Тосканелли, Паоло

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Паоло Тосканелли
Paolo dal Pozzo Toscanelli
Место рождения:

Флоренция

Дата смерти:

15 мая 1482(1482-05-15)

Место смерти:

Флоренция

Научная сфера:

астрономия, медицина, география, математика

Известные ученики:

Леонардо да Винчи

Па́оло даль По́ццо Тоскане́лли[1] (итал. Paolo dal Pozzo Toscanelli, 139715 мая 1482) — известный флорентийский учёный в области астрономии, медицины, географии и математики. Учился в Падуанском университете, был дружен с Николаем Кузанским, перевёл «Географию» Птолемея.

Наиболее известен благодаря переписке с Колумбом: как считается, Тосканелли в 1474 году отправил ко двору португальского короля письмо о том, что, поскольку Земля — шар, до Индии можно добраться морским путём через Атлантический океан, с приложением карты Земли, для которой впервые была использована градусная сетка, — это письмо попало в руки Колумбу (или Колумб, узнав о нём, попросил Тосканелли прислать ему копию). Как известноК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3003 дня], Тосканелли ошибся в расчётах, вдвое увеличив длину Азии и соответственно сократив предположительную протяжённость океана между Лиссабоном и Японией, — иногда эту ошибку называют величайшей ошибкой в истории человечества, поскольку она привела к величайшему открытию. Возможно, Тосканелли значительно преуменьшил размеры Земли при составлении своей карты. Впрочем, версий сюжета с перепиской между Колумбом и Тосканелли довольно много, и его достоверность ставится под сомнение.

В области астрономии Тосканелли проводил систематические измерения положения комет относительно звёзд, занимался проблемами морской навигации по звёздам. Тосканелли построил в соборе Святой Марии де Фиоре во Флоренции гномон, при помощи которого с точностью до полусекунды определялся полдень местного времени, — эти измерения потребовались ему для вычисления длины земного меридиана, а на основании этих вычислений и была составлена карта мира в претендующих на достоверность пропорциях.



Память

В 1976 г. Международный астрономический союз присвоил имя Тосканелли кратеру на видимой стороне Луны.

Напишите отзыв о статье "Тосканелли, Паоло"

Примечания

  1. По поводу традиц. ударения в рус. яз. см. [www.gramota.ru/spravka/letters/?rub=ital здесь].

Отрывок, характеризующий Тосканелли, Паоло

– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.