 79, снова проиграв в гонке за wildcard и заняв третье место в дивизионе. При этом впервые с 1993 года команда боролась за победу в нём. Блестящий год провёл Карлос Дельгадо - отбивая с процентом 0.344, он сделал 41 хоум-ран, 57 даблов, 137 RBI, 123 уока и 115 пробежек.

2000 - 2001

1 сентября 2000 года корпорация Rogers Communications приобрела 80% акций команды за $160 млн, 20% акций сохранились у компании Interbrew, а Канадский Императорский Коммерческий Банк отказался от своей доли в размере 10%. Позднее Rogers выкупили оставшиеся 20% акций и сейчас являются единственным собственником франшизы.
Сезон 2001 года стал для команды двадцать пятым в истории. Перед его началом пост менеджера занял Бак Мартинес, бывший кэтчер и комментатор. Итоги сезона оказались неутешительным - 80 побед и 82 поражения, не самая удачная игра питчеров и отбивающих. Лидером команды снова стал Дельгадо, выбивший 39 хоум-ранов и 102 RBI. После завершения чемпионата Горд Эш был уволен после семи лет руководства клубом.
Новым генеральным менеджером команды стал Джей Пи Риккьярди, одной из первостепенных задач которого стало сокращение зарплатной ведомости команды. Команду покинул ряд популярных игроков - Алекс Гонсалес, Пол Куантрилл, Брэд Фуллмер и Билли Кох. Шанс проявить себя на высшем уровне получили такие молодые игроки как Эрик Хинске и Фелипе Лопес.

2002 - 2009 Эра Джей Пи Риккьярди и Роя Халладэя

2002

Сезон команда начала очень слабо. После первой трети чемпионата был уволен Мартинес, команда за это время одержала 20 побед при 33 поражениях. Пост менеджера занял тренер третьей базы Карлос Тоска, имевший опыт работы в низших лигах. Под его руководством Блю Джейс улучшили результаты и сезон завершили с 78 победами и 84 поражениями. Рой Халлидей стал главной звездой команды, одержав 19 побед при 7 поражениях с ERA 2.93. Лучшим из отбивающих снова стал Дельгадо. На ключевые роли стали претендовать многообещающие молодые игроки: Эрик Хинске получил приз Новичку года, а 23-х летний центрфилдер Вернон Уэллс завершил свой первый сезон сделав 100 RBI.

Итоги сезона - 78 побед, 84 поражения, % побед - 0.481, третье место в дивизионе

2003

В этом сезоне команда преподнесла сюрприз как своему менеджменту, так и бейсбольным аналитикам. После посредственного апреля, Блю Джейс показали фантастическую игру в мае. Карлос Дельгадо лидировал в Лиге по количеству RBI, вторым после него шёл Уэллс. Тем не менее, успехи бьющих снова были сведены на нет неудачной игрой питчеров команды. Исключением стал Халлидей, по итогам сезона получивший свой первый Приз Сая Янга - 22 победы при 7 поражениях, 3.25 ERA. В июле в Твинс был обменян Шэннон Стюарт, вместо него в состав влился Бобби Келти. Несмотря на то, что Джейс завершили сезон на третьем месте в дивизионе, Карлос Дельгадо занял второе место в голосовании за приз самому ценному игроку. Пришедший по ходу сезона Келти, после его окончания отправился в Окленд Атлетикс, а оттуда пришёл стартовый питчер Тед Лилли.

Итоги сезона - 86 побед, 76 поражения, % побед - 0.531, третье место в дивизионе

2004

Сезон 2004 года стал разочаровывающим с самого начала. Стартовый отрезок на своём поле команда завершила, уступив в восьми играх подряд. Отчасти это было связано с травмами лидеров команды - Дельгадо, Уэллса и Халлидея. Относительно удачно их заменили Тед Лилли, Мигель Батиста и реливер Джастин Спейер. Ветеран команды Пэт Хентген играл неудачно и 24 июля объявил о завершении карьеры. В ротации команды участвовали призванные из D-лиги Дэйв Буш, Джейсон Фрейзор, Джош Тауэрс и другие. Тем не менее, команда не показывала результат. После серии из пяти поражений подряд, 8 августа, был уволен Карлос Тоска. Его сменил тренер первой базы Джон Гиббонс. После завершения сезона многолетний лидер команды Карлос Дельгадо стал свободным агентом. Надежды поклонников команды на будущее были связаны с молодыми игроками - Рассом Адамсом, Гейбом Гроссом, Алексом Риосом. Единственным представителем Блю Джейс на All Star Game стал Тед Лилли.

Итоги сезона - 67 побед, 94 поражения, % побед - 0.416, пятое место в дивизионе

2005

В этом году Skydome сменил своё имя на Rogers Centre и был реконструирован. Команда показала хороший старт, с самого начала возглавив таблицу и сохраняя темп до августа. Неприятностью для команды стал перелом пальца у третьего бейсмена Кори Коски, но его на удивление удачно заменил новичок Аарон Хилл. 8 июля, перед перерывом на звёздный уикэнд, перелом ноги получил Халлидей. Процесс восстановления постоянно осложнялся и в итоге лидер Блю Джейс пропустил остаток сезона. До его травмы Джейс активно боролись за wildcard, однако затем выбыли из гонки. В сентябре команду пополнил ряд перспективных игроков - Гильермо Кирос, Джон-Форд Гриффин и Шон Маркум. Маркум запомнился 0.00 ERA сыграв пять игр в амплуа релиф-питчера и восемь иннингов в сентябре. Не отставал и Джош Тауэрс, во второй половине сезона показав 2.91 ERA при 7 победах и 5 поражениях.

Итоги сезона - 80 побед, 82 поражения, % побед - 0.494, третье место в дивизионе

2006

В 2006 году Блю Джейс провели один из самых удачных сезонов за несколько лет. В июле на Матче всех звёзд Торонто представляли Трой Глос, Вернон Уэллс, Рой Халлидей, Би Джей Райан и Алекс Риос. Такая внушительная делегация от Джейс собралась впервые с 1993 года. Джейс хорошо провели сентябрь - ключевой месяц чемпионата - одержав 18 побед при 10 поражениях. Вместе со спадом Ред Сокс это позволило команде закрепиться на втором месте в дивизионе. Впервые с 1993 года, Блю Джейс поднялись выше третьего места в дивизионе по итогам чемпионата. После завершения сезона был подписан новый контракт с Верноном Уэллсом. Срок соглашения составил семь лет, а общая сумма - $126 млн.

Итоги сезона - 87 побед, 75 поражения, % побед - 0.537, второе место в дивизионе

2007

Сезон отметился для Блю Джейс эпидемией травм. В лазарете команды оказалось сразу двенадцать игроков. Наиболее серьёзная травма была у Би Джей Райана, который пропустил сезон полностью. Не очень удачной была и селекция: перед стартом чемпионата были подписаны контракты с Джоном Томсоном, Томокадзу Ока и Виктором Замбрано. Все они покинули команду ещё до окончания сезона. При этом хорошо провели чемпионат молодые Шон Маркум и Дастин МакГоуэн, одержав по 12 побед каждый. 28 июня Фрэнк Томас стал двадцать первым игроком в истории MLB, выбившим 500 хоум-ранов. Ещё одним отличившимся стал Аарон Хилл, установивший рекорд клуба для вторых бейсменов, сделав 47 даблов.

Итоги сезона - 83 побед, 79 поражения, % побед - 0.512, третье место в дивизионе

2008

Этот сезон был отмечен сильной игрой питчеров Блю Джейс, показавших лучший в Лиге ERA - 3.49. Усилия подающих снова были нивелированы слабой игрой в атаке. 24 мая стартер команды Джесс Литч установил клубный рекорд, отыграв 38 иннингов подряд не допустив ни одного уока. 20 июня после серии из пяти поражений, опустивших Джейс на пятое место в таблице дивизиона, был уволен Гиббонс и ряд членов тренерского штаба. Пост менеджера снова занял Ситу Гастон. Алекс Риос по ходу сезона украл 32 базы, став первым игроком Блю Джейс с 2001 года, сделавшим это более 30 раз за сезон. Рой Халлидей 5 сентября одержал свою 129 победу, выйдя на второе место среди игроков Торонто за всю историю команды. Кроме того, он занял второе место в голосовании на Приз Сая Янга.

Итоги сезона - 86 побед, 78 поражений, % побед - 0.531, четвёртое место в дивизионе

2009

В 2009 году на форме команды появилось два новых элемента - ярко-красный кленовый лист на правой руке и чёрная нашивка с именем "TED" на левой, в память об умершем в межсезонье владельце команды.
В стартовом матче сезона на своём поле Блю Джейс уверенно переиграли Детройт Тайгерс со счётом 12:5. Эта победа задала тон дальнейшим выступлениям команды. На Матч всех звёзд в Сент-Луис отправились Рой Халлидей и Аарон Хилл. Команда одержала 27 побед при 14 поражениях в первой части сезона, но затем наступил спад. Последовала серия из девяти поражений подряд и в сезон Блю Джейс вернуться уже не сумели. В середине августа Блю Джейс покинул Алекс Риос, отправившийся в Чикаго Уайт Сокс. 3 октября на финише неудачного сложившегося сезона был уволен Риккьярди. Его место занял бывший ассистент - Алекс Антопулос. По итогам сезона Серебряную биту получили Аарон Хилл как второй бейсмен и Адам Линд как назначенный бьющий.

Итоги сезона - 75 побед, 87 поражений, % побед - 0.463, четвёртое место в дивизионе

2010 - 2015 Эра Алекса Антопулоса и Хосе Баутисты

2010

В межсезонье команду покинул Рой Халлидей, обменянный в Филлис. Взамен Блю Джейс получили Кайла Драбека, Трэвис д'Арно и Майкла Тейлора. Тейлор сразу же отправился в Окленд Атлетикс в обмен на Бретта Уоллеса. В качестве свободных агентов были подписаны кетчер Джон Бак и шортстоп Алекс Гонсалес.
В 2010 году команда одержала на десять побед больше чем в прошлом сезоне. Отличный чемпионат провёл Хосе Баутиста, выбивший 54 хоум-рана и побивший рекорд клуба, установленный Джорджем Беллом (47 хоум-ранов). Он стал двадцать шестым в истории игроком, выбившим 50 HR за сезон. Также был установлен общекомандный рекорд по количеству хоум-ранов - 257 за сезон, что на 13 больше предыдущего достижения в 2000 году. Этот показатель стал третьим в истории Лиги вместе с аналогичным достижением Балтимор Ориолс в сезоне 1996 года. Хосе Баутиста, Вернон Уэллс, Аарон Хилл, Адам Линд, Лайл Овербей, Джон Бак и Эдвин Энкарнасьон выбили более 20 HR за сезон каждый, что явилось повторением рекорда Лиги.
14 июля Алекс Гонсалес вместе с двумя резервистами был обменян в Атланту на Йо-Йо Рейеса и Юнеля Эскобара.
7 августа в команде дебютировал кетчер Джей Пи Аренсибия, реализовав четыре выхода на биту из пяти, сделав два хоум-рана, один из которых после первой же подачи. На следующий день Брендон Морроу остановился в одном ауте от ноу-хиттера.

Итоги сезона - 85 побед, 77 поражений, % побед - 0.525, четвёртое место в дивизионе

2011

Ведомый новым менеджером Джоном Фарреллом Блю Джейс финишировали в чемпионате выиграв 50% матчей. Подписавший новый пятилетний контракт на $64 млн, Хосе Баутиста выдал ещё более мощный сезон, чем в 2010 году. В его активе по итогам чемпионата - 43 хоум-рана, 103 RBI, 132 уока и средний показатель отбивания 0.302. Новичок Аренсибия также проявил себя, установив рекорд сезона для кетчеров Блю Джейс с 23 хоум-ранами. В августе в команде дебютировал ещё один многообещающий новичок - третий бейсмен Бретт Лоури, отметивший дебют 9 хоум-ранами, 4 триплами и 25 RBI в 43 проведённых играх.
Стартовый питчер Рикки Ромеро привёл команду к 15 победам с 2.92 ERA. Он впервые в карьере был приглашён на Матч всех звёзд. Другие питчеры выступили нестабильно и по ходу сезона Фаррелл попробовал двенадцать разных игроков в роли стартера. Джон Рауч и Франк Франсиско оспаривали роль клоузера и к концу чемпионата Франсиско утвердился на первых ролях, сделав в сентябре 6 сейвов.
31 июля Блю Джейс вывели из обращения первый номер в своей истории - №12, под которым выступал Роберто Аломар. Неделей позже Аломар стал первым игроком Торонто, введённым в Зал славы.

Итоги сезона - 81 победа, 81 поражение, % побед - 0.500, четвёртое место в дивизионе

2012

Этот сезон снова отметился небывалой эпидемией травм. Блю Джейс установили сомнительный "рекорд", задействовав по ходу сезона 31 питчера. В июне в течение четырёх дней выбыло сразу три питчера - Брендон Морроу, Кайл Драбек и Дрю Хатчисон. Двум из них потребовалась "операция Томми Джона"^[en]. Старт сезона из-за травм также пропускали Дастин МакГоуэн и Джесс Литч. Во второй половине сезона травма настигла и лидера команды - Хосе Баутисту. Всё это привело к неудачным итогам сезона - 73 победы при 89 поражениях. В качестве надёжного клоузера зарекомендовал себя Кейси Янссен, сделавший 22 сейва, а Эдвин Энкарнасьон стал одним из сильнейших бьющих (42 хоум-рана, 110 RBI, 0.280 AVG).
В стартовой игре сезона Блю Джейс победили Кливленд Индианс на выезде - 7:4 в 16 иннингах, что стало рекордом по продолжительности стартовой игры MLB. Предыдущее достижение - 15 иннингов - было зафиксировано 13 апреля 1926 года в игре между Вашингтон Сенаторс и Филадельфией Атлетикс и повторено 19 апреля 1960 года Детройтом и Кливлендом.
20 апреля в матче против Канзас-Сити Роялс игроки Джейс сделали трипл-плей, впервые с 1979 года.

Итоги сезона - 73 победы, 89 поражений, % побед - 0.451, четвёртое место в дивизионе

Статистика

Год	Лига	Дивизион	Игр	В	П	Н	В%	ОН	ОП	Плей-офф
Торонто Блю Джейс
1977	АЛ	Восток	161	54	107	0	.335	605	822
1978	АЛ	Восток	161	59	102	0	.366	590	775
1979	АЛ	Восток	162	53	109	0	.327	613	862
1980	АЛ	Восток	162	67	95	0	.414	624	762
1981	АЛ	Восток	106	37	69	0	.349	329	466
1982	АЛ	Восток	162	78	84	0	.481	651	701
1983	АЛ	Восток	162	89	73	0	.549	795	726
1984	АЛ	Восток	163	89	73	1	.549	750	696
1985	АЛ	Восток	161	99	62	0	.615	759	588	Финальная серия лиги: проиграли «Канзас-Сити Роялс» 3-4
1986	АЛ	Восток	163	86	76	1	.531	809	733
1987	АЛ	Восток	162	96	66	0	.593	845	655
1988	АЛ	Восток	162	87	75	0	.537	763	680
1989	АЛ	Восток	162	89	73	0	.549	731	651	Финальная серия лиги: проиграли «Окленд Атлетикс» 1-4
1990	АЛ	Восток	162	86	76	0	.531	767	661
1991	АЛ	Восток	162	91	71	0	.562	684	622	Финальная серия лиги: проиграли «Миннесота Твинс» 1-4
1992	АЛ	Восток	162	96	66	0	.593	780	682	Финальная серия лиги: выиграли у «Окленд Атлетикс» 4-2 Мировая серия: выиграли у «Атланта Бравс» 4-2
1993	АЛ	Восток	162	95	67	0	.586	847	742	Финальная серия лиги: выиграли у «Чикаго Уайт Сокс» 4-2 Мировая серия: выиграли у «Филадельфия Филлис» 4-2
1994	АЛ	Восток	115	55	60	0	.478	566	579
1995	АЛ	Восток	144	56	88	0	.389	642	777
1996	АЛ	Восток	162	74	88	0	.457	766	809
1997	АЛ	Восток	162	76	86	0	.469	654	694
1998	АЛ	Восток	163	88	74	1	.543	816	768
1999	АЛ	Восток	162	84	78	0	.519	883	862
2000	АЛ	Восток	162	83	79	0	.512	861	908
2001	АЛ	Восток	162	80	82	0	.494	767	753
2002	АЛ	Восток	162	78	84	0	.481	813	828
2003	АЛ	Восток	162	86	76	0	.531	894	826
2004	АЛ	Восток	161	67	94	0	.416	719	823
2005	АЛ	Восток	162	80	82	0	.494	775	705
2006	АЛ	Восток	162	87	75	0	.537	809	754
Всего			4738	2345	2390	3	0.495	21907	21910

Напишите отзыв о статье "Торонто Блю Джейс"

Ссылки

[www.bluejays.com/ Официальный сайт команды]

Отрывок, характеризующий Торонто Блю Джейс

– Ты ему вскружила совсем голову, зачем? Что ты хочешь от него? Ты знаешь, что тебе нельзя выйти за него замуж.
– Отчего? – не переменяя положения, сказала Наташа.
– Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его.
– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.

На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.

31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.

Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого то.
Наташа с радостью смотрела на знакомое лицо Пьера, этого шута горохового, как называла его Перонская, и знала, что Пьер их, и в особенности ее, отыскивал в толпе. Пьер обещал ей быть на бале и представить ей кавалеров.
Но, не дойдя до них, Безухой остановился подле невысокого, очень красивого брюнета в белом мундире, который, стоя у окна, разговаривал с каким то высоким мужчиной в звездах и ленте. Наташа тотчас же узнала невысокого молодого человека в белом мундире: это был Болконский, который показался ей очень помолодевшим, повеселевшим и похорошевшим.
– Вот еще знакомый, Болконский, видите, мама? – сказала Наташа, указывая на князя Андрея. – Помните, он у нас ночевал в Отрадном.
– А, вы его знаете? – сказала Перонская. – Терпеть не могу. Il fait a present la pluie et le beau temps. [От него теперь зависит дождливая или хорошая погода. (Франц. пословица, имеющая значение, что он имеет успех.)] И гордость такая, что границ нет! По папеньке пошел. И связался с Сперанским, какие то проекты пишут. Смотрите, как с дамами обращается! Она с ним говорит, а он отвернулся, – сказала она, указывая на него. – Я бы его отделала, если бы он со мной так поступил, как с этими дамами.

Вдруг всё зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась, и между двух расступившихся рядов, при звуках заигравшей музыки, вошел государь. За ним шли хозяин и хозяйка. Государь шел быстро, кланяясь направо и налево, как бы стараясь скорее избавиться от этой первой минуты встречи. Музыканты играли Польской, известный тогда по словам, сочиненным на него. Слова эти начинались: «Александр, Елизавета, восхищаете вы нас…» Государь прошел в гостиную, толпа хлынула к дверям; несколько лиц с изменившимися выражениями поспешно прошли туда и назад. Толпа опять отхлынула от дверей гостиной, в которой показался государь, разговаривая с хозяйкой. Какой то молодой человек с растерянным видом наступал на дам, прося их посторониться. Некоторые дамы с лицами, выражавшими совершенную забывчивость всех условий света, портя свои туалеты, теснились вперед. Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары Польского.
Всё расступилось, и государь, улыбаясь и не в такт ведя за руку хозяйку дома, вышел из дверей гостиной. За ним шли хозяин с М. А. Нарышкиной, потом посланники, министры, разные генералы, которых не умолкая называла Перонская. Больше половины дам имели кавалеров и шли или приготовлялись итти в Польской. Наташа чувствовала, что она оставалась с матерью и Соней в числе меньшей части дам, оттесненных к стене и не взятых в Польской. Она стояла, опустив свои тоненькие руки, и с мерно поднимающейся, чуть определенной грудью, сдерживая дыхание, блестящими, испуганными глазами глядела перед собой, с выражением готовности на величайшую радость и на величайшее горе. Ее не занимали ни государь, ни все важные лица, на которых указывала Перонская – у ней была одна мысль: «неужели так никто не подойдет ко мне, неужели я не буду танцовать между первыми, неужели меня не заметят все эти мужчины, которые теперь, кажется, и не видят меня, а ежели смотрят на меня, то смотрят с таким выражением, как будто говорят: А! это не она, так и нечего смотреть. Нет, это не может быть!» – думала она. – «Они должны же знать, как мне хочется танцовать, как я отлично танцую, и как им весело будет танцовать со мною».
Звуки Польского, продолжавшегося довольно долго, уже начинали звучать грустно, – воспоминанием в ушах Наташи. Ей хотелось плакать. Перонская отошла от них. Граф был на другом конце залы, графиня, Соня и она стояли одни как в лесу в этой чуждой толпе, никому неинтересные и ненужные. Князь Андрей прошел с какой то дамой мимо них, очевидно их не узнавая. Красавец Анатоль, улыбаясь, что то говорил даме, которую он вел, и взглянул на лицо Наташе тем взглядом, каким глядят на стены. Борис два раза прошел мимо них и всякий раз отворачивался. Берг с женою, не танцовавшие, подошли к ним.
Наташе показалось оскорбительно это семейное сближение здесь, на бале, как будто не было другого места для семейных разговоров, кроме как на бале. Она не слушала и не смотрела на Веру, что то говорившую ей про свое зеленое платье.
Наконец государь остановился подле своей последней дамы (он танцовал с тремя), музыка замолкла; озабоченный адъютант набежал на Ростовых, прося их еще куда то посторониться, хотя они стояли у стены, и с хор раздались отчетливые, осторожные и увлекательно мерные звуки вальса. Государь с улыбкой взглянул на залу. Прошла минута – никто еще не начинал. Адъютант распорядитель подошел к графине Безуховой и пригласил ее. Она улыбаясь подняла руку и положила ее, не глядя на него, на плечо адъютанта. Адъютант распорядитель, мастер своего дела, уверенно, неторопливо и мерно, крепко обняв свою даму, пустился с ней сначала глиссадом, по краю круга, на углу залы подхватил ее левую руку, повернул ее, и из за всё убыстряющихся звуков музыки слышны были только мерные щелчки шпор быстрых и ловких ног адъютанта, и через каждые три такта на повороте как бы вспыхивало развеваясь бархатное платье его дамы. Наташа смотрела на них и готова была плакать, что это не она танцует этот первый тур вальса.
Князь Андрей в своем полковничьем, белом (по кавалерии) мундире, в чулках и башмаках, оживленный и веселый, стоял в первых рядах круга, недалеко от Ростовых. Барон Фиргоф говорил с ним о завтрашнем, предполагаемом первом заседании государственного совета. Князь Андрей, как человек близкий Сперанскому и участвующий в работах законодательной комиссии, мог дать верные сведения о заседании завтрашнего дня, о котором ходили различные толки. Но он не слушал того, что ему говорил Фиргоф, и глядел то на государя, то на сбиравшихся танцовать кавалеров, не решавшихся вступить в круг.
Князь Андрей наблюдал этих робевших при государе кавалеров и дам, замиравших от желания быть приглашенными.
Пьер подошел к князю Андрею и схватил его за руку.
– Вы всегда танцуете. Тут есть моя protegee [любимица], Ростова молодая, пригласите ее, – сказал он.
– Где? – спросил Болконский. – Виноват, – сказал он, обращаясь к барону, – этот разговор мы в другом месте доведем до конца, а на бале надо танцовать. – Он вышел вперед, по направлению, которое ему указывал Пьер. Отчаянное, замирающее лицо Наташи бросилось в глаза князю Андрею. Он узнал ее, угадал ее чувство, понял, что она была начинающая, вспомнил ее разговор на окне и с веселым выражением лица подошел к графине Ростовой.
– Позвольте вас познакомить с моей дочерью, – сказала графиня, краснея.
– Я имею удовольствие быть знакомым, ежели графиня помнит меня, – сказал князь Андрей с учтивым и низким поклоном, совершенно противоречащим замечаниям Перонской о его грубости, подходя к Наташе, и занося руку, чтобы обнять ее талию еще прежде, чем он договорил приглашение на танец. Он предложил тур вальса. То замирающее выражение лица Наташи, готовое на отчаяние и на восторг, вдруг осветилось счастливой, благодарной, детской улыбкой.
«Давно я ждала тебя», как будто сказала эта испуганная и счастливая девочка, своей проявившейся из за готовых слез улыбкой, поднимая свою руку на плечо князя Андрея. Они были вторая пара, вошедшая в круг. Князь Андрей был одним из лучших танцоров своего времени. Наташа танцовала превосходно. Ножки ее в бальных атласных башмачках быстро, легко и независимо от нее делали свое дело, а лицо ее сияло восторгом счастия. Ее оголенные шея и руки были худы и некрасивы. В сравнении с плечами Элен, ее плечи были худы, грудь неопределенна, руки тонки; но на Элен был уже как будто лак от всех тысяч взглядов, скользивших по ее телу, а Наташа казалась девочкой, которую в первый раз оголили, и которой бы очень стыдно это было, ежели бы ее не уверили, что это так необходимо надо.
Князь Андрей любил танцовать, и желая поскорее отделаться от политических и умных разговоров, с которыми все обращались к нему, и желая поскорее разорвать этот досадный ему круг смущения, образовавшегося от присутствия государя, пошел танцовать и выбрал Наташу, потому что на нее указал ему Пьер и потому, что она первая из хорошеньких женщин попала ему на глаза; но едва он обнял этот тонкий, подвижной стан, и она зашевелилась так близко от него и улыбнулась так близко ему, вино ее прелести ударило ему в голову: он почувствовал себя ожившим и помолодевшим, когда, переводя дыханье и оставив ее, остановился и стал глядеть на танцующих.

После князя Андрея к Наташе подошел Борис, приглашая ее на танцы, подошел и тот танцор адъютант, начавший бал, и еще молодые люди, и Наташа, передавая своих излишних кавалеров Соне, счастливая и раскрасневшаяся, не переставала танцовать целый вечер. Она ничего не заметила и не видала из того, что занимало всех на этом бале. Она не только не заметила, как государь долго говорил с французским посланником, как он особенно милостиво говорил с такой то дамой, как принц такой то и такой то сделали и сказали то то, как Элен имела большой успех и удостоилась особенного внимания такого то; она не видала даже государя и заметила, что он уехал только потому, что после его отъезда бал более оживился. Один из веселых котильонов, перед ужином, князь Андрей опять танцовал с Наташей. Он напомнил ей о их первом свиданьи в отрадненской аллее и о том, как она не могла заснуть в лунную ночь, и как он невольно слышал ее. Наташа покраснела при этом напоминании и старалась оправдаться, как будто было что то стыдное в том чувстве, в котором невольно подслушал ее князь Андрей.
Князь Андрей, как все люди, выросшие в свете, любил встречать в свете то, что не имело на себе общего светского отпечатка. И такова была Наташа, с ее удивлением, радостью и робостью и даже ошибками во французском языке. Он особенно нежно и бережно обращался и говорил с нею. Сидя подле нее, разговаривая с ней о самых простых и ничтожных предметах, князь Андрей любовался на радостный блеск ее глаз и улыбки, относившейся не к говоренным речам, а к ее внутреннему счастию. В то время, как Наташу выбирали и она с улыбкой вставала и танцовала по зале, князь Андрей любовался в особенности на ее робкую грацию. В середине котильона Наташа, окончив фигуру, еще тяжело дыша, подходила к своему месту. Новый кавалер опять пригласил ее. Она устала и запыхалась, и видимо подумала отказаться, но тотчас опять весело подняла руку на плечо кавалера и улыбнулась князю Андрею.
«Я бы рада была отдохнуть и посидеть с вами, я устала; но вы видите, как меня выбирают, и я этому рада, и я счастлива, и я всех люблю, и мы с вами всё это понимаем», и еще многое и многое сказала эта улыбка. Когда кавалер оставил ее, Наташа побежала через залу, чтобы взять двух дам для фигур.
«Ежели она подойдет прежде к своей кузине, а потом к другой даме, то она будет моей женой», сказал совершенно неожиданно сам себе князь Андрей, глядя на нее. Она подошла прежде к кузине.
«Какой вздор иногда приходит в голову! подумал князь Андрей; но верно только то, что эта девушка так мила, так особенна, что она не протанцует здесь месяца и выйдет замуж… Это здесь редкость», думал он, когда Наташа, поправляя откинувшуюся у корсажа розу, усаживалась подле него.
В конце котильона старый граф подошел в своем синем фраке к танцующим. Он пригласил к себе князя Андрея и спросил у дочери, весело ли ей? Наташа не ответила и только улыбнулась такой улыбкой, которая с упреком говорила: «как можно было спрашивать об этом?»
– Так весело, как никогда в жизни! – сказала она, и князь Андрей заметил, как быстро поднялись было ее худые руки, чтобы обнять отца и тотчас же опустились. Наташа была так счастлива, как никогда еще в жизни. Она была на той высшей ступени счастия, когда человек делается вполне доверчив и не верит в возможность зла, несчастия и горя.

Пьер на этом бале в первый раз почувствовал себя оскорбленным тем положением, которое занимала его жена в высших сферах. Он был угрюм и рассеян. Поперек лба его была широкая складка, и он, стоя у окна, смотрел через очки, никого не видя.
Наташа, направляясь к ужину, прошла мимо его.
Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.
– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.

На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.