Торренс, Роберт Ричард
| Роберт Ричард Торренс Robert Richard Torrens 
| ||
| ||
|---|---|---|
| 01.09.1857 — 30.09.1857 | ||
| Монарх: | Виктория | |
| Губернатор: | Ричард Макдоннелл | |
| Предшественник: | Джон Бейкер | |
| Преемник: | Ричард Хэнсон | |
| Рождение: | 1814 Корк, Ирландия, Соединённое королевство | |
| Смерть: | 31 августа 1884 Фалмут, Англия, Соединённое королевство | |
| Образование: | Тринити-колледж в Дублине | |
| Профессия: | государственный деятель | |
Сэр Роберт Ричард Торренс, (1814 — 31 Августа 1884) третий премьер Южной Австралии, больше всего известен как автор простой надёжной системы регистрации прав на землю и недвижимое имущество.
Содержание
Биография
Ранние годы
Роберт Торренс родился в Корке, Ирландия в 1814 году. Его отец, видный экономист Роберт Торренс, был одним из основателей колонии Южная Австралия. Роберт Торренс обучался в Тринити-колледже в Дублине и в 1835 году получил там степень магистра.[1]В 1836 году он получил должность таможенного инспектора в порту Лондона, в 1839 году он женился на Барбаре Энсли и вскоре уехал с женой в Южную Австралию. С февраля 1841 года он работал сборщиком таможенных пошлин в порту Аделаиды. В 1851-57 годах Торренс выдвигался губернатором в законодательный совет колонии, а в 1855 году был назначен в её исполнительный совет. В «ответственном правительстве» Бойла Финнисса, назначенном в октябре 1856 года, Торренс занял должность казначея. На очередных выборах он был избран в законодательное собрание Южной Австралии от округа Аделаида[2] и стал премьером Южной Австралии 1 сентября 1857 года, однако его правительство проработало всего один месяц.[2]
Закон 1858 года о недвижимом имуществе
В декабре 1857 года Торренс подготовил и провёл через законодательное собрание Южной Австралии Закон 1858 года о недвижимом имуществе, регулировавший порядок передачи имущества в гражданском обороте и через некоторое время за этим порядком закрепилось название система титулов Торренса.
Недвижимость, согласно системе, передавалась через регистрацию владельцами записей в централизованном публичном реестре имущества, вместо действовавшей на тот момент процедуры оформления и регистрации купчей. После регистрации записи в реестре право собственности становилось неоспоримым, если приобретатель действовал добросовестно. Всем заинтересованным сторонам государство гарантировало либо охрану зарегистрированной собственности, либо немедленное справедливое возмещение ущерба за счёт госказны.[1]
В собрании Южной Австралии Торренсу пришлось преодолеть яростное сопротивление со стороны профессиональных адвокатов и поверенных, лишавшихся значительной части доходов от «проверки чистоты имущества» и «восстановления истории сделок», ставших ненужными благодаря системе.[1] Несколько позже Торренс посетил провинцию Виктория и способствовал внедрению своей системы там. Достоинства системы Торренса были быстро замечены правоведами, в том числе и в России[3]. Постепенно простота и надёжность системы титулов Торренса заслужили ей широкое признание и с тех пор система была внедрена во многих странах по всему миру.
В Англии
В 1863 году Торренс и его жена вернулись из Австралии и поселились в Англии. Роберт Торренс избирался членом парламента от либералов по округу Кембриджа с 1868 по 1874 годы, написал и издал несколько книг, в том числе и о своей системе регистрации недвижимости.
Сэр Роберт Ричард Торренс скончался 31 августа 1884 года и похоронен в Льюсдоне, графство Девон, Англия. Его жена похоронена рядом с ним.[1]
Напишите отзыв о статье "Торренс, Роберт Ричард"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 [adb.anu.edu.au/biography/torrens-sir-robert-richard-4739 Torrens, Sir Robert Richard (1814–1884)] (англ.). Australian Dictionary of biography. [www.webcitation.org/6lGDprFvO Архивировано из первоисточника 15 октября 2016].
- ↑ 1 2 [www2.parliament.sa.gov.au/formermembers/Detail.aspx?pid=4012 Сэр Роберт Торренс] (англ.). парламент провинции Южная Австралия. [www.webcitation.org/6lGDmMgfg Архивировано из первоисточника 15 октября 2016].
- ↑ Покровский И. А. [civil.consultant.ru/elib/books/23/page_23.html Основные проблемы гражданского права, глава 11]. Петроград, «Право», 1917 год. [www.webcitation.org/6lGDvaI8A Архивировано из первоисточника 15 октября 2016].
Отрывок, характеризующий Торренс, Роберт Ричард
Денисов в эту ночь праздновал производство свое в майоры, и Ростов, уже довольно выпивший в конце пирушки, предложил тост за здоровье государя, но «не государя императора, как говорят на официальных обедах, – сказал он, – а за здоровье государя, доброго, обворожительного и великого человека; пьем за его здоровье и за верную победу над французами!»– Коли мы прежде дрались, – сказал он, – и не давали спуску французам, как под Шенграбеном, что же теперь будет, когда он впереди? Мы все умрем, с наслаждением умрем за него. Так, господа? Может быть, я не так говорю, я много выпил; да я так чувствую, и вы тоже. За здоровье Александра первого! Урра!
– Урра! – зазвучали воодушевленные голоса офицеров.
И старый ротмистр Кирстен кричал воодушевленно и не менее искренно, чем двадцатилетний Ростов.
Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.
На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.
