Торопов, Николай Сергеевич

Николай Сергеевич Торопов
Дата рождения	10 августа 1910(1910-08-10)
Место рождения	Костромская область
Дата смерти	16 октября 1978(1978-10-16) (68 лет)
Принадлежность	СССР СССР
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Николай Сергеевич Торопов (10.08.1910, Костромская область — 16.10.1978) — советский военнослужащий, участник Великой Отечественной войны, полный кавалер ордена Славы, командир отделения взвода пешей разведки 137-го гвардейского стрелкового полка гвардии старший сержант — на момент представления к награждению орденом Славы 1-й степени.

Биография

Родился 10 августа 1910 года в деревне Гущино, Межевского района Костромской области,. Окончил начальную школу. Работал кузнецом в поселке Мантурово Костромской области.

В 1932—1934 года проходил срочную службу в Красной Армии. В сентябре 1939 года вновь был призван в армию. В составе 123-й Московской Пролетарской дивизии участвовал в освободительном походе в Западную Украину и Белоруссию. Вернувшись домой жил и работал на станции Нея.

С началом Великой Отечественной войны, 23 июня был вновь призван в армию. Служил в пехоте, стал разведчиком. Отступал от западных границ до Волги. В составе 47-й гвардейской стрелковой дивизии красноармеец Торопов защищал Сталинград, освобождал Донбасс, форсировал Днепр. Весной 1944 года был включен в состав взвода пешей разведки 37-го гвардейского стрелкового полка.

Во время боев по расширению плацдарма на правом берегу Южного Буга Торопов точными бросками гранат уничтожил тяжелый немецкий пулемет, прикрывавший подступы к укрепленному населенному пункту — коммуне «Джон Рид». Преследуя отступающего противника, разведчик действовал решительно и дерзко. Догнав вражеский обоз, он, не дожидаясь подхода товарищей, напал па него, застрелил двух оборонявшихся противников, а семерых обозников-власовцев заставил сдаться в плен. В качестве трофеев Тороповым были захвачены четыре лошади и две повозки с военным имуществом. 18 апреля 1944 года в районе села Дальний гвардии рядовой Торопов, будучи в разведке, под покровом темноты пробрался в расположение противника и собрал ценные сведения. Действуя бесшумно, снял вражеского часового, стоявшего у немецкой автомашины, и угнал автомобиль в своё расположение. Вскоре в составе группы разведчиков из четырёх человек, Торопов проник незаметно в занятое немцами большое село Капитановка. Разведчики захватили две вражеские бронемашины и семерых пленных, в их числе двух офицеров. Полученные от «языков» разведданные помогли освободить село без лишних потерь.

К концу апреля 1944 года на боевом счету разведчика пешей разведки гвардии рядового Торопова было уже 25 уничтоженных и 13 взятых им в плен вражеских солдат и офицеров. Приказом по войскам 47-й гвардейской стрелковой дивизии от 1 мая 1944 года за образцовое выполнение боевых заданий командования, проявленную при этом храбрость и находчивость гвардии рядовой Торопов Николай Сергеевич награждён орденом Славы 3-й степени.

Летом 1944 года 8-ю гвардейскую армию, в составе которой воевала дивизия Торопова, перебросили под Ковель в полосу действий 1-го Белорусского фронта. боец принимал участие в боях за освобождение Украины и Польши. 20 июля 1944 года, командуя группой разведчиков и автоматчиков, Николай Торопов отличился в бою за город Любомль. В жаркой схватке с оставшейся в городе большой группой фашистов он принял на себя руководство боем. В результате решительных действий разведчиков Торопова группа вражеских автоматчиков была частично уничтожена, частично пленена. Лично Торопов в этой схватке уничтожил шестерых немцев. 22 июля руководя действиями разведдозора, в лесу, западнее села Дратув, Торопов обнаружил группу немецких солдат, оказавших упорное сопротивление. В этом бою он лично уничтожил из автомата четырёх противников и шестерых, обезоружив, взял в плен. Приказом по войскам 8-й гвардейской армии от 7 сентябре 1944 года за умелое руководство отделением в трудных условиях боя, за личную храбрость и отвагу гвардии старший сержант Торопов Николай Сергеевич награждён орденом Славы 2-й степени.

В дальнейшем, в составе своего полка разведчик форсировал реку Вислу сражался на Магнушевском плацдарме. В боях при прорыве немецкой обороны па западном берегу реки Одер разведгруппа Торопова действовала впереди наступающих подразделений. Её задачей был захват контрольных пленных для уточнения постоянно меняющейся фронтовой обстановки. В день прорыва обороны немцев 16 апреля 1945 года в районе станции Гольцев разведчики захватили четыре «языка». Причем при выполнении боевого задания пришлось вступить в бой с засадой. Командир метко брошенными гранатами уничтожил двух фаустников, расчистил путь для разведгруппы. На подступах к Берлину развсдгруппа Торопова пробралась в тыл противника и внезапным ударом овладела огневой позицией зенитной батареи немцев, поджидающей в засаде наши танки. В скоротечной схватке гвардейцы уничтожили 14 немецких артиллеристов и захватили четыре исправных вражеских зенитных пушки.

28 апреля 1945 года разведчики-гвардейцы вышли к реке Шпрее и ночью на резиновых надувных лодках первыми переправилась через реку. Группа несколько часов вела наблюдение за передвижением немецких войск, не ввязываясь в бой. Через некоторое время за Шпрее был уже весь полк и, преследуя колонны отступающих немцев, ворвался в пригороды немецкой столицы. В боях на улицах Берлина Торопов шел все время впереди. Гвардейцам-разведчикам первым приходилось сталкиваться с яростно защищавшимся врагом, подавлять огневые точки па перекрестках улиц, на крышах домов, уничтожать фаустников, засевших в подвалах и нижних этажах зданий. Группа Торопова первой переправилась через городской канал и с ходу, ведя огонь из автоматов, ворвалась в большое здание. Решительными боевыми действиями разведчиков противники в здании были изолированы и вынуждены были капитулировать. В плен было взято более 50 вражеских солдат и офицеров. За подвиги в боях на подступах к Берлину и в самом городе гвардии старший сержант Торопов 7 мая 1945 года был представлен к награждению орденом Славы I степени.

После Победы гвардии старшина Торопов был демобилизован. Вернулся в родную деревню Гущино. Работал сплавщиком.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 мая 1946 года за исключительное мужество, отвагу и бесстрашие, проявленные в боях с вражескими захватчиками гвардии старший сержант Торопов Николай Сергеевич награждён орденом Славы 1-й степени. Стал полным кавалером ордена Славы.

В том же 1946 году уехал на Дальний Восток. С 1954 года жил в городе Холмске. Участвовал в строительстве морского порта, затем до выхода на пенсию в 1968 году работал там же плотником. Только в 1964 году фронтовику был вручен орден Славы 1-й степени. Скончался 16 октября 1978 года.

Награждён орденами Славы 3-х степеней, медалями. В морском порту Холмск имя «Николай Торопов» носит лоцманский катер.

Литература

• Голубев Е. П. Солдатская слава. Ярославль, 1987
• Кавалеры ордена Славы трёх степеней: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии Д. С. Сухоруков. — М.: Воениздат, 2000. — 703 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-203-01883-9.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=7395 Николай Сергеевич Торопов]. Сайт «Герои Страны». Проверено 3 июля 2014.

Отрывок, характеризующий Торопов, Николай Сергеевич

Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.


Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.