Точка, точка, запятая…
Поделись знанием:
К:Фильмы 1972 года
– Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.
– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.
Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]
В другом месте он нарисовал гробницу и написал:
«La mort est secourable et la mort est tranquille
«Ah! contre les douleurs il n'y a pas d'autre asile».
[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
| Точка, точка, запятая… | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| В главных ролях |
Серёжа Данченко, |
| Композитор | |
| Кинокомпания |
киностудия «Мосфильм». Творческое объединение «Юность» |
| Длительность |
84 мин. |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«То́чка, то́чка, запята́я…» — музыкальная комедия, созданная на студии «Мосфильм» в 1972 году постановщиком Александром Миттой. Повесть Михаила Львовского, по которой снят фильм, была опубликована в 1971 году в журнале «Пионер» под названием «Прыжок в высоту». Премьерный показ фильма состоялся 30 декабря, в канун нового, 1973 года. Этим фильмом Александр Митта подвёл итог десятилетия, в течение которого он снимал социальные фильмы про подростков и трудности переходного возраста. Начало этой плеяде положил дебютный фильм режиссёра «Друг мой, Колька!» (1961), затем последовали картины «Без страха и упрёка» (1962) и «Звонят, откройте дверь» (1965). «Точка, точка, запятая…» стала самой успешной из работ Митты, посвящённых детям и школе[1].
Содержание
Сюжет
В 8 «А» классе учится обыкновенный паренёк — Лёша Жильцов. В классе все считают себя «личностями» и лишь один Лёша ничего из себя не представляет. И вот однажды в классе появляется новенькая — Женя Каретникова — спокойная, умная, серьёзная девочка. Они с Лёшей подружились. Постепенно, общаясь с ней, Лёша понимает, что все его беды от его собственной лени и нежелания изменить себя, сделать себя лучше. Лёша старается и постепенно становится сильнее, смелее, старательнее и находчивее.
Наступает день, когда ему необходимо проявить свои новые качества. Команда его класса выступает в эстафете и Лёше приходится заменить товарища, выбывшего из строя в последний момент. В итоге, благодаря ему, его команда выигрывает эстафету.
В ролях
- Серёжа Данченко — Лёша Жильцов
- Миша Козловский — Волька
- Оля Рыжникова — Женя Каретникова
- Юрий Никулин — Жильцов, папа Лёши
- Заза Киквидзе — Вахтанг Турманидзе
- Марина Щербова — Галя Вишнякова
- Люда Сухова — Зина Крючкова
- Андрей Васильев — Вадим Костров
- Евгений Перов — Иван Фёдорович Приходько, учитель физики
- Евгений Герасимов — пионервожатый Саша
- Владимир Заманский — Каретников, папа Жени
- Жанна Прохоренко — учительница начальных классов
- Татьяна Никулина — Жильцова, мама Лёши
- Наталья Селезнёва — участковый врач
- Ким Страчук — Константин Иванович, физрук
Школьники:
- Е. Агапитова, Л. Гезенцвей, В. Изволенская, А. Егоров, Т. Зайкова, В. Коломенский, Д. Кузнецов, Н. Лаврова, В. Лебедев, А. Лукьянов, Максим Никулин, М. Пластинин, Т. Сизова, В. Смиртюков, Ю. Томилин.
- Евгений Митта — ученик 2 класса (в титрах не указан).
Съёмочная группа
- Сценарий — Михаил Львовский при участии А. Митты
- Постановка — Александра Митты
- Оператор-постановщик — Роман Веселер
- Художник-постановщик — Иван Пластинкин
- Композитор — Геннадий Гладков
- Тексты песен — Ю. Ким
- Звукооператор — А. Ерухимович
- Дирижёр — К. Кримец
- Музыкальный редактор — М. Бланк
- Режиссёр — О. Григорович
- Редактор — Л. Цицина
- Костюмы — А. Будниковой
- Грим — М. Ермаковой
- Монтаж — Н. Веселовской
- Комбинированные съёмки: В. Жанова
- Мультипликация — В. Тарасова
- Оператор — В. Малев
- Ассистенты:
- режиссёра — С. Климова, Р. Усаев
- оператора — А. Яшин, В. Львов
- художника по костюмам — Н. Крючкова
- Директор картины — Г. Крылов
Песни в фильме
| Название песни | Вступительные слова | Исполнитель |
|---|---|---|
| Точка, точка, запятая | Точка, точка, запятая — вышла рожица смешная. | Олег Анофриев, Геннадий Гладков |
| Песня о двух пешеходах | Из пункта «А» и пункта «Б» вышли навстречу два пешехода. | Татьяна Дасковская, Алексей Левинский |
| А ты знаешь? | А ты любишь просто так бродить по городу? | |
| Хулиган | А я маленькая детка (метр сорок) и ничем не виноват. | |
| О Пифагоре, Ньютоне, Эдисоне и прогрессе | Пифагор — он жил привольно! То-то был ему простор: дважды два — и все довольны, трижды три — уже фурор! | Татьяна Дасковская |
| Задача с неизвестным | Это странно, интересно — то ли смейся, то ли плачь. Вот задача с неизвестным, потрудней других задач. | |
| Реприза песни о двух пешеходах | Из некоторой точки, делящей отрезок пополам, пошли поодиночке два пешехода по своим домам. | |
| Тихий марш | И сразу за порогом глухая тьма вокруг, коварная дорога захватывает дух. | Алексей Левинский |
| Будьте здоровы | Товарищи, точно известно (хотите — верьте, хотите — нет), что спорт до сих пор повсеместно приносит пользу, а не вред. | Олег Анофриев |
| Как чудесно, что однажды получается | Как чудесно, что однажды получается то, что раньше не умел, но тотчас же вдалеке обозначается недостигнутый предел. | Татьяна Дасковская |
Награды и премии
- Серебряный приз по разряду детских фильмов на Международном кинофестивале в Москве (1973).
- Премия за лучший детский фильм на 6 Всесоюзном Кинофестивале в Алма-Ате (1973).
- Приз Международного кинофестиваля детских фильмов в Салерно.
- Премия Ленинского комсомола.
- Главная премия на IV «Параде детских фильмов» в Белграде (1973)[1][2].
Напишите отзыв о статье "Точка, точка, запятая…"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.culture.ru/movies/750/tochka-tochka-zapyataya Точка, точка, запятая]. Портал культурного наследия России «КУЛЬТУРА.РФ». Проверено 20 ноября 2015.
- ↑ [tvkultura.ru/brand/show/brand_id/6337/ Точка, точка, запятая… / Художественный]. Общероссийский государственный телеканал «Культура». Проверено 20 ноября 2015.
|
Это заготовка статьи о советском кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||
Отрывок, характеризующий Точка, точка, запятая…
– Умна она? – спросила княжна Марья. Пьер задумался.– Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.
– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.
Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]
В другом месте он нарисовал гробницу и написал:
«La mort est secourable et la mort est tranquille
«Ah! contre les douleurs il n'y a pas d'autre asile».
[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
