Тосканский диалект

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Тосканский диалект
Самоназвание:

Dialetto toscano

Страны:

Италия

Регионы:

Тоскана

Официальный статус:

нет

Регулирующая организация:

нет

Общее число говорящих:

3 млн

Рейтинг:

нет

Классификация
Категория:

Языки Евразии

Индоевропейская семья

Романская группа
Итало-романская подгруппа
Письменность:

латиница

Языковые коды
ГОСТ 7.75–97:

нет

ISO 639-1:

нет

ISO 639-2:

нет

ISO 639-3:

нет

См. также: Проект:Лингвистика

Тосканский диалект (итал. dialetto toscano) или тосканский язык (итал. lingua toscana) — итальянский диалект, на котором говорят в Тоскане, Италия (центр — Флоренция).

Тосканский диалект в процессе развития меньше других отошёл от латинского языка, изменялся постепенно, в одном направлении, не испытывая при этом сильного влияния других языков.

Это диалект начиная с позднего Средневековья лёг в основу литературного итальянского языка благодаря созданным на нём классическим произведениям Данте Алигьери, Франческо Петрарки и Джованни Боккаччо.

Когда в 1861 году после объединения Италии было провозглашено Итальянское королевство, в качестве государственного языка для межрегионального общения под влиянием писателя Алессандро Мандзони была выбрана литературная версия тосканского диалекта.

Разговорный тосканский диалект заметно отличается от литературного итальянского.





Поддиалекты

Тосканский диалект состоит из многих поддиалектов. Они разделяются на северные тосканские диалекты и южные тосканские диалекты.

Северные тосканские диалекты (с востока на запад):

Южные тосканские диалекты (с востока на запад):

Говорящие на диалекте

По-тоскански говорят примерно 3,5 млн человек, то есть, население всей Тосканы, кроме жителей провинции Масса-Каррара, которые говорят по-каррарски (северный диалект).

Особенности

Тосканский диалект достаточно однороден, но тем не менее в поддиалектах встречаются незначительные отличия.

Фонетика

Ослабление G и C

Явление ослабевания в интервокальной позиции итальянского мягкого g [ʤ] (дж) и мягкого c [ʧ] (ч), обозначаемое термином attenuazione—затухание.

Между двумя гласными, звонкая заальвеолярная аффриката переходит в звонкий постальвеолярный фрикативный звук:

/ʤ/ → [ʒ].

Это явления очень ярко проявляется, его легко услышать в повседневной речи (обычно также в Умбрии и кое-где в Центральной Италии): слово la gente в стандартном варианте итальянского звучит как /la 'ʤɛnte/ [la 'ʤɛnte], но в тосканском диалекте произносится как [la 'ʒɛnte].

Аналогично глухая заальвеолярная аффриката переходит в глухой постальвеолярный фрикативный звук между двумя гласными:

/ʧ/ → [ʃ].

Слово la cena — ужин, в стандартном варианте произносится как /la 'ʧena/ [la 'ʧe:na], в тосканском диалекте — [la 'ʃe:na].

Переход S в аффрикату

Обычное фонетическое явление — переход глухого s или глухого альвеолярного фрикативного /s/ в глухую альвеолярную аффрикату ʦ после /r/, /l/, или /n/.

/s/ → [ʦ].

Например, «il sole» (солнце) в общеитальянском звучит [il 'soːle], а в тосканском диалекте — [il 'ʦoːle]; этот переход также может быть осуществлен внутри слова, например, «falso» (ложный) /'falso/ → ['falʦo]. Этот феномен характерен не только для центральной Италии, подобное происходит также в Швейцарии.

Отсутствие дифтонгизации /ɔ/

В тосканском диалекте латинский гласный ŏ в ударном открытом слоге менялся дважды. Сначала он произносился как [ɔ], а затем развился в дифтонг /wɔ/. Последнее явление так и не отразилось полностью в речи всех говорящих, но хотя форма с дифтонгом стала общепринятой нормой в стандартном итальянском (например, fuoco, buono, nuovo), в устной речи часто употребляется монофтонг (foco, bono, novo).

Морфология

Двойной дательный падеж

Особенность морфологии тосканского диалекта, о которой говорил ещё Алессандро Мандзони в своем произведении «I promessi sposi», — конструкции с двойным дательным падежом.

При использовании личных местоимении в роли непрямого дополнения (к кому, к чему) (датив) в общеитальянском употребляется конструкция предлог + местоимение: a me (ко мне) или ставится синтетическая форма местоимения: mi (ко мне). В тосканском диалекте используются обе конструкции в одном предложении, тем самым непрямое дополнение в дательном падеже как бы особенно подчеркивается:

  • в итальянском: [a me piace] или [mi piace] (мне это нравится)
  • в тосканском: [a me mi piace] (мне это нравится)

Эта форма широко распространена в центральных регионах Италии, не только в Тоскане, и до недавнего времени рассматривалась итальянскими лингвистами как избыточная и неправильная. Сейчас эта конструкция признается нормой.

В некоторых диалектах можно встретить двойной винительный (me mi vedi (дословно: Ты меня меня видишь), но эта форма считается архаичной и почти не употребляется.

Определенные артикли мужского рода

Формы единственного и множественного числа определенного артикля мужского рода во флорентийской разновидности тосканского диалекта звучат как [i], но различаются по фонетическому влиянию на соседние согласные. Артикль единственного числа удлинняет следующий за ним звук: [i kkaːne] (собака), а артикль множественного числа ослабляет согласный: [i haːni] (собаки). В стандартном итальянском обычно используется артикль единственного числа мужского рода lo перед долгими согласными (lo zio 'дядя', lo studente 'студент'), хотя такие формы, как i zio, можно встретить в сельских вариантах языка.

Noi + безличное Si

В Тоскане наблюдается использование частицы, имеющей то же значение, что безличное Si (не путать с пассивным Si и рефлексивным Si), в качестве местоимения первого лица множественного числа. Его значение аналогично значению местоимения On во французском языке.

Используется также следующая конструкция: Si + третье лицо в единственном числе, к которой может присоединяться местоимение Noi первого лица множественного числа, потому что частица "si" не воспринимается более как независимая, а является частью глагольного спряжения.

  • Стандартный итальянский: [Andiamo a mangiare] (Мы собираемся поесть), [Noi andiamo là] (Мы идем туда)
  • Тосканский: [Si va a mangiare] (Мы собираемся поесть), [Noi si va là] (Мы идем туда)

Это явление происходит во всех глагольных временах, включая сложные. В этих временах использование si требует, чтобы вспомогательным глаголом был essere (быть), даже в тех формах, где обычно в качестве вспомогательного употребляется avere (иметь). Если глагол по норме требует essere, причастие прошедшего времени согласуется с субъектом действия в роде и числе и не согласуется, если глагол требует avere.

  • Итальянский: [Siamo andate a sciare], [Abbiamo mangiato al ristorante]
  • Тосканский: [S'è andate a sciare], [S'è mangiato al ristorante]

Обычно Si становится S' перед è.

Fo (faccio) и vo (vado)

Ещё одна морфологическая особенность тосканского диалекта заключается в так называемом сокращении первого лица единственного числа в настоящем времени у глаголов fare (делать) и andare (идти).

  • Fare: facciofo (я делаю)
  • Andare: vadovo (я иду)

Такие формы появились по двум причинам. Утрата /d/ и редукция /ao/ в /o/ в случае с /vado/ > */vao/ > /vo/. Однако, пример из латинского sapio > итальянский so (я знаю), не может быть объяснен аналогичным образом: /sapio/ должно было бы тогда измениться в */sappjo/, с удлинением согласной перед /j/.

В данном случае произошла перестройка парадигмы в соответствии со статистически менее употребимыми, но высокочастотными формами dare (давать) и stare (быть, являться). Таким образом, so, sai, sa, sanno (все формы единственного и третье лицо множественного числа) стали образовываться по образцу do, dai, dà, danno, sto, stai, sta, stanno, и глагол fo, fai, fa, fanno также образуется по этому же принципу. Таким образом, форма vo, возможная по законам фонетических изменений, также подкрепляется используемым шаблоном образования морфологической парадигмы.

Потеря показателя инфинитива "-re"

Фонетическое явление, которое может считаться и морфологическим, часто встречающееся в тосканском диалекте — потеря флексии -re, показателя инфинитива у глаголов.

  • andàreandà
  • pèrderepèrde
  • finìrefinì

Важная особенность этого явления — основное ударение не переносится на новый предударный слог, согласно фонетическим правилам итальянского языка. Такая усечённая форма инфинитива может совпадать с различными формами спряжения единственного числа: pèrde 'терять', pèrde 'он/она теряет'; finì 'заканчивать', finì 'он/она закончил(а)'. Благодаря синтаксическим различительным признакам, эта омонимия практически никогда не приводит к путанице.

Неподвижность ударения объясняется существованием промежуточной формы с -r (как в испанском глагольном инфинитиве).

В некоторых поддиалектах, например в пизанско-ливорнском, такие изменения регулярны, и полный инфинитив появляется только тогда, когда за ним следует пауза, а сокращенная форма (vedé) употребляется внутри фразы. Согласные энклитика удлинняются, если перед ними есть ударный гласный (vedéllo 'видеть это', portácci 'принести нам'), и остаются прежними, если предшествующий гласный в инвинитиве безударный (lèggelo 'читать это', pèrdeti 'потерять тебя').

Лексика

Сильнее всего различия между диалектами, а также и поддиалектами проявляются в лексике. Лексика тосканского диалекта практически полностью совпадает с лексикой стандартного итальянского языка, но существует также некоторое количество местных слов.

Наиболее общеизвестные тосканские слова:

  • babbo (которое до последнего времени считалась единственно возможной итальянской формой) - papà (папа)
  • bove (литературная форма в стандартном итальянском) - bue (бык)
  • cacio - formaggio (сыр)
  • chetarsi (литературная форма в стандартном итальянском) - fare silenzio (молчать)
  • codesto (литературная форма в стандартном итальянском) местоимение, которое указывает на объект, находящийся далеко от говорящего, но близко к слушающему
  • desinare (литературная форма в стандартном итальянском) - pranzare/cenare (обедать)
  • diaccio - ghiacciato, "freddo" (замерзший, холодный)
  • ire - andare (идти) (только в некоторых формах употребляется ito (ушедший))
  • garbare - piacere (нравиться) (но piacere также довольно распространено в Тоскане)
  • gota (литературная форма в стандартном итальянском) - guancia (щека)
  • sciocco (означает "глупый" or бестолковый в стандартном итальянском) - sciapo (пресный)
  • sudicio - как существительное spazzatura (мусор) и как прилагательно sporco (грязный)

Напишите отзыв о статье "Тосканский диалект"

Ссылки

  • [dialectometry.com/toscana/ Atlante lessicale toscano (ALT) - Dialectometry]
  • [www.linguasphere.net/secure/ip/pdf/zones/51.pdf The Linguasphere Register]

Отрывок, характеризующий Тосканский диалект

Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.


С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло бы быть. Стало быть, причины эти все – миллиарды причин – совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.
Действия Наполеона и Александра, от слова которых зависело, казалось, чтобы событие совершилось или не совершилось, – были так же мало произвольны, как и действие каждого солдата, шедшего в поход по жребию или по набору. Это не могло быть иначе потому, что для того, чтобы воля Наполеона и Александра (тех людей, от которых, казалось, зависело событие) была исполнена, необходимо было совпадение бесчисленных обстоятельств, без одного из которых событие не могло бы совершиться. Необходимо было, чтобы миллионы людей, в руках которых была действительная сила, солдаты, которые стреляли, везли провиант и пушки, надо было, чтобы они согласились исполнить эту волю единичных и слабых людей и были приведены к этому бесчисленным количеством сложных, разнообразных причин.