Тотальный футбол

«Тотальный» футбол  — тактическая схема, когда игрок, двигаясь по полю, заменяет других футболистов на их местах, таким образом сохраняя их намеченную организационную структуру. В этой текучей системе могут присутствовать игроки без установленной роли, любой футболист может быть последовательно нападающим, полузащитником и защитником.

Тактический успех «Тотального футбола» зависит в значительной степени от адаптируемости каждого футболиста на определённом игровом месте на поле (защита, полузащита, нападение). Схема состоит из футболистов, которые чрезвычайно хорошо обучены как тактически, так и физически, так как скорость игроков в этой схеме имеет огромное значение.

История

Основу для «тотального футбола» заложил ещё до нидерландских специалистов тренер «золотой команды Венгрии». Затем уже позже её усовершенствовал и довёл до совершенства английский тренер Джек Рейнолдс, который был главным тренером «Аякса» из Амстердама в 1915—1925, 1928—1940 и 1945—1947 годах.

Ринус Михелс, который играл под руководством Рейнолдса, позже ставший главным тренером «Аякса», стал развивать тактическую схему «тотального футбола» (Totaalvoetbal на нидерландском языке). В 1970-х годах Михелс использовал эту схему успешно, но когда на пост тренера пришёл Штефан Ковач (Михелс ушёл в «Барселону»), схему, применявшуюся в клубе, на некоторое время забыли.

Звезда «Аякса» Йохан Кройф был на поле центральным нападающим, на протяжении всего матча он перемещался по всему полю. Именно перемещение по полю приводило к ошибкам противоборствующей команды; команда, применявшая «тотальный футбол», как правило, имела огромное преимущество над соперником.

Место игрока и создание моментов были жизненно важны для тактики «тотального футбола»; защитник «Аякса» Барри Хюльсхофф объяснил, как команда выиграла европейский кубок в 1971, 1972 и 1973 годах: «Мы обсуждали это всё время. Кройф всегда говорил, что мы должны бежать тогда, когда это нужно, стоять на месте, когда это надо».

После финального матча за кубок чемпионов 1972 года, когда «Аякс» победил итальянский «Интер» со счётом 2:0, все европейские газеты вышли с заметкой: «Смерть катеначчо, триумф тотального футбола». Нидерландская газета «Algemeen Dagblad» написала: «Тактика „Интера“ подавлена. Защитный футбол разрушен».

Ринус Михелс был назначен главным тренером сборной Нидерландов в 1974 году, которой предстояло играть на Чемпионате мира. Сборная в основном состояла из игроков «Аякса» и «Фейеноорда», только один из игроков сборной Роб Ренсенбринк выступал в Бельгии и не имел понятия о «тотальном футболе», хотя постепенно он приспособился к новой для него тактической схеме. Во время турнира Нидерланды сначала одержали крупные победы над: сборной Аргентины 4:0, ГДР 2:0, и Бразилии 2:0.

В финале сборная ФРГ смогла противостоять «тотальному футболу» и победила 2:1. В том матче сначала на 2-й минуте с пенальти, заработанного Кройфом, забил полузащитник Нидерландов Йохан Нескенс. В конце матча Кройф, которому противостоял Берти Фогтс, был уже незаметен на поле. В центре поля у Германии доминировали Франц Беккенбауэр, Ули Хёнесс и Вольфганг Оверат. В итоге сборная Германии ответила голами Пауля Брайтнера и Герда Мюллера.

Сборную Австрии называли в 1930-х удивительной командой (Вундертим), так как именно Австрия первой из национальных сборных играла в «тотальный футбол», точнее, это было только первое зарождение этого стиля. Неудивительно, что «тотальный футбол» (в полном смысле этого выражения) появился в Нидерландах, так талантливый австрийский игрок 1940-х и 1950-х Эрнст Хаппель был тренером в Нидерландах в конце 1960-х и в начале 1970-х. Он вводил в тактику команд («АДО Ден Хааг» и «Фейеноорд») более жёсткий стиль, он также тренировал сборную Нидерландов на Чемпионате мира 1978, где команда снова дошла до финала и снова его проиграла.

В СССР образцом «тотального футбола» было киевское «Динамо». С приходом на пост тренера Валерия Лобановского в 1974 году, тактические составляющие кардинально поменялись. На первый план пришла высокая физическая подготовка и коллективизм. Благодаря высшему классу таких футболистов, как Олег Блохин, Игорь Беланов, Владимир Мунтян, Александр Заваров, команда имела успех в еврокубках. В 1997 году киевляне одолели каталонскую «Барселону» с разгромным счетом 4:0, используя те же методы теории «тотального футбола».

В 1987 году продолжателем теории «голландской системы» стал итальянский «Милан». Благодаря нидерландскому трио Рууд Гуллит — Марко Ван Бастен — Франк Райкард, «россонери» того времени дважды выигрывали «Лигу Чемпионов» и «Суперкубок УЕФА».

В наше время из команд, активно применяющих тактику «тотального футбола», можно выделить испанскую «Барселону», добившуюся больших успехов благодаря этому стилю, а также английский «Арсенал» выступающий под руководством Арсена Венгера.

Тотальный футбол — плюсы и минусы

Преимуществами данной тактической схемы является вариативность при атаке, широта действий за счет вингеров, в каждой линии есть игроки, поддерживающие атаку, высокий прессинг, мобильность при перестроении.

Недостатками же можно назвать «выключение» увлекшихся атакующих игроков из числа обороняющихся всего лишь одним длинным точным пасом. Игроки должны обладать хорошим навыком контроля мяча, ведь именно это подразумевает «тотальный футбол», также иметь хорошую физическую готовность и выносливость для постоянного прессинга. Полузащитники должны быть взаимозаменяемыми, должны быть универсалами, иначе выбранная схема обречена на провал.

Клубные команды и сборные, использующие или использовавшие «тотальный футбол»

• «Аякс»
• «Арсенал»
• «Бавария»
• «Барселона»
• «Динамо (Киев)»
• «Милан»
• Сборная Венгрии
• Сборная Нидерландов

Отрывок, характеризующий Тотальный футбол

Через неделю уже мужики, приезжавшие с пустыми подводами, для того чтоб увозить вещи, были останавливаемы начальством и принуждаемы к тому, чтобы вывозить мертвые тела из города. Другие мужики, прослышав про неудачу товарищей, приезжали в город с хлебом, овсом, сеном, сбивая цену друг другу до цены ниже прежней. Артели плотников, надеясь на дорогие заработки, каждый день входили в Москву, и со всех сторон рубились новые, чинились погорелые дома. Купцы в балаганах открывали торговлю. Харчевни, постоялые дворы устраивались в обгорелых домах. Духовенство возобновило службу во многих не погоревших церквах. Жертвователи приносили разграбленные церковные вещи. Чиновники прилаживали свои столы с сукном и шкафы с бумагами в маленьких комнатах. Высшее начальство и полиция распоряжались раздачею оставшегося после французов добра. Хозяева тех домов, в которых было много оставлено свезенных из других домов вещей, жаловались на несправедливость своза всех вещей в Грановитую палату; другие настаивали на том, что французы из разных домов свезли вещи в одно место, и оттого несправедливо отдавать хозяину дома те вещи, которые у него найдены. Бранили полицию; подкупали ее; писали вдесятеро сметы на погоревшие казенные вещи; требовали вспомоществований. Граф Растопчин писал свои прокламации.


В конце января Пьер приехал в Москву и поселился в уцелевшем флигеле. Он съездил к графу Растопчину, к некоторым знакомым, вернувшимся в Москву, и собирался на третий день ехать в Петербург. Все торжествовали победу; все кипело жизнью в разоренной и оживающей столице. Пьеру все были рады; все желали видеть его, и все расспрашивали его про то, что он видел. Пьер чувствовал себя особенно дружелюбно расположенным ко всем людям, которых он встречал; но невольно теперь он держал себя со всеми людьми настороже, так, чтобы не связать себя чем нибудь. Он на все вопросы, которые ему делали, – важные или самые ничтожные, – отвечал одинаково неопределенно; спрашивали ли у него: где он будет жить? будет ли он строиться? когда он едет в Петербург и возьмется ли свезти ящичек? – он отвечал: да, может быть, я думаю, и т. д.
О Ростовых он слышал, что они в Костроме, и мысль о Наташе редко приходила ему. Ежели она и приходила, то только как приятное воспоминание давно прошедшего. Он чувствовал себя не только свободным от житейских условий, но и от этого чувства, которое он, как ему казалось, умышленно напустил на себя.
На третий день своего приезда в Москву он узнал от Друбецких, что княжна Марья в Москве. Смерть, страдания, последние дни князя Андрея часто занимали Пьера и теперь с новой живостью пришли ему в голову. Узнав за обедом, что княжна Марья в Москве и живет в своем не сгоревшем доме на Вздвиженке, он в тот же вечер поехал к ней.
Дорогой к княжне Марье Пьер не переставая думал о князе Андрее, о своей дружбе с ним, о различных с ним встречах и в особенности о последней в Бородине.
«Неужели он умер в том злобном настроении, в котором он был тогда? Неужели не открылось ему перед смертью объяснение жизни?» – думал Пьер. Он вспомнил о Каратаеве, о его смерти и невольно стал сравнивать этих двух людей, столь различных и вместе с тем столь похожих по любви, которую он имел к обоим, и потому, что оба жили и оба умерли.
В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.