Торрес, Карлос Алберто

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Карлос Алберто Торрес
Общая информация
Родился
Гражданство
Рост 180 см
Позиция защитник
Информация о клубе
Клуб завершил карьеру
Карьера
Клубная карьера*
1963—1964 Флуминенсе 98 (9)
1965—1974 Сантос 440 (36)
1974—1977 Флуминенсе 53 (4)
1977 Фламенго 28 (3)
1977—1980 Нью-Йорк Космос 80 (6)
1981 Калифорния Сёрф 19 (2)
1982 Нью-Йорк Космос 20 (0)
Национальная сборная**
1964—1977 Бразилия 53 (8)
Тренерская карьера
1983 Фламенго
1984—1985 Флуминенсе
1985—1986 Коринтианс
1986—1987 Наутико (Ресифи)
1988 Майами Фридом
1988 Коринтианс
1989—1990 Онсе Кальдас
1991—1992 Монтеррей
1992 Тихуана
1993—1994 Ботафого
1994—1995 Флуминенсе
1997—1998 Ботафого
1998 Атлетико Минейро
1998—1999 Керетаро
2000—2001 Унион Магдалена
2000—2001 Оман
2001—2002 Фламенго
2002—2003 Ботафого
2004 Пайсанду (Белен)
2004—2005 Азербайджан
2005 Пайсанду (Белен)
Международные медали
Чемпионаты мира
Золото Мексика 1970

* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Карлос Алберто "Kапита" Торрес (порт. Carlos Alberto Torres, o Capitão do Tri, либо просто Карлос Алберто, Kапитан Tретьего; 17 июля 1944, Рио-де-Жанейро25 октября 2016) — бразильский футболист, центральный защитник. Чемпион мира 1970 года в составе сборной Бразилии. Был капитаном сборной на победном чемпионате в Мексике. Входит в символическую сборную мира XX века.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4267 дней] По мнению некоторых, Карлос Алберто забил в финальном матче чемпионата мира 1970 лучший гол в истории футбола.





Биография

Карлос Алберто Торрес родился в Рио-де-Жанейро, где и начал заниматься футболом. В 19 лет Торрес подписал контракт с «Флуминенсе» и в первом же сезоне продемонстрировал отменные качества — технику и отличное видение поля. Несмотря на то, что Карлос Алберто занимал позицию крайнего флангового защитника, он стал играть большую роль в командных построениях и зачастую именно через него разворачивались атаки «трёхцветных».

Отыграв три сезона во «Флу» и проведя за эту команду около сотни матчей (забив при этом около десятка мячей), Торрес в 1966 году присоединился к «Сантосу», в котором прошли следующие 8 лет его карьеры. За это время он провёл за «Рыб» 440 матчей, при этом соотношение голов сохранилось со времён игры за «Флуминенсе» — Карлос Алберто поражал ворота соперников в среднем в каждом десятом матче. С 1974 по 1977 год Карлос Алберто вновь выступал за родной «Флуминенсе». В общей сложности, выступая за эти две команды, Торрес выиграл семь титулов чемпиона штатов Рио и Сан-Паулу.

С 1977 по 1981 год, уже завершив выступления в сборной Бразилии, Карлос Алберто заканчивал карьеру в Североамериканской футбольной лиге, в знаменитом клубе «Нью-Йорк Космос», собравшим под свои знамёна возрастных футбольных звёзд, включая Пеле (многолетнего партнёра Карлоса Алберто по «Сантосу» и сборной Бразилии), Беккенбауэра и других.

Карлос Алберто Торрес получил всемирную славу благодаря выступлениям в сборной Бразилии. Он многократно включался в символические сборные XX века на позиции левого флангового защитника. Наиболее ярко Торрес проявил себя на чемпионате мира 1970 года, где Торрес стал одним из лидеров сборной Бразилии, в блестящем стиле выигравшей свой третий чемпионский титул и навечно завоевав Кубок имени Жюля Римэ. Гол Карлоса Алберто в финальной игре в ворота сборной Италии был признан голом Столетия[1].

По окончании карьеры футболиста Карлос Алберто стал тренером. Его тренерская карьера сложилась неоднозначно. С одной стороны, он работал с такими великими командами, как «Фламенго», «Коринтианс», «Ботафого». С последним клубом он добился наивысших достижений — выиграл чемпионат Бразилии (второй после победы с «Фламенго» в 1983 году), 2 Лиги Кариоки, турнир Рио-Сан-Паулу и третий по значимости южноамериканский трофей — Кубок КОНМЕБОЛ. С другой стороны, последние годы в тренерской деятельности были откровенно неудачными, без титулов и больших достижений. Последний матч Торреса в качестве тренера (против сборной Польши) закончился скандалом — 60-летний специалист набросился на судью матча, обвиняя последнего в том, что тот был подкуплен.

Карлос Алберто также занимался политикой. С 1989 по 1993 год был вице-председателем и первым секретарём Муниципального совета Рио-де-Жанейро от Демократической рабочей партии. В 2008 году баллотировался в вице-мэры Рио-де-Жанейро, но не был избран.

Сын Карлоса Алберто, Карлос Алешандре Торрес, также был футболистом, выступал в 1985—2001 годах во «Флуминенсе», «Васко да Гама» и «Нагоя Грампус Эйт». В 1992 году провёл один матч за сборную Бразилии.

Достижения

В качестве игрока
В качестве тренера

Напишите отзыв о статье "Торрес, Карлос Алберто"

Примечания

  1. Andrew Benson. [news.bbc.co.uk/sport2/hi/football/world_cup_2006/teams/brazil/4759831.stm The perfect goal] (англ.). BBC Sport (2 июня 2006). Проверено 1 марта 2012. [www.webcitation.org/68Cu3ZqQX Архивировано из первоисточника 6 июня 2012].

Ссылки

  • [fifa.com/worldfootball/statisticsandrecords/players/player=63891 Статистика на сайте FIFA(англ.)
  • [www.sambafoot.com/pt/treinadores/239_Carlos_Alberto.html sambafoot.com.br]
  • [www.national-football-teams.com/v2/player.php?id=18651 Статистика на сайте National Football Teams(англ.)
  • [www.santosfc.com.br/historia/idolos/detalhes.asp?i=142 Профиль на сайте «Сантоса»]
  • [nasljerseys.com/Players/A/Alberto.Carlos.htm Статистика в NASL]


</div>

Отрывок, характеризующий Торрес, Карлос Алберто

Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d'avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.
– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.
Разговор замолк на минуту; старый генерал прокашливаньем обратил на себя внимание.
– Изволили слышать о последнем событии на смотру в Петербурге? как себя новый французский посланник показал!
– Что? Да, я слышал что то; он что то неловко сказал при Его Величестве.
– Его Величество обратил его внимание на гренадерскую дивизию и церемониальный марш, – продолжал генерал, – и будто посланник никакого внимания не обратил и будто позволил себе сказать, что мы у себя во Франции на такие пустяки не обращаем внимания. Государь ничего не изволил сказать. На следующем смотру, говорят, государь ни разу не изволил обратиться к нему.
Все замолчали: на этот факт, относившийся лично до государя, нельзя было заявлять никакого суждения.
– Дерзки! – сказал князь. – Знаете Метивье? Я нынче выгнал его от себя. Он здесь был, пустили ко мне, как я ни просил никого не пускать, – сказал князь, сердито взглянув на дочь. И он рассказал весь свой разговор с французским доктором и причины, почему он убедился, что Метивье шпион. Хотя причины эти были очень недостаточны и не ясны, никто не возражал.
За жарким подали шампанское. Гости встали с своих мест, поздравляя старого князя. Княжна Марья тоже подошла к нему.
Он взглянул на нее холодным, злым взглядом и подставил ей сморщенную, выбритую щеку. Всё выражение его лица говорило ей, что утренний разговор им не забыт, что решенье его осталось в прежней силе, и что только благодаря присутствию гостей он не говорит ей этого теперь.
Когда вышли в гостиную к кофе, старики сели вместе.
Князь Николай Андреич более оживился и высказал свой образ мыслей насчет предстоящей войны.
Он сказал, что войны наши с Бонапартом до тех пор будут несчастливы, пока мы будем искать союзов с немцами и будем соваться в европейские дела, в которые нас втянул Тильзитский мир. Нам ни за Австрию, ни против Австрии не надо было воевать. Наша политика вся на востоке, а в отношении Бонапарта одно – вооружение на границе и твердость в политике, и никогда он не посмеет переступить русскую границу, как в седьмом году.
– И где нам, князь, воевать с французами! – сказал граф Ростопчин. – Разве мы против наших учителей и богов можем ополчиться? Посмотрите на нашу молодежь, посмотрите на наших барынь. Наши боги – французы, наше царство небесное – Париж.
Он стал говорить громче, очевидно для того, чтобы его слышали все. – Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашей выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешенью папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по русски бы обломал бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый князь с улыбкой на лице смотрел на Ростопчина и одобрительно покачивал головой.
– Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, – сказал Ростопчин, с свойственными ему быстрыми движениями поднимаясь и протягивая руку князю.
– Прощай, голубчик, – гусли, всегда заслушаюсь его! – сказал старый князь, удерживая его за руку и подставляя ему для поцелуя щеку. С Ростопчиным поднялись и другие.


Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на лице, подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
– Можно еще посидеть? – сказал он, своим толстым телом валясь в кресло подле княжны Марьи.
– Ах да, – сказала она. «Вы ничего не заметили?» сказал ее взгляд.
Пьер находился в приятном, после обеденном состоянии духа. Он глядел перед собою и тихо улыбался.
– Давно вы знаете этого молодого человека, княжна? – сказал он.
– Какого?
– Друбецкого?
– Нет, недавно…
– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Торрес,_Карлос_Алберто&oldid=81539700»